Наталия Терентьева - Там, где трава зеленее
Иногда мне кажется, что мы, вкупе со всем живым на Земле, — чья-то дипломная работа, а может — и курсовая… Что-то получилось, что-то нет, это — на отлично, а кое-что — на троечку. Вот в человеке аппендицит — ошибка, желчный пузырь — на тройку, зубы разрушаются быстрее, чем сердце… А то, как человек умирает — в болезнях, — неужели это отличное решение? Не получилось по-другому? Или это было не важно — для Создателя?
Произвел ты себе подобного по четко отлаженной внутри организма схеме — она-то работает безупречно, — подрастил до того возраста, когда детеныш сможет сам плодиться, и ты больше не нужен никому: ни детенышу, ни Создателю, ни самому себе… Тебе остается в здравом уме наблюдать, как перестают работать руки, ноги, печень, почки, как отказывается служить мозг. И только душа, чуть уставшая от причуд и болезней тела, но все такая же — а ей-то что будет, она-то не умрет — только она все так же болит и страдает, реже — радуется. «И все болит, болит душа, ее-то вот и жалко» — как поется в одной моей любимой песенке.
Я всплакнула. Потом достала телефон. Я, конечно, поняла, почему вдруг в прекрасный майский день мне в голову полезли мысли о несовершенстве мира, о жестокости Создателя и близкой старости. Не надо себя обманывать, тогда монстрам внутри тебя нечего будет кушать. Я стала набирать номер, набрала 251, а в это время на дисплее появились цифры этого же номера полностью. Все-таки общение человеческих душ на расстоянии — это чудо и загадка.
— У меня тоже есть просьба. — Он говорил сухо и нейтрально.
— Да? — Скорей всего, я была более доброжелательна, чем он.
— Мне нужна некоторая помощь.
— Пожалуйста, если я смогу.
— Надеюсь — да.
— А когда?
— Если возможно, прямо сейчас. Могу освободиться на… — Он спросил секретаршу по громкой связи: — Свет, во сколько придут эти… из посольства?
— В пять пятнадцать.
— Ага… Перезвони, пусть чуть задержатся, если можно. На шесть, допустим. — Он снова обратился ко мне: — Где мы можем сейчас встретиться?
— А… могу я узнать, в чем состоит просьба и чем я смогу помочь?
— Разумеется. Просьба личного характера, мне нужен совет. Совет человека, женщины с хорошим вкусом.
Я немного удивилась. Это не было похоже на игру. По крайней мере, на те игры, к которым привыкла я.
— Хорошо, я на Патриарших прудах… сижу на скамейке, напротив…
— Я найду. Я буду там через десять минут.
Я увидела, что он сам за рулем. Несколько напряглась и обрадовалась. Да, я обрадовалась, честно сказала я себе. И тут же один, самый большой монстр, корячившийся у меня в груди и причинявший мне боль, сморщился и затих. Я несколько раз глубоко вздохнула и улыбнулась. И ему — он вышел из машины и шел ко мне, и самой себе. Вот так бы давно. Спросила бы себя: «Леночка, а чего ты хочешь-то на самом деле? А-а-а… Ясно. Ну для этого тебе надо делать то-то и то-то, не получится это, пробовать другое, но пытаться добиться того, чего ты хочешь, а не бежать от этого, трусливо, малодушно и опрометчиво».
— Еще раз добрый день, — сказал он и протянул мне руку.
Как невежливо, подумала я и, вместо рукопожатия, поднесла свою руку так, чтобы у него была возможность ее поцеловать. Что он и сделал. Так, шажок.
— Я рада.
Еще шажок.
— Я тоже. Просьба моя, может быть, несколько странная… Сейчас объясню.
Мы сели в машину и поехали в сторону… моего бывшего дома. То есть дома, где сейчас жил придурок Савкин. По дороге мы молчали. Он спросил меня:
— Как дочка?
Я ответила:
— Хорошо. Нормально.
Он кивнул и включил музыку. Зазвучала скрипка, я старалась не морщиться, но для моего тогдашнего состояния не хватало только нервных пассажей Сен-Санса и Сарасате. Минут через пять он поменял диск, и заиграла вполне спокойная симфоническая музыка. Мы проехали дом, где находилась моя разграбленная квартира. Он спросил:
— Кто здесь сейчас живет?
— Фиктивный муж, бывший, прописанный в моей квартире.
Он взглянул на меня, но больше ничего не сказал. Мы свернули на бульвар. Объехали его кругом и въехали во двор нового кирпичного дома, обнесенного черной кованой оградой. Ограда впечатляла. Поверх нее красовалась маленькая черепичная крыша, но охраны никакой не было — вход и въезд свободный.
Он припарковался возле второго подъезда и показал мне на дом:
— Хотел попросить… Я здесь купил квартиру. Надо что-то с ней делать, ремонт, что ли… Дом уже заселен. У меня там жил друг полгода — ему деваться некуда было. Он поставил раковину, кресло, а больше там ничего нет. Завтра придут смотреть архитекторы. Но я должен понять — что им сказать. Чего я хочу. А я не знаю. Мне все равно. Совершенно все равно. Вот я и… — он посмотрел на меня, — прошу совета…
Я пожала плечами и сама тут же себя внутренне одернула. Ну что я придуряюсь. Ведь я рада. Рада! Что он вообще о чем-то меня просит. Какого-то совета — повод это или правда — какая разница. Почему я сейчас собралась равнодушно сказать: «Да пожалуйста, мне не трудно». Да мне вообще делать нечего по жизни, разве что ходить по чужим новым квартирам и советовать.
— Если я смогу сказать что-то вразумительное. Конечно, с удовольствием.
Мы поднялись наверх. Квартира оказалась на седьмом этаже, очень большая, светлая. Мы походили по пустым комнатам — мне показалось, что комнат больше четырех. Я с некоторым удивлением взглянула на него, но ничего не спросила. Постояла у одного окна. У другого.
— Прекрасный вид, — сказала я.
— Да, — ответил он и тоже подошел к окну. — Шторы, наверно, какие-то надо. Да?
— Да, — кивнула я. — Шторы надо.
— И здесь что-то поставить, да?
— Конечно. Диван.
— Да, правильно. Диван. — Он поправил прядь моих волос. — Растрепались, — объяснил он и убрал руку.
— Я прическу сделала сегодня.
— Красиво, — сказал он. — Обычно тоже красиво. Коса, чуть такая… — Он показал рукой какая.
— Растрепанная, — помогла я.
— Да, точно.
— Если постричься, я стану тетенькой.
— Нет, неужели… — Он и так и так посмотрел на мое лицо. — Нет…
— А так я больше похожа на девушку, уставшую немного. Правда?
— Да. Именно. Да, на уставшую девушку.
Он смотрел на меня. Просто стоял рядом и смотрел. На мои брови, уши, лоб, губы, волосы — медленно переводил глаза с одного на другое.
— Что-то не так? — спросила я.
— Да. Да, именно, что-то не так. Не знаю. — Он взъерошил себе волосы и посмотрел на потолок. — Может быть, потолок померить?
— Да. Правильно, — сказала я. — Измерить высоту потолка. Да.
— Здесь была рулетка.
