Его сладкая девочка - Аля Драгам
— Вот видишь, папа вызвал доктора, и он точно поможет. Тимур сейчас поедет в больницу, и я попрошу, чтобы он вам позвонил. Хорошо?
Только хорошего оказывается мало, когда вечером, уложив настрадавшихся малышек спать, Егор рассказывает новости. Рассечение сильное и Александре наложили швы. Плюс сотрясение, из—за которого ей придется провести некоторое время в больнице.
Отдохнули так отдохнули.
— Не расстраивайся, малышка. Всё будет хорошо. С ней Тим и Давид остались. А похожа она на Севера, правда?
— Правда. Очень похожа. Игорю понравилась, видел?
— Ага. Но он к ней не полезет. Не дебил же. Север его в бараний рог скрутит, если обидит. — Прижимает к себе. Так тепло, уютно. — Спать будем или рассказать тебе сказку на ночь?
— Ты опять за своё?
— Не, — а сам улыбается так, что в груди щекотать начинает, — я за твоё.
— Тогда сказку. — Интересно же, что муж придумал на этот раз.
— Слушай. Но у меня сказка со спецэффектами.
— Это как?
— Сейчас увидишь.
Егор переворачивает меня на спину и начинает:
— Жил—был один очень привлекательный массажист. И пришла к нему на прием блондинка неземной красоты…
Глава 61
— Я тут подумал, бывает же массаж, когда делают… эээ… приятно мужчине…
Хмурюсь, потому что направление мыслей этого фантазера мне непонятно и беспокоит. А если честной быть, я ревную.
— Тише—тише, дослушай сначала, — смеется этот сказочник. — Я погуглил, оказывается, для девочек есть йони — массаж. Я теорию изучил, так что теперь буду тренироваться.
Егор всё время, пока болтает, нежно скользит руками по животу и плечам. Едва—едва задевает с краю полушария груди. Выводит узоры на теле, рассказывая про восточного волшебника и его лампу. Если честно, я прикрываю глаза и тону в неге и ласкам. Так приятно. Парю на облачке, полностью отдаваясь во власть любимых сильных рук.
— И говорит он: исполню твоё заветное желание…
— Чьё? — Приподнимаюсь на локтях.
— Пациентка Ксения, лежите, пожалуйста, спокойно. Волшебник сказал. А чтобы желание было исполнено, надо найти и…
Касания из нежных и почти невинных переходят в режим «настойчиво и возбуждающе». И теперь слова я не понимаю из—за того, что в ушах начинает шуметь кровь, а дыхание срывается.
Ловкие пальцы пробегают по восставшим вершинкам, лишь слегка задевая их. Громко охаю, потому что потребность в ласке становится просто невыносимой. Боже мой, сама себе кажусь похотливой и развратной женщиной. Но тут же вспоминаю слова мужа, что в нашей постели нет места стеснению. Что хорошо двоим — останется только между ними.
— Помоги мне, малышка моя. Не зажимайся так. Расслабься.
Уж чего только Егор не вытворял, но стеснение полностью не ушло. Я по—прежнему стесняюсь, когда он смотрит.
— Ксюшааааа, раздвинь ножки. Слушайся мастера.
Тихонько смеюсь над выражением лица «мастера»: брови насупил, губы пожал, а в глазах черти пляшут.
— Угу, попалась.
Не попалась. Поддалась. Потому что полностью доверяю.
Настойчивые руки двинулись вверх по бедрам, ритмично то сжимая, то разжимая кожу. Ощутила, как что—то теплое и тягучее льется на тело.
— Ой…
— А вот теперь закрой глаза и просто расслабься.
И начинается волшебство.
Руки порхают по всем участкам тела. В самых волшебных местечках горячий язык творит что—то невообразимое. Меня здесь уже нет, я летаю в космосе, успевая только выстанывать имя любимого.
Не знаю, что он и где прочитал, но это невероятно! Тело трясет не переставая. Разрядка наступает и переходит в новую. Я срываю голос до хрипа, и только в полной мере насладившись моими сладкими муками, этот искуситель наполняет меня собой. Медленно движется, дразня и расслабляя.
— Если честно, я не запомнил последовательность, так что сейчас была импровизация.
О Божеееее, в такой момент он может болтать. Правда, Егорке тоже быстро становится не до слов. Он с шумом выдыхает воздух, когда я приподнимаю ноги и, согнув в коленях, прижимаю к его туловищу. Сжимаю его, чтобы он ускорился. Но Егор выдает хриплый стон и сбивчивым шепотом просит повторить. Сжимаю еще раз, после чего муж переходит на невероятно быстрый темп, и чувствуя его дрожь, взрываюсь вместе с ним.
Открываю глаза и не сразу понимаю, что не так. В комнате темно. Я лежу на боку, а к спине тесно прижался любимый. Дышит размеренно и спокойно, задевая волосы на шее и щекоча своим дыханием. Неужели я уснула сразу после…? Ой… С другой стороны сам виноват: он же сказку на ночь рассказывал.
Раньше мы с Милкой разговаривали и рассуждали, как типа опытные и взрослые. Ага, которые ни разу и не целовались по—настоящему. Но мы же продвинутые были, книги читали. Даже иногда форумы. Читала, в основном, подружка и мне пересказывала. Так вот, мы недоумевали — ну какие поцелуи с утра. Женщине надо подготовиться: умыться, привести волосы в прядок, почистить зубы. Личная гигиена опять же.
В теории всё было сложно и непонятно. А с Егором я поняла, что все наши разговоры с Милой — полная ерунда были. Какая прическа или гигиена, если на тебя смотрят, будто прекраснее нет никого на белом свете?! Когда целуют так, что мир сужается до вас двоих и можно не услышать грозу и дождь, можно не увидеть снег. Но обязательно видеть радугу и распадаться на атомы, становясь частичкой мирозданья.
Егор Александрович… шепчу тихо—тихо, повернувшись лицом к мужу и проводя пальчиками по его нахмуренным бровям. Даже во сне сейчас не расслабляется. Столько всего свалилось на мужа. А он держится сам, поддерживает других. Переживает.
Знаю, что в глубине души его продолжает угнетать ситуация с бабушкой и неприятие ею наших отношений. Нашей семьи. Егор, конечно, прекратил всяческое общение. Даже в больницу больше не ездил, хоть и узнает у деда новости. Но он рос с этой женщиной, она любила его. Уверена — и сейчас любит.
И я могу понять и объяснить некоторые поступки Ирины Иосифовны. Некоторые, но не все. Понимаю, что как любящая женщина, она хочет счастья и стабильности своему внуку. Только она подменяет понятия, и счет в банке приравнивает к чувствам. А любовь… любовь же не количеством нулей измеряют. Её измеряют количеством вдохов, когда хорошо вместе. Измеряют улыбками счастья и звонким смехом детей. Даже слезами и поддержкой сильных и надежных рук. Вот в чем
