Франсин Риверс - Алая нить
Все это навело меня на мысль, что я сама была для Тебя большущей головной болью.
Я искренне сожалею, Господи.
Помню, как Ты был разгневан на тех израильтян, которых Ты вывел из Египта. Они все время хныкали, жаловались и суетились, как Джошуа сейчас. И как я вплоть до того самого Дня Медведя. А еще я помню, как Ты хотел стереть всех их с лица земли, но Моисей умолил Тебя не делать этого.
Так вот, Господи, я знаю, что Ты чувствовал, потому что сегодня я захотела стереть с лица земли моего Джошуа. Он меня так взбесил, что я вся тряслась от злости. Я наговорила ему кучу всякой всячины, которой и произносить-то не следовало. Хотя, возможно, это лучше, чем то, что я хотела с ним сделать. Господи, ведь будь у меня розга, я бы отлупила его. А он, к слову сказать, не очень-то был счастлив со мной.
Как можно любить кого-то так сильно и так же сильно ненавидеть, чтобы буквально хотеть убить? Четырнадцать лет назад я спасла ему жизнь. А сегодня я была в таком состоянии, что могла лишить его этой жизни.
Господи Иисусе, Джошуа не больно-то и помогает нам. Он предпочитает торчать днями напролет в индейском поселении с Коксэнисом и изучать премудрости их языка и быта, а не оставаться с нами и помогать.
Господи Иисусе, не сделаешь ли Ты что-нибудь с ним, пожалуйста?
Я отдаю его в Твои руки, иначе, клянусь, этот юноша не доживет до весны.
Сегодня вернулся Коксэнис. Очень интересовался повозкой. Хотелось бы знать, какое у него жилище. Я показала ему изнутри наше бедное самодельное обиталище. Затем предложила ему тушеную рыбу, хлеб и кофе. И сказала детям, что неплохо бы посмотреть, где и как он живет. Джошуа вызвался пойти с ним.
Я ответила, что если Коксэнис пригласит его, то я не против.
Джошуа знаками объяснился с ним, и они ушли вместе.
Их не было весь день, но я нисколечко не опасалась, что с Джошуа может приключиться беда. Ты послал нам Коксэниса, который оказался очень добрым и щедрым другом. Думаю, Джошуа по возвращении будет взахлеб рассказывать нам интересные истории.
Джошуа сказал, что Коксэнис живет в небольшой деревушке в нескольких милях к юго-западу от нас. Все в деревушке переполошились, когда они появились там, и говорили с Коксэнисом очень резко из-за того, что он привел Джошуа. Полагаю, на то есть веская причина. Когда я думаю, как обращались с индейцами в форте Саттера, меня бросает в дрожь. Там беднягам давали еду в кормушках, как скотине, и использовали их как рабов.
Джошуа поведал, что у Коксэниса есть жена и двое маленьких ребятишек, бегающих голышом где им вздумается. Что домишко его сделан из коры, плетеного камыша и глины. И что кров этот очень теплый внутри и стойко выдерживает все перепады температуры. Жена его готовит желудевую кашу в корзине, положив туда горячие камни! У вождя племени есть хранилище для еды, и он щедро раздает пищу людям.
Коксэнис показал другие съедобные растения, что произрастают вокруг нас. Джошуа пообещал научить Хэнка, Мэттью и Бет, как отыскивать эту годную в пищу зелень.
Джошуа и Хэнк весь день копались в земле. Джошуа говорит, что люди из племени Коксэниса выкапывают в земле яму глубиной в два фута и сооружают поверх нее купол. Он может построить такой дом в течение нескольких дней, тогда как на постройку деревянного сруба уйдет несколько недель. Наша парусиновая крыша вся истрепалась и нещадно протекает. Нам необходим кров, который защищал бы от холодных калифорнийских дождей.
Джошуа обставил яму шестами и покрывает их пластами древесной коры и камышом. Бет и мальчики месят для него глину. К счастью, вот уже два дня как погода немного успокоилась. Туман покрывалом лег на землю.
Теперь мы живем в хижине, такой же, как у Коксэниса и его соплеменников. Интересно, что бы подумала обо мне тетя Марта, узнай она, что мы живем как первобытные дикари? Однако, должна признать, жить в таком домике несравнимо лучше, чем в повозке. Мы перебрались туда, как только снова пошли дожди, и теперь нам сухо и тепло.
Спасибо Тебе, Господи, за то, что снова подарил нам крышу над головой.
* * *Дети докладывали Сьерре абсолютно все, вне зависимости от того, хотела она слушать или нет.
— Папа взял в кредит кое-какую мебель, — сообщил Клэнтон после первого же посещения квартиры отца. — У него новый диван и пара кресел-качалок. А еще он купил домашний кинотеатр: телевизор с огромным экраном, колонки со стереозвучанием… И ты бы видела его компьютеры!
Каролину больше впечатлили белые крысята, которых отец купил для нее.
— Они такие миленькие, мама. Я назвала одного из них Великолепный, а другого — Творожок. Поскольку крысята мужского пола — детенышей не предвидится.
— Да, замечательно.
— А еще у него есть аквариум. Такой маленький, рассчитанный на несколько золотых рыбок.
Приманки.
Клэнтон и Каролина стали все больше и больше времени проводить с Алексом. Прибегали со школы, наспех проглатывали бутерброды и сообщали новости, быстро делали уроки и тотчас убегали к отцу. Сьерра начала уже сожалеть, что не сказала «нет». Она соскучилась по их голосам, даже по тем резким до хрипоты крикам, что раздавались во время их ссор. Иногда она возмущалась, видя их страстное желание быть с отцом, но потом ужасно раскаивалась. Иногда же ее одолевало тоскливое одиночество, и она страдала.
«Грех ли это, Господи? Тебя одного должно быть довольно для человека. Я люблю Тебя. Всей душой. Помоги мне принять эти перемены и не ревновать детей к Алексу. Помоги понять сердцем, что вполне довольно того, что Ты со мной. Помоги мне найти отдохновение в Тебе».
Очень помогали занятия в хоре. В субботу вечером Сьерра и дети шли вместе в церковь, затем отправлялись в семейное кафе, где заказывали десерт. Воскресные дни стали для нее истинно драгоценными, поскольку дети полностью принадлежали ей. Уходили они в церковь рано утром и не возвращались до часу дня. После обеда дети опять отправлялись в церковь, чтобы принять участие в молодежных мероприятиях, а она в это время посещала вечернюю воскресную школу.
Постепенно чувство одиночества перестало мучить ее. Она использовала время отсутствия детей для учебы и завершения всех маленьких, запланированных ею когда-то проектов, на которые вечно не хватало времени. Она могла включить приемник и слушать христианскую радиостанцию, по которой передавали современный рок, и могла подпевать, зная, что ее никто, кроме Господа, не слышит.
Наступало Рождество. Но вместо предвкушения праздника Сьерру не покидало чувство подавленности. Все покупки уже сделаны, подарки упакованы и спрятаны в ее спальне — в платяном шкафу и под кроватью. Детям вовсе не нужно было обыскивать ее комнату: после Дня благодарения они прекрасно знали, где что лежит. В первую же неделю декабря она начала подписывать поздравительные рождественские открытки и писать письма. Она всегда так делала. Это было единственное время в году, когда она могла наверстать упущенное и узнать все новости от друзей и родственников.
