Нестандартный ход - De Ojos Verdes
Он больше вообще не прикасается к ней.
И ей без него, такого горячего и родного, невыносимо холодно. Руки — аномально ледяные двадцать четыре часа в сутки. Внутри после короткого разговора в больничной палате — обволокло лютым морозом. Сначала корочка была тонкой и потрескивающей. А теперь, спустя месяц безмолвия, стала в разы толще.
Где-то там под ней глупое сердце еще лелеяло надежды, трепыхалось, когда ощущало его рядом.
А вот разум — трезвый и пытливый — кричал, что Элиза талантливо напортачила. Неисправимо.
Дважды, причем.
Первый — когда умудрилась незапланированно забеременеть.
Второй — когда не сумела сохранить эту беременность.
Рома разочарован.
Господи, он так разочарован...
Больше не смотрит ей в глаза. Не обдает насмешливыми лучиками полусерьезного взгляда. Не укрывает ее собой.
И Элиза чувствует себя такой потерянной, никчемной, жалкой. Брошенной, забытой, виноватой. Безумно виноватой.
Испытывающей лишь одно желание — броситься ему в ноги и молить: прости, прости, прости.
Ее ужасало то, кем она стала. ЧЕМ она стала.
Иногда хотелось расхохотаться в голос. Зло. Раскатисто. Громко.
Гордая и сильная феминистка, говоришь? Неужели? И не влюбишься, не подаришь себя мужчине, не станешь уподобляться миллионам женщин?.. Ну-ну. Жизнь и не таким носы выкручивала. Чтобы видели что-то дальше вздернутых кончиков. Получите. Распишитесь. Самая обычная среднестатистическая бабенка.
Да, именно так. Из той серии, что истерят, бьют посуду, воют в голос.
Элиза ведь очень хотела так и поступить — в порыве ревности перебить посуду после возвращения со дня рождения Андрея. А ведь незнакомка всего лишь прошлась пальцем по руке Ромы. Но ее и от этого торкнуло. На пороге кухни остановила лишь внезапная циничная мысль: ты, дорогая, никакого права портить чужое имущество не имеешь, ты на него не зарабатывала.
И девушка замерла, развивая логическую цепочку. Действительно, кто она такая? Кто она — ему? Кто? Неплохая любовница? Извечная строчка приглашения «+1»? Которая не тр*хает мозг, но с удовольствием позволяет тр*хать себя? Боже, Элиза же всегда у него под рукой, всегда на всё согласная, ждущая, не причитающая, не ропщущая. Удобная, бл*дь, как диван, на который можно лечь и расслабиться! А дивану разве разрешено методично уничтожать хозяйскую утварь?!
Руки сами собой опустились. Дух борьбы улетучился в мгновение.
И с того дня она не могла заставить себя что-то делать. Медленно и целенаправленно сходила на нет. Может, если бы была нормальной девушкой, порыдала бы и излечилась. Может быть. Но в ней не было слез. Ни капли. Только скупая безжизненная пустота. Неизбежное смирение. А все бабьи истерики — безмолвно застряли в глотке. И выла в голос — тоже безмолвно.
И любила — так же. Болезненно. По-настоящему. Дотянувшись до дна, куда затягивала неумолимая глубина.
Даже не сомневалась, чувствовала, знала — безответно.
* * *
Трель дверного звонка медленно проникала сквозь вату в ушах до затуманенного мозга. Это было довольно странно, в эту квартиру нежданные гости не приходят, Лидия делала уборку вчера, Рома возвращается исключительно к ночи. Но даже эти умозаключения не сподвигли девушку встать и узнать, кому так неймется.
Лишь когда всё затянулось на неприлично долгий срок в несколько минут, Элиза заставила свое тело оторваться от кровати и заторможено подняться. Поправляя на себе сбившийся трикотажный домашний костюм, угрюмо прошествовала по коридору и глянула на монитор. Моргнула пару раз для достоверности — чтобы увериться, что со зрением всё в порядке, а потом все же щелкнула замком, широко распахивая железное полотно.
— Да ты просто светишься от счастья... — на пороге стояла Света, беззастенчиво разглядывая девушку с ног до головы. — Пропустишь?
Элиза мысленно позабавилась тому, что оба ее недоброжелателя, Самвел и Света, изрекли практически идентичную фразу. По крайней мере — с одним смыслом.
Гостья вошла, слегка пошатнувшись, и внезапно опустилась на пол, прислонившись спиной к зеркальной дверце встроенного шкафа-купе, которая тут же немного съехала в сторону.
Возникло желание помочь ей встать, но, рассудив, что пол всё равно теплый, девушка не стала этого делать. Заперла дверь и развернулась к нарушительнице своего покоя.
Та вскинула голову и сверкнула не совсем трезвыми глазами:
— Принеси выпить? Будь человеком, а?
Получилось сочетание повелительно-жалобного спектра, и Элиза равнодушно кивнула, двинувшись к кабинету Ромы, где и находился бар. А вдогонку ей прилетело:
— Себе тоже захвати...
Вооружившись первой попавшейся початой бутылкой и двумя бокалами, она вернулась и устроилась напротив Светы у противоположной стены коридора. А потом разложила между ними добытое. Блондинка протянула руку, хватая горлышко и с хмыканьем читая название:
— Кубинский ром... Неплохо.
Пока она разливала алкоголь, Элиза пыталась отмахнуться от воспоминаний о том, как они с Ромой распивали ром. Когда-то давно, будто в прошлой жизни, а на деле — всего полтора года назад.
Влив в себя первую порцию одним щедрым глотком, Света наконец-то расстегнула короткую шубку и стянула ее вместе с шелковым платком, болтающимся на шее. Отшвырнула вещи, сумочку и уселась удобнее, вытянув стройные ноги, обтянутые классическими темными брюками.
— Больно, да? — прохрипела и принялась прочищать горло. — В эту тварь безупречную только так — с головой и безнадежно.
Замолчала, уставившись перед собой застывшим взглядом, давая этим возможность детально рассмотреть себя. Элиза неспешно скользила по ее профилю, отмечая гармоничность черт. Как-то пространно, не конкретизируясь на чем-то одном. И была совершенно спокойна, словно уже привыкла к алгоритму создаваемого сценария, где бывшие любовницы Разумовского беззастенчиво пренебрегают ее личным пространством, становясь спикерами. А сама девушка — невольной слушательницей.
— Я поняла, почему он на тебе женился. Вы похожи.
Более абсурдного заявления невозможно было бы придумать. Но что взять с пьяного человека? Вот и Элиза промолчала, грея в руках нетронутый бокал рома.
Света резко повернулась и пристально уставилась на девушку, напряженно всматриваясь ей в глаза:
— А я ему вообще не подходила, вот и наскучила быстро.
— Вы должны были пожениться?
— Я была уверена, что дело к этому и идет. Даже одобрение старой карги получила.
— Это впечатляет.
— Ой, брось... Достаточно даже поверхностных навыков психологии, чтобы найти подход к человеку, нащупать слабое место и манипулировать им. Знаешь, как это просто?
— Тогда почему ты не смогла его удержать?
Света скривилась и резким порывистым движением смахнула выступившие от бессильной злости слезы:
— Ты дура, что ли?! Сама не знаешь?! Потому что у него нет слабых мест, дорогуша. Рома — чертов биоробот. Псих-одиночка. Вечный
