Эль Море - Нити Жизни
— Хорошо, — он обратил зрение на своё правое запястье, где был закреплен ручной механизм, но не на подтрунивающее словечко коллеги. — Буду к запланированному времени, — ровным голосом подвел черту.
У самой двери он остановился и оглянулся, помахав мне рукой, затем покинул палату, с глухим стуком захлопнув дверь.
«И что за мальчишеские выходки?» — подумала я, наигранно прокатившись взглядом по комнате.
— Ну что, приступим? — сказала Дебра, когда мы остались одни.
Я качнула головой, соглашаясь.
— Ты уже проходила подобную процедуру? — Поинтересовалась она, указывая на стол.
— Да, и неоднократно.
— Помнишь, что самое главное?
— Не психовать и не кусать врачей, — отшутилась я.
— Верно, — она не удержалась от смешка, подавив его, продолжила: — положительный психологический настрой важен по жизни.
— Другими словами, если я настроюсь не умирать, я не умру? — с горькой усмешкой добавила я.
В воздухе разлилось напряжение. Разговор пошел совсем не так, как предполагалось.
Испытывая сочувствие, она сжала мои руки.
— Я не знаю, деточка, но давай, думать положительно, — она постучала по столу, сменив тему: — снимай верх и устраивайся. После, отошла к прибору для настройки его параметров.
Я попыталась улыбнуться, чтобы не выдать всю глубину наполняющего меня отчаяния. Сбросила майку, сняла лиф и забралась на специальный стол.
— Расслабиться и успокоиться, — произнесла Дебра.
Осмотр осуществлялся в положении лежа на спине. Меня обмазали, используя специальный гель, для более качественной передачи импульса от ультразвукового датчика к тканям и обратно.
— Вот и все, — объявила она, когда процесс был завершен. Можешь вытираться —
полотенце за ширмой, и одеваться.
Оттерев с себя скользкую желеобразную субстанцию, я вышла из отгороженного пяточка.
— Что это?
Дебра, находившись около аппарата, обернулась и перехватила мой взгляд:
— Ультразвуковой прибор.
Я покачала головой.
— Нет, это? — я потыкала поочередно на набор предметов, из которого состояла машина.
— А… — она закусила губу, словно наказывая себя за то, что сразу не разобрала суть моего вопроса. — Это его три основных блока: излучатель и приемник ультразвука, блок интерпретации сигнала и, конечно же, средства ввода-вывода информации, по которому я и могу понять работу твоего сердечка и его структуру.
— Проще говоря, вы видите работу сердца в режиме реального времени, — с деланным видом и, чеканя слова, закончила я её речь.
— О, а ты быстро схватываешь, — веселенький румянец выступил на её скулах и она увлеклась: — Да, данный метод позволят мне установить состояние мягких тканей, определить толщину стенок сердца, состояние клапанного аппарата, объём полостей сердца и проследить скорость и особенности движения крови в предсердиях и желудочках сердца.
— Занятно… — протянула я в образовавшуюся паузу, когда она вернулась к своим прямым обязанностям, и принялась распечатывать результат. Из печатного устройства, связанного с механическим агрегатом, стала вылезать бумажная портянка, заметно напоминавшая рулон туалетной бумаги, с одной лишь разницей на ней — диаграммы и прочие показания зигзагами, расчерченные вдоль непрерывной полосы.
Я подошла ближе.
— И среди этого можно что-то разобрать?
Она усмехнулась:
— Да и довольно просто. Смотри, с помощью ультразвуковых волн высокой частоты, которые мы не слышим человеческим ухом, колебания излучаются и затем принимаются датчиком, тем самым, что я прикладывала к твоему телу. Двигаясь в тканях организма, акустические волны видоизменяются в зависимости от состояния внутренних органов. После возврата изменившихся звуковых волн к датчику, они преобразуются в электрические сигналы и обрабатываются ультразвуковым прибором — эхокардиографом, — в подтверждение она указала на него. — Результат обработки выводится на экране в виде картинки — двухмерного изображения сердечных структур, по которому я уже могу сделать заключение. Плюс графические распечатанные данные.
— Ясно, — отозвалась я, удовлетворившись ответом.
И тут она, вдруг, опомнилась:
— Садись, пожалуйста. Мне нужно заполнить бумаги.
Я покорно опустилась на стул.
Дебра открыла мою историю болезни. Она толстая, за столько месяцев. Целый том. В ней столько страшных слов. Но, Дебра — специалист, она ритмично делает пометки, без эмоций. Лицо сухое, как формула. Затем, открыв один из стеклянных шкафов позади себя, извлекла папку и, вернувшись на рабочее место, продолжила заполнять графы на вытащенных образцах.
— Что вы делаете? — поинтересовалась я, переходя к изучению прочих предметов на её столе.
— Заполняю протокол, — отозвалась она, не отрывая головы, но я продолжала сканировать её и она решила пояснять: — указываю показатели УЗИ сердца и произвожу их расшифровку на основе предыдущих результатов обследования и ЭКГ, для оценки твоего состояния в динамике.
— И? Каков же результат?
Молчание. Инстинкт уже подсказал мне эту очевидную истину. В повисшей тишине было слышно, как тяжело она втянула в себя воздух.
— Думаю, будет лучше, если ты обговоришь со своим врачом.
— Нет! — встрепенулась я. — Расскажите мне сейчас!
— И все же, я считаю…
— Господи! — вырвалось у меня, эмоции одолели. — Меня уже ничем не удивишь. Я не дура, и даже, если вы не скажите, пылающая боль в моей груди говорит отчетливее, чем все снимки и слова.
Она отложила ручку и подняла на меня лик. Я насторожилась, страшась услышать самое последнее из худшего. Хотя, куда уж хуже? И так — на самом пике.
— Поля, — не слишком ободряюще заговорила она, всё ещё сомневаясь, но поборов себя, призналась: — на лицо выявление серьезных патологических изменений.
К глазам подступили слёзы, я чувствовала, что передо мной разверзлась бездонная пропасть, а я, стоя на самом её краю — теряю баланс и падаю в эту бездну без шанса на спасение. В горле так и возникает это тошнотворное ощущение свободного падения.
— И… как… ск-к-коро о-т-к-ажет сердце? — Кажется, я жую собственные слова, расчленяя на несвязные звуки.
Дебра отодвигается от горизонтальной плоскости на опорах и, подойдя ко мне, приседает на корточки.
Я сглатываю комок в горле, в готовности принять эту правду с достоинством.
— Что я могу тебе ответить?! — говорит она, — я всего лишь смертный человек, как ты или любой другой на земле, — с этими словами она беспомощно смолкла.
— Не каждый получает возможность спастись, да? — со слезами на глазах, я шепчу сломленным голосом.
