Кэтрин Куксон - Молчание леди
— Что бы ни случилось, — сказал Ричард, — я буду продолжать заниматься своей работой. Еще два года, и я стану настоящим специалистом, а я люблю свою работу.
— Хорошо, — вступил в разговор Джеймс, — не вижу причины, почему ты должен отказываться от своей работы. А мы с отцом займемся остальными делами и будем потихоньку обирать тебя. Будем-будем, знаешь ли.
— Да-да, я знаю. — Ричард улыбнулся, глядя на него. Затем снова обратился к Александру: — Когда мы сможем встретиться с этим человеком?
— Я собираюсь повидаться с ним сегодня же.
— Чем быстрее, тем лучше. А теперь я должен возвращаться к маме. В последние несколько дней я редко бывал у нее.
— Тогда отправляйся к ней, — сказал Александр, — а Джеймс и я приедем вечером. Кстати, один из нас должен посетить владельца ломбарда. Я хотел заняться этим до похорон, но нас отвлекало то одно, то другое.
— Почему бы не забыть о вещах, сданных туда? Они ей никогда больше не понадобятся.
— Не просто же так она многие годы хранила эти квитанции. Гленда сказала, что она упоминала о них вчера. Она произнесла: «Гомпартс», а потом добавила: «Квитанции, ломбард». Значит, она знает, что эти вещи все еще в закладе, и я уверен, что она хотела бы их вернуть. Поэтому я завтра съезжу туда.
— Хорошо.
— И наконец, — заговорил Джеймс, — на самом деле ты не можешь осуществить свои планы относительно имения, Ричард.
— Я смогу, Джеймс, — повысил голос Ричард, открывая дверь. — Как только она скончается, я сожгу дотла это проклятое место.
После его ухода установилась такая тишина, что некоторое время ни один из мужчин не решался заговорить. Наконец, взглянув на отца, Джеймс сказал:
— Он не шутит.
— Он не может так поступить.
— А кто его остановит? Это его дом. Он может делать с ним все что захочет.
— Грешно так поступать. И что в этом хорошего?
— Похоже, ему от этого будет хорошо. Более того, сделав это, он как бы отдаст ей дань любви.
— Хочу отметить, — сказал Александр, — ей становится хуже. Я бы сказал, что это событие не за горами.
Джеймс вздохнул и поднялся; но у двери он задержался и, оглянувшись на отца, улыбнулся и сказал, чтобы слегка разрядить обстановку:
— Могу я спросить, как обстоят дела с… — он понизил голос, — …мисс Фэйвэзер?
— Ох, пожалуйста, не начинай снова.
— Не буду, но все-таки, как дела?
— Я бессилен что-либо изменить. Она сказала, что уходит в конце месяца. А я сказал, что очень сожалею, и спросил, не расстроил ли я ее каким-то образом, ну и так далее, и так далее.
— Ну, и чем это закончилось?
— Ничем. Я только сказал ей, что мне ее будет не хватать.
— Ты сказал только это или все-таки добавил «во всех смыслах»?
— Убирайся, пока я не начал выражаться. Уходи!
— В сегодняшней газете пишут, что твоя звезда закатывается. — После этих слов Джеймс быстро ретировался, чтобы его отец не успел ответить ему.
Был субботний вечер, в туманных сумерках Александр и Ричард торопились в Бичвуд.
Они снимали плащи, когда из своих личных апартаментов появилась Гленда и сказала:
— Итак, вы вернулись. Как все прошло? Вы их получили?
— Да, Алекс получил, — ответил Ричард, улыбнувшись ей. — Пойдем, посмотришь, как она это воспримет.
— Нет-нет, я не могу. Но там с ней Белла. Ее завезли ребята. Она купила им автомобиль, старую развалюху, которую они подремонтировали. И получилась великолепная маленькая машинка. Они похожи на четверых детишек с рождественской коробкой. Я слышала, что они собираются заехать за Беллой позже. А у меня тоже посетители.
— Кто-то, кого мы знаем? — спросил Александр.
— Конечно. Ладно, идите и заканчивайте свое дело. День она провела спокойно, но будьте поосторожнее и поменьше эмоций, помните об этом, — последние слова она адресовала Ричарду.
Тот не ответил, и оба мужчины повернулись и пошли по направлению к лестнице.
Как только они открыли дверь, Белла приподнялась с края кровати со словами:
— О, а мне уже нужно уходить. Я пробыла здесь довольно долго. Со мной всегда так. Но она сегодня такая душка, правда, милая? — Она наклонилась и поцеловала Айрин, а Айрин подняла руку и погладила ее по седым волосам.
— Присядьте туда, где сидели, — сказал Александр, — потому что вы знаете об этом небольшом дельце больше, чем знали мы два часа назад.
Ричард наклонился к матери и поинтересовался:
— Все хорошо?
— Прекрасно. Прекрасно, дорогой. — Она улыбнулась ему, подняла руку и дотронулась до его щеки.
Александр придвинул к кровати два стула, поставив их по обе стороны от Беллы, а Ричард спросил:
— Знаешь, где был Алекс?
Айрин слегка покачала головой, но тут же, противореча себе, медленно произнесла:
— Да… и… нет.
Ричард засунул руку во внутренний карман пиджака и достал небольшой коричневый конверт. Открыв клапан конверта, он взял ее руку и высыпал ей на ладонь содержимое конверта. Она увидела свое обручальное кольцо и кольцо, подаренное при помолвке, а также красивое украшение, которое Белла когда-то приняла за ярмарочную безделушку, и футляр для карт. Она долго рассматривала все это, а потом подняла глаз и посмотрела на Ричарда и Александра:
— Мистер Гомпартс?
— Да. — Александр закивал ей. — Я видел обоих мистеров Гомпартсов, двоих настоящих джентльменов. Знаешь, они сохранили это для тебя, потому что, как сказал сын, он был совершенно уверен, что в один прекрасный день ты вернешься за ними. Это ожерелье обеспечивало страховку украшений на две жизни. Все эти годы они хранили их в своем личном сейфе.
Ричард, дотронувшись до украшений на ее ладони, сказал:
— Алекс говорит, что младший из мужчин с восторгом отзывался о тебе. Знаешь, что он сказал? Он никак не мог забыть тебя, и он всегда думал о тебе как…. — Он замолчал, а когда заговорил, его голос слегка дрогнул, — как о Потерявшемся Ангеле.
Айрин крепко зажмурила глаза. А когда из-под ресниц выкатилась слеза, Алекс торопливо произнес:
— Ну-ну; нас предупреждали. Гленда сказала, что вышвырнет нас отсюда, если мы тебя расстроим.
Айрин открыла глаза и сказала:
— Милый… мистер Гомпартс… такой добрый.
Потом, посмотрев на драгоценности на ладони, она взяла обручальное кольцо и, передав его Ричарду, сказала:
— Ненавидела это. — Последовала продолжительная пауза, и все ждали, потому что понимали, что она скажет что-то еще. Когда она заговорила, ее слова были не очень четкими, но вполне различимыми. — Я… сохранила его… потому что оно… дало мне тебя.
