Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)

«Ты мог рассказать ей правду сегодня, но она скрывает что-то от тебя».

Мои руки сильнее сжали перила. Ее секреты сводили меня с ума — особенно видеть, как они вертятся вокруг Клары. Я хотел знать. Я заслуживал знать.

— Ты в порядке, Фокс? — Оскар появился наверху лестницы. Его светлые волосы были уложены гелем. Его загар стал сильнее, коричневее, как будто он потратил день на волнах, под палящим солнцем.

— Да. Я в порядке. — Несмотря ни на что, я в порядке. Я выжил, рассказав правду. Это не было так ужасно, как я представлял — не то чтобы я вдавался в детали. Когда я говорил об этом, воспоминания заполнили мой мозг, выталкивая все остальное, чтобы отвоевать себе дополнительное пространство. Это было тяжело игнорировать, с тех пор как я пригласил прошлое назад в свою жизнь.

Я оглянулся вокруг, фокусируясь на двух мужчинах, жестко избивающих друг друга на боксерском ринге. Сильное желание подраться росло у меня в желудке. Прошли дни, с тех пор как я развлекался мыслями о поединке. Я скучал по этому.

То, что я находился рядом с Кларой, дало мне силу игнорировать большую часть условного рефлекса и небольшое самоповреждение, которое я делал в душе, дало мне дополнительное преимущество, в котором я нуждался. Но я хотел радости от моего первого удара во что-то твердое. Я хотел чувствовать возбуждение от уничтожения кого-то. Я не хотел стыдиться того, что я как киска режу себя от зависимости.

«Ты никогда не будешь полностью свободен».

Я никогда не буду укрощенным, нежным или мягким. Жестокость по большей части в моем ДНК, так же как мой брат и прошлое. Бесполезно притворяться другим.

— Я не думал, что ты будешь работать сегодня. С тех пор, как появилась эта маленькая девочка, ты был отвлеченным. — Отвлеченным шансом на лучшую жизнь. Сфокусированным на других вещах, что превращали меня в более лучшего человека.

Я послал ему полуулыбку. Я хотел проигнорировать его. Я был не в настроении общаться, после того как раскрыл историю своей жизни Кларе и Зел. Все мое тело было в ранах, мой мозг истекал кровью от воспоминаний, мое горло болело от разговоров о таких злодеяниях.

— Да, мне было о чем подумать в последнее время.

Оскар подошел и встал рядом со мной, осторожно осматривая мужчин под нами.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я зарычал:

— Тебе какое дело?

Он повернулся ко мне, отдавая мне все свое внимание. Его яркие голубые глаза приковали меня к месту.

— Ты не кажешься собой. Ты, откровенно говоря, ошеломил меня. В один момент тебя нельзя трогать, и ты слегка сумасшедший, в другой, ты встаешь на чертовы колени перед ребенком — и не просто любым ребенком, а ребенком, принадлежащем женщине, в которую ты влюблен. — Он вздохнул, проведя рукой по лицу. — Я знаю, это не мое дело, ты в самом деле в порядке?

Я оскалил зубы.

— Я в порядке. Перестань! — я вернул свое внимание к двум диким бойцам, которые оставили этикет позади и устроили огромный шум в клетке смешанных боевых искусств. Толпа истекала слюной от жестких ударов и первых капель крови.

Тоска и любовь к боли просачивались в мое тело, питая мою усталость бесполезной яростью.

Оскар пробормотал себе под нос:

— Она влюблена в тебя, не так ли?

Я сжал руки в кулаки, игнорируя его. Я ненавидел делиться своей частной жизнью. Это не его или чье-либо еще дело.

Когда я ничего не сказал, он добавил:

— Она хороша для тебя, Фокс. Я был неправ, когда ты в первый раз привел ее. Я думал, что она была очередной шлюхой, которой нужны только твои деньги, но она сильная. — Его голубые глаза перестали читать меня и вернулись к этажу бойцов. — В ее венах течет железо, и вместо ногтей у нее лезвия.

Несмотря ни на что, я был заинтригован.

— Что заставляет тебя говорить это? — в ту секунду, когда я встретил ее, я знал, что она сильная. Ее смелость была причиной, почему я погнался за ней. Ее сила была причиной, почему я был в таком беспорядке. Одержимый ребенком, и влюбленный в женщину, которую я не мог прочитать. В одно мгновение я думал, что она заботится так же, как и я, в следующее, думал иначе.

Оскар приподнял брови.

— Ну, во-первых, она не мирится с твоим дерьмом. Спасибо ей за помощь в бумажной работе, она увеличила рентабельность, и клуб работает лучше, чем когда-либо. — Он улыбнулся. — Она держит свой рот на замке насчет некоторых, не таких уж легальных вещах, и она предана тебе. Если ты думаешь, что она та самая, тогда я согласен — она идеальная.

Я искал его взгляд, задаваясь вопросом, говорила ли Зел с Оскаром обо мне. Казалось, что он изменил свой настрой с первой ночи. Я никогда не видел их вместе, но это не значило, что у них не было времени поболтать. Помимо враждебности в начале, Оскар был добр и приветлив с Хейзел. Даже улыбался, когда Клара периодически появлялась в моем офисе в течение дня.

Оскар ухмыльнулся.

— Я счастлив за тебя. — Он пожал плечами. — В любом случае, она чертовски умная. Я бы наблюдал за ней, если бы был тобой.

Секреты, что она скрывала, снова наполнили меня досадой.

Моя спина напряглась.

— Наблюдал за ней, почему? — подозрение росло. Может, они разговаривали за моей спиной. Мои руки сжались.

— Потому что тихони всегда на шаг впереди вас. Они все знают наперед, при этом проводя всю свою жизнь, прикрываясь своей добродетелью и благородными помыслами. — В его глазах появился задумчивый взгляд, возможно, он вспоминал кого-то из прошлого. — В тихом омуте черти водятся, и не имеет значения, как сильно ты думаешь, что знаешь их — ты никогда по-настоящему их не узнаешь.

Его слова поразили меня. Он прав. Не имело значение, как я хотел другого, Зел никогда не отдаст мне всю себя. Она оставалась в стороне, загадочная, слишком закрытая. И я покончил с тем, чтобы оставаться в темноте.

Я хотел солнца, ответов и правды.

Я хотел знать все.

Я был правдивым, настало ее время оказать мне ту же самую любезность. Мои глаза сканировали этаж для бойцов, прежде чем я оттолкнулся от перил.

— Я ухожу.

Оскар кивнул.

— Я так и подумал. Увидимся позже. Я прослежу за всем.

Не оглядываясь, я направился в свою спальню. Мое сердце тяжело билось, когда я открыл дверь и вошел. Мои мысли были наполнены кулаками и побоями, я раздумывал, мог бы я еще раз появиться в «Стрекозе».

— Привет.

Мой рот открылся, впитывая видение на моей кровати. Вся злость, кровожадная потребность направились на юг. Мой член дернулся и затвердел.

Обнаженная кожа. Обнаженная грудь. Обнаженное всё.

Мои ноги двинулись вперед, вынуждая идти к женщине, которую я хотел больше всего на свете.