Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
– Сол? – переводя взгляд с Сольдо на Ив, смеется он, вытирая разбитую губу рукавом. – Тот самый мексиканский оборванец, с которым ты спала в школе из жалости?
Сол останавливается. Все вокруг тоже замирают. Только внизу продолжает греметь музыка.
– Парни, вы только гляньте, какая, компания у нашей Ивет – грязные эмигранты.
«Дыши», – показываю я Ив жестом. Глядя, как из ее глаз скатываются слезы. Текут по щекам за воротник блузки. Сама успеваю насчитать не больше двух вдохов.
– Если ты уйдешь, то больше не вернешься, – выплевывает Адам.
Я вижу взгляд, которым награждает его Сет. Как сжимаются его кулаки, напрягаются желваки на щеках. Он смотрит прямо, но во взгляде его появляется что-то дикое. Невыносимо страшное. И я понимаю: надо отсюда уходить.
– Не нужно, – прошу я его, схватив за локоть, сжимая слишком сильно. Стараясь обратить на себя внимание, и качаю головой. – Мы просто уйдем, – произношу одними губами, не отпуская его запястье. – Да?
– Эй, братан, в чем у вас тут дело?
Люди все прибывают, поднимаясь снизу на шум, что мы устроили.
– Ни в чем, – резко бросает Сет. – Мы уходим.
И, кивнув Солу, пропускает их с Ив вперед. Тот подхватывает ее на руки.
– Адам, что с тобой? – верещит какая-то девчонка.
– Да пошли они! – бросает он в спину. – Ублюдки!
Мы не оглядываемся. Не говоря ни слова до самой машины. Не знаю, по какой причине никто из нас не спрашивает, куда ехать. Сол молчит, глядя на дорогу. Сет тоже притих. Он больше не шутит и не сыплет идиотскими замечаниями. Хотя в целом выглядит как обычно, словно и не было ничего полчаса назад. Только кровь на руках выдает его. Но так как не своя, чужая, на эти мелочи ему, кажется, совершенно наплевать. Ив спит, убаюканная на моих коленях, а я глажу ее по волосам.
– Куда мы? – подает голос Сол, впервые за все время, что мы движемся по трассе, решив задать этот вопрос.
Я теряюсь. Возможно, стоило отвезти Иви в общежитие, но вряд ли мне разрешили бы остаться. А уж парням тем более. Отправить же их одних обратно показалось неправильным. Но тут Ив шепчет:
– В Вирджинию. Домой.
Следующие несколько часов мы проводим в молчании. Сет засыпает. Ив тоже сопит, иногда вздрагивая, на что я тихо шепчу: «Ш-ш-ш», поглаживая ее по голове. Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу и закрываю глаза.
– Ей повезло, что у нее есть ты. – Это Сольдо.
Не размыкая век, отвечаю:
– Наверное.
Спорить и доказывать обратное совершенно не хочется. Хорошо бы на раз-два-три моргнуть и забыть все случившееся, как отвратительный сон.
– Не подумал бы никогда, что ты кинешься ее так отчаянно защищать.
Я бы и сама никогда не подумала. Но жизнь иногда заставляет делать такие вещи, что сам от себя не ожидаешь.
– Откуда ты? – спрашивает вдруг Сол. – Ты как будто говоришь с акцентом. Раньше молчала всегда, поэтому я не замечал, а сейчас слышу.
– Из России.
– Значит, у нас больше общего, чем кажется, – хмыкает он.
– Может, ты и прав.
– Мы никогда не станем своими, – тихо произносит он. – Даже если тебе будут улыбаться в лицо, за глаза так и будут считать… «грязным эммигрантом».
Я молча слежу за ним взглядом. Не зная, что добавить. Хочется ответить: это не так. Неправда. Но мне ли не знать, насколько тверды подошвы ботинок у тех, кто проходится по твоей душе.
– Мне жаль, что ты слышал это, – говорю я, не стараясь убедить. Просто сказать, что не все в этом мире одинаковы. – Может, конечно, мое мнение для тебя не так ценно, но просто знай: все что он там нес, – неправда.
– Да плевать.
Я не спорю. Хотя вижу, в глубине души ему далеко не плевать.
К дому Сола мы возвращаемся глубокой ночью. Я все-таки успеваю поспать, но от неудобной позы шею ломит, а ноги, на которых лежит голова Ив, так затекли, что, кажется, еще немного – и отвалятся. Сол глушит мотор и поворачивается в нашу сторону. Иви медленно поднимается. Сейчас ее взгляд стал гораздо яснее. Разве что глаза покраснели.
– Идем? – спрашивает Сол, глядя на нее, а потом уточняет уже у меня: – Ты с нами?
Если честно, даже не знаю, что ответить? Вряд ли я смогу вести машину ночью, водитель я еще не вполне уверенный, а просить Сольдо, который только что провел за рулем столько часов, отвезти меня, кажется верхом наглости.
– Твои родители не будут против?
– Нет. К тому же в эту часть дома они по ночам не заходят. Она только для нас с братом. А ваши?
Ив замолкает. Крепче сжимает губы, а потом произносит:
– Им не нужно знать.
– Как скажешь.
Я помогаю Ив выйти из машины, и когда убеждаюсь, что она может стоять самостоятельно, разминаю затекшие конечности. Сет в отличие от нас, не знающих что делать и куда себя деть, аномально спокоен. Шарит по карманам в поисках зажигалки, гремит ключами, а потом и вовсе отходит на пару шагов, чтобы позвонить кому-то. А я осматриваюсь. Небольшой дом, больше похожий на гараж, стоит чуть поодаль от основного. Скорее всего, раньше здесь была хозяйственная постройка, которую переоборудовали в жилые комнаты.
– Можете занять мою спальню, я в гостиной посплю, – говорит Сол, пропуская нас внутрь. Здесь всего три комнаты. Гостиная, в которой только старый потрепанный диван на полкомнаты и телевизор с игровыми приставками. И две двери.
– Моя слева, – подсказывает Сольдо. – Та принадлежит Крису, моему брату, но, скорее всего, он где-то шляется.
Мы заходим в спальню, и Ив садится на кровать, погладив застилающий ее плед рукой.
– Спасибо, – шепчет она, не поднимая взгляда.
– Ерунда, – точно так же, уставившись в пол, отвечает Сол. – Если что, я буду там. Он выходит, а я сажусь рядом с Ив, крепко ее обнимая.
– Ты точно в порядке? Тебя не… – я сглатываю, потому что слова буквально застревают в горле. – Он не… он…
Иви качает головой.
– Нет. Он ничего такого не сделал против моей воли. Прости, что тебе пришлось это увидеть.
– Ив… – шепчу я, гладя ее по голове. – Как такое вообще могло случиться? Почему ты мне не рассказывала?
– Просто это сложно объяснить, – пожимает она плечами. – Он ведь меня не обижал.
– Иви, – возмущаюсь я, мечтая стереть из памяти то, в каком состоянии она была несколько часов назад.
– Бывало пару раз до этого. Но я сама была виновата. – Она подносит край футболки к лицу, вытирая глаза.
«Нет, не была», – сама
