И одной любви достаточно (СИ) - Цветков Иван

Зачем выбирать негатив и токсичность, когда можно выбрать нежность и любовь? Какой смысл в вербальной и невербальной агрессии к Маше, если от этого все проигрывают? Сейчас же мы лежим друг на друге. И нам хорошо. Делай что хочешь, но пусть сделанное приносит удовольствие. Ибо в чём ещё смысл жизни? И вот он, готовый план этих дней: любить, простить, уйти. Навсегда. Но пока есть время нужно выжать из этого максимум. Как же я тебя любил!

— Славно лежим, да? — спросила Маша.

— Точно.

— Но вот у меня уже всё тело затекает. Не ты ведь снизу, — ухмыльнулась Маша.

— Значит либо я слезаю, либо я снизу?

— В яблочко.

— И вот зачем всё это? — спросил я, слезая с Маши и устраиваясь рядом. — Я же мог и неудачно упасть. А кто у нас с переломами?

— Ой, да забудь ты про эти переломы. В гипсе же всё. К тому же скоро снимать. Ты лучше думай о том, как будешь отыгрываться.

— Хэй, ты тоже покраснела, так что разрыв всего лишь в одно очко.

— Ну ладно, как хочешь.

— Что значит «как хочу»? Ты же ведь действительно покраснела!

— Да хорошо-хорошо. Спасибо тебе, Вань. Большое спасибо.

— А, ты за головомойку? Да не за что.

— Нет, я хотела сказать тебе спасибо за тебя. Ты ведь пришёл ко мне в больницу, сейчас согласился нянчиться со мной. А я…

— Так, ну-ка стоп. Я же ведь всё сказал. К тебе я пришёл от ничегонеделания. А нянчусь за хорошие деньги. Да и хватит себе накручивать. Со мной всё хорошо.

— Я переживала за тебя. Ты же сентиментальный. А я видела твою любовь ко мне. И я боялась. Боялась за тебя. Боялась, что ты что-то сделаешь плохое, страшное. Что тебе будет очень плохо. И больно.

— А, забей, — сказал я и махнул рукой, — как видишь я в добром здравии. Что же до тебя… Ну, в этом нет ничего удивительного. В конце концов мы клялись в том, что будет любить друг друга вечно. А это самый большой обман в жизни. Так что ничего сверхъестественного в том, что ты не сдержала клятву, я не вижу.

— А ты?

— Эм, не понимаю о чём ты.

— Вань, а ты сдержал клятву?

— Ага, значит вот про что ты. Знаешь, я ведь давал две клятвы. Так что бы я ни сказал, я все равно нарушу одну из них. Поэтому промолчу, — сказал я и закрыл глаза.

— Хорошо лежим, — сказала Маша, прервав блаженную тишину. — Может ужинать?

— Подожди, дай я ещё полежу, — сказал я, не открывая глаза. — Не порть идиллию. Если хочешь, то можешь тоже прикрыть глаза.

— Я и так их не открывала. И правда хорошо лежим.

— Точно. Сначала соблазнила меня, затащила в душевую, теперь валяемся вдвоём на кровати. И правда хорошо.

— Да заткнись ты и наслаждайся моментом, — сказала Маша и ткнула загипсованной рукой меня в бок.

Действительно хорошо лежим. Да и вообще, всё что произошло в последние пару часов, это же просто что-то с чем-то. Настоящая буря эмоций. Прямо как в день знакомства. Рассказать друзьям — не поверят. А как вообще это будет выглядеть? Парни, девочки привет. Короче, я всё-таки вас не послушал и согласился на роль сиделки. Теперь я готовлю кашку на завтрак и картошку на ужин своей бывшей девушке, которая предательски бросила меня и разбила моё сердце. А, при этом я кормлю её с ложечки. Ох, ну как я мог забыть? Ещё мы принимаем ванну вместе. Ну, почти. Я раздеваю её, погружаю в ванну, мылю и мою во всех местах. Да, дорогие мои пошляки и озабоченные друзья, и там тоже. И с особенным придыханием и чувственной нежностью. Потом я понёс её на руках в спальню, где упал прямо на неё, и мы едва не поцеловались. А потом валялись на кровати, держась за руки. Да, хороший рассказ, ничего не скажешь. Что друзьям, что доку понравится. Да и родителям. Но мне плевать. Сейчас мне хорошо, как никогда, а значит я сделал всё правильно. Что будет дальше? Понятия не имею. Я не хочу отпускать её. И боюсь вновь подпустить к себе. Вернее даже впустить её вновь в своё сердце. В сердце, которое она разрушила, разорвала в клочья, сожгла в доменной печи. Ладно, как говорила одна Скарлет: «Я подумаю об этом завтра». А сейчас мне хорошо, так что стоит ли заморачиваться заранее? Но всё же кое-что не давало мне покоя и не позволяло отложить на завтра.

— Ладно, пойду поставлю твою картошку, — сказал я и встал с кровати. — Всё хорошее когда-нибудь кончается. Я бы сказал, что тебе везёт и ты можешь лежать дальше, но, пожалуй, промолчу.

— Вот и молчи. Мужчина, твоё место на кухне! — иронично, даже скорее саркастически сказала Маша. — Ой, извини если что.

— Бака, — ответил я и замолчал, потупив глаза в пол и сжав кулаки.

— Вань, ну извини, это ведь шутка. Я не хотела тебя обижать.

— Да, не хотела. Маша, я бы хотел извиниться. Извиниться ещё раз за то, что наговорил в первый день. Это было большой ошибкой.

— Вань, нет смысла извиняться за правду.

— Наверное ты права. Поэтому и извиняюсь. Прости меня.

— Хорошо, я прощаю тебя. Ну что, теперь кушать?

— Подожди. Это ещё не всё, — сказал я, и предался воспоминаниям. «Ничтожество… Педофил… Извращенец… Абсолютный ноль». Как же тяжело.

— Ваня, всё в порядке? — спросила обеспокоенно Маша.

— Маш, я не знаю, важно ли тебе это или нет, но…, — сказал я и закрыл глаза и сглотнул слюну.

— Да?

— Маш, — сказал я, выдохнув, — я прощаю тебя. За всё, что ты мне сделала и сказала. Я совру, если скажу, что мне не было больно. Но я прощаю тебя.

— Вань…, — робко начала говорить девушка.

— А, да, не знаю зачем я это сказал, тебе ведь всё равно. Короче, забей на это. Теперь ты, наверное, ещё сильнее убедилась в том, что я якобы ничтожество.

— Вань, подойди, пожалуйста, ко мне, — сказала Маша.

— Зачем? Хочешь поиздеваться? Сказать мне какие-то гадости на ушко? — спрашивал я, но всё же подошёл.

— Спасибо, — сказала Маша, внезапно, быстро и крепко обняв меня, — спасибо тебе большое. Это очень важно для меня. Ты даже не представляешь насколько.

— Кхм, ну, похоже, что мы оба закрыли многолетний гештальт, — сказал я и отпустил Машу. — Ну что, полегчало?

— Очень! — радостно, но со слезами на глазах сказала девушка.

— Да, мне тоже. И да, хорош уже плакать. Особенно на мне. Я тебе не мягкая игрушка, — с наигранным укором сказал я.

— Ваня! Вот умеешь ты испортить такие приятные моменты своими неуместными колкостями.

— А это чтобы они были в меру приятными, — улыбаясь сказал я и удалился на кухню.

Да, она выросла. Три года назад я специально избегал сарказма в разговоре с ней. Да и чёрный юмор про смерть и самоубийства приходилось оставлять на беседы с подругами с ВУЗа. Что поделать, тогда она была 15-летней девочкой. Юной, непорочной, весёлой, радостной, энергичной. Отчасти таким становился и я. А разве могло быть иначе? Я всегда был с ней. Либо в реальной жизни, либо в своих мечтах. А она всегда искрилась незапятнанным солнечным светом. Подумать только, при знакомстве я посчитал, что ей лет 16–17, однако ей было 14, а вела она себя вообще лет на 12. Девушка с душой ребёнка. Может быть поэтому я и влюбился в неё? Ответить сейчас невозможно. Но она выросла. Но всё-таки пускай держится от цинизма и сарказма подальше. Не хочу, чтобы она становилась такой, как и все. Не хочу, чтобы она ходила с опущенной головой, с бездвижимыми уголками губ, с равнодушным выражением лица. Почему не хочу? Да просто потому что не хочу, вот и всё. Ну а ещё я не хочу, чтобы она разрушила образ, который я любил последние три года.

Но это всё посторонние мысли, не существенные и не важные. Я простил её, а она приняла моё прощение. Всё, катарсис совершён? Видимо да. Она действительно повзрослела. И совсем не похожа на ту стерву, что вытирала об меня ноги. Такое ощущение, что для неё моё прощение не менее важно, чем для меня. Да, она действительно сожалеет о том, что сделала. Но она это сделала. И делала на протяжении года со мной. Нет, я больше не упёртый баран, и я считаю, что люди способны меняться. Поменялась ли она? Мне кажется, что да. Вряд ли всё это очередная разводка меня. Хотя она на протяжении года так искусно играла в любовь, что ей бы в актёрское. Но мне хочется верить, что она изменилась. Не для себя, а для неё. Вряд ли она была действительна счастлива всё это время. Как вообще можно быть счастливым человеком, если ты такая сволочь? Понятия не имею. Впрочем, это риторический вопрос. Да, для неё же будет лучше, если она изменилась. Этого хочу и я. Ведь все люди ошибаются, но ошибки можно исправлять. И я надеюсь, что у Маши получится. Или уже получилось. Заслуживает ли она второго шанса? Конечно. Но не от меня. Для нашего же благополучия, наши дороги после этой недели должны разойтись. Мы справились с нашими призраками прошлого, что было бы невозможно сделать в одиночку, но дальше нам не по пути. Как сказали друзья, у меня началась новая жизнь. Без Маши. И пусть так и будет.