Что, если мы поверим - Сара Шпринц
– Да, – Тони откашлялся. – Мы занимаемся этим, Хоуп. Я обзвонил всех его знакомых в Ванкувере, никто ничего не знает.
– Может, он в Лос-Анджелесе?
– Нет его там. К сожалению. Его отец тоже не смог нам помочь.
С каждой новой фразой у меня все сильнее перехватывало горло.
– Я бы не хотел понапрасну сеять панику, Хоуп. Все-таки в этот раз мы не нашли никакой прощальной записки, и… – Тони замолчал, и я даже приблизительно не могла себе представить, что он сейчас чувствовал. – Может, у тебя есть идеи, где бы он мог быть?
– Да, я… я думаю, – ответила я и зажмурила глаза, как будто мой измученный мозг мог таким образом выдать ясную мысль. Куда мог поехать Скотт? Куда бы я поехала, если бы весь мир вокруг меня взорвался? Домой. К моей семье. Или в такое место, где бы можно было скрыться от внешнего мира…
Внезапно меня словно током пронзило:
– А что насчет хижины?
– Что за хижина? – спросил Тони.
– Хижина, – повторила я настойчивее. Он же должен был знать, о чем я говорю. – От «Наско». Ты наверняка знаешь…
– А, ты имеешь в виду коттедж, – отозвался Тони, и мне пришлось закатить глаза. – Что, серьезно? Да он туда уже целую вечность не ездил, и…
– Мы встречали там Новый год, – вставила я.
– Что? Правда?
– Да, я думала… Он не говорил?
– Нет, он считал… Не важно. Ты права. Коттедж. Блин, как это никому не пришло в голову? – Тони тихо выругался. – О’кей, я… Наверное, я сообщу в полицию. На машине и на пароме – это дофига времени займет, верно?
– Минимум два часа. А на сам остров можно добраться только на лодке.
– О’кей, нет, забудь. Я позвоню в полицию. Ты, случайно, не помнишь точный адрес?
– Нет. Там и улицы-то нет.
– Фак. Надо звонить в «Наско». Может, они дадут мне координаты. Блин, как же все по-дурацки.
– Нет, подожди, – перебила я его, потому что кое-что вспомнила. – Скотт мне сказал, что «Наско» поставили туда спутниковый телефон. Для экстренных случаев. У них должен быть номер.
– Точно, ты права… – вырвалось у Тони.
– Сможешь сообщить мне, как только что-то выяснится? – попросила я.
– Да, конечно. Я тебе сразу позвоню, – пообещал Тони. – Но если Скотт не подойдет… Ты сможешь пойти в полицию?
– Я не в Ванкувере, – ответила я.
– Как скоро ты сможешь вернуться?
Я помолчала.
– Дай мне полтора часа.
– О’кей, – сказал Тони. – О’кей, Хоуп. – Откуда у меня было ощущение, что он пытался успокоить сам себя? – Я сразу перезвоню.
* * *
В течение следующих десяти минут я переоделась, объяснилась с родителями и была готова ехать. Тони не дозвонился до Скотта по спутниковому телефону. Мне еще раз удалось поговорить с Тони, прежде чем мой телефон сел. Я ехала так быстро, насколько мне позволяла моя совесть. Обычно я строго придерживалась скоростных ограничений, но не сегодня. Заголовки газет стояли у меня перед глазами, и я не могла перестать рисовать себе, что должен был почувствовать Скотт, увидев все это. Когда его тайна разом стала достоянием общественности. Когда он не дозвонился и в конце концов действительно решил, что это я все рассказала прессе и залегла на дно.
Было много причин, которые говорили против этой версии. Но моей неуверенности было достаточно, чтобы заставить сердце бешено колотиться.
В дороге я едва дышала и, когда я увидела Тони в полиции Ванкувера, поняла, что у него были похожие ощущения.
Служащая полиции попросила меня указать на навигаторе примерное местонахождение хижины. Мы с Тони поехали туда вместе с поисковым отрядом. Всю серьезность ситуации я осознала, лишь когда обе патрульные машины, на которых мы добирались до порта, включили сирены. Я практически не могла думать о том, что происходит. Нет никакой прощальной записки, Хоуп. Но разве это могло быть гарантией, что с ним все хорошо? Ведь люди совершают действия в состоянии аффекта, когда ощущение потери всякого контроля столь велико, что рационально мыслить не получается. Я не понимала, что происходит. Понимала только, что пустые фразы, которыми я себя снова и снова уговаривала, утратили значение. Да, Скотт был разумным. Он никогда не пошел бы на такое. Ему лучше, он знал, что помощь придет, даже если очень плохо. Но Скотт оказался в ситуации, когда самое сокровенное стало известно широкой публике, и с этим ничего нельзя было поделать.
Мы прибыли в порт. Выйдя из машины, Тони бросил на меня озабоченный взгляд. Поскольку путь по суше, а затем на пароме по воде занял много времени, полицейские заранее вызвали патрульный катер, который отчалил, как только мы поднялись на борт. Также здесь был врач «Скорой помощи», и у меня екнуло сердце, когда я увидела блондинистую шевелюру.
В своей красной униформе Коул смотрелся совсем иначе, но он сразу меня узнал. Я не особо была с ним знакома, видела по большей части на вечеринках и в хорошем настроении, однако здесь, на работе, он был непривычно сосредоточен.
У меня перехватило дыхание, когда он стал спрашивать Тони по поводу попытки суицида Скотта. Я отвернулась, потому что не хотела слышать этот разговор.
Пока мы шли на катере к острову, у меня не переставая тряслись руки. Маленькая лодка, на которой мы со Скоттом ездили туда на Новый год, стояла у причала. То есть он действительно был здесь. Не знаю, принесло ли это знание мне облегчение или добавило паники. Я суетливо искала глазами Скотта на веранде и вокруг дома, но его нигде не было. Я чувствовала, что меня в любой момент может вырвать, пока мы причаливали и первые полицейские побежали к дому.
Коул быстро взглянул на меня, затем перекинул через плечо свой рюкзак и пошел за полицейскими.
Я не знала, следует ли нам оставаться на катере. Я вообще уже ничего не соображала, поэтому пошла вместе с Тони вслед за остальными. Кровь зашумела в ушах, когда полицейские остановились перед входом в дом.
– Полиция, откройте! – В ответ тишина. – О’кей, мистер Плаймут, мы входим в дом. Просим вас отойти от двери.
Послышался треск дерева, и я затаила дыхание. Через секунду полицейские скрылись внутри.
– Мистер Плаймут? – слышались голоса, но Скотта не было. Коул тоже зашел внутрь. Мне пришлось опереться о стену, и тут Тони меня подхватил за руку.
Эта тишина. В прошлый раз она мне так нравилась, теперь она сводила с ума. Я слышала шаги по деревянному полу. Кто-то опять позвал Скотта. У меня кружилась голова, затем один
