Фейрин Престон - Колдовство любви

Его сердце пустилось вскачь. Сделав шаг, она оказалась совсем рядом с ним и обхватила руками его шею.

— И я бы прижалась к вам вот так… Сердце уже билось у него не в боку, а в каком-то другом месте, посылая по всему телу импульсы страстного желания.

— Затем я бы запустила пальцы в ваши волосы вот так… и вот так наклонила бы вашу голову… Я бы подняла свое лицо, чтобы чувствовать ваше дыхание на своих губах, а вы бы чувствовали мое дыхание на ваших губах…

Каждое слово, которое она произносила, раздавалось оглушительным взрывом у него в голове.

— А потом я бы ждала… и надеялась…

Он с силой прижал свои губы к ее губам и почувствовал, что теряет над собой контроль. Это было колдовство, колдовство без всякого сомнения. Ему совсем не нравилось то, что все происходило помимо его воли. Но ее губы были мягкими и податливыми, и, казалось, будто они созданы специально для того, чтобы отвечать на его поцелуи. И тогда на какое-то мгновение он позволил своим чувствам взять верх и перестал остерегаться ее власти над собой. Он сжал рукой густую прядь ее волос, слегка отвел ее голову и еще сильнее поцеловал ее. Его язык встретил ее язык. Его пронзил исходящий от Раиннон разряд желания, который чуть не свалил его с ног.

Тогда он увлек ее за собой на траву, покрытую опавшими листьями.

Она испытывала острое удовольствие от тяжести его тела, и, уже не способная ни о чем думать, развела свои ноги, чтобы обхватить ими его бедра. Ее целовало много мужчин, но жар поцелуев Ноа застал ее врасплох. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала такого жуткого влечения к мужчине, и она поняла, что с ним будет все совсем по-другому. Его поцелуи и ласки были как раз такими, о которых она мечтала. Ее не пугало то, что она задыхалась и что по ее телу разливался огонь, который, казалось, возникал там, где она чувствовала прикосновения его жаждущей плоти.

Его рука скользнула под ее свитер, пальцы сжали обнаженную грудь. Один из них дотронулся до ее соска, и она вскрикнула и изогнулась, стремясь к нему.

— Как приятно сознавать, что ведьмы тоже могут возбуждаться, — прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо.

— Я всего лишь женщина. Он приподнялся и сверху снова внимательно посмотрел на нее.

— Ты не можешь быть просто кем-нибудь. Ты больше, чем просто кто-нибудь. И я хочу тебя больше, чем кого-нибудь когда-либо хотел.

— Хорошо, — прошептала она. Ее губы задрожали, она почувствовала нарастающую боль внизу живота. — Я хочу, чтобы это произошло.

Он напрягся. Ее слова напомнили ему об опасности, и очень вовремя. Его уже почти затащило в водоворот, в котором он не смог бы распоряжаться ни своей жизнью, ни своими поступками. Он противился этому со вчерашнего дня, но теперь все чуть было не рухнуло. Он захватил ее сосок двумя пальцами и стал сжимать его все сильнее до тех пор, пока она не вскрикнула.

— Ты околдовала меня, не так ли? Я уверен, что ты даже не сомневалась в том, что добьешься своего.

У нее по телу разливался огонь, из-за которого ей трудно было думать.

Она услышала свой собственный голос:

— Совсем нет.

— Никто еще не управлял мною, Раиннон. Даже ведьма.

Его рука еще лежала у нее на груди, лаская ее, сжимая ее, сводя Раиннон с ума. Но сквозь зарево бушевавшего в ней огня она стала чувствовать, что удаляется от него. Она протянула руки и обхватила его лицо, пытаясь снова приблизиться к нему.

— Я не управляю тобой, Ноа. Мы просто связаны с тобой чем-то. Я поняла это с первого взгляда. А ты разве не почувствовал это вчера? И неужели не чувствуешь это сейчас?

Его бедра прижались к ее ногам.

— Боже мой, да!

Сознание затуманивалось, ценности начинали меняться. Вдруг слева от него что-то появилось. Он невольно взглянул туда и увидел Греймокина. Кот сидел на нижней ветви дуба совершенно спокойно и без малейшего движения. Ни один мускул не шевелился на его черном теле. Казалось, что он вырезан из дерева.

На Ноа повеяло холодом. Его охватило неприятное чувство, что он опять встретил что-то сверхъестественное и мистическое.

— Что случилось? — спросила она, с трудом переводя дыхание.

— Твой кот здесь.

Она повернула голову и прошептала:

— Греймокин.

Как будто услышав ее слова, кот спрыгнул с дерева и затрусил к ним.

Нов сел и стал руками растирать свое лицо.

— Его отвезти домой, или он просто превратится в летучую мышь и полетит в город сам?

Она села и стала поправлять свой свитер, Греймокин подошел к ней и, тихо мурлыкая, принялся тереться о ее ногу. Она стала рассеянно гладить кота, задумчиво глядя на Ноа. Сейчас он был зол и растерян, поскольку не привык зависить от ситуации. Он ведь всегда был хозяином своей судьбы.

Каждый из них по-разному отнесся к этому пронизывающему их влечению. Он попытался все оценить своим умом, а не чувствами, она же все делала наоборот. Она приняла все сразу и с готовностью, а он был потрясен и пытался все объяснить и взять под контроль.

Ей было жаль его, и она хотела помочь ему во всем разобраться, но, к своему огорчению, поняла, что ему придется сделать это самому.

— Греймокин может поехать домой с нами.

Глава 3

Ранним субботним утром Ноа озирал ярко раскрашенную городскую площадь и ближайшие окрестности с изрядной долей скепсиса во взгляде. Он не хотел приходить на карнавал. Однако после безуспешной попытки накануне вечером найти мэра или какого-нибудь другого служащего местной администрации по телефону с фермы своих тетушек, он был вынужден неохотно согласиться, что единственное место, где их можно будет сейчас разыскать, это карнавал.

Мимо проехал Всадник без головы. Поравнявшись с Эзми и Лавинией, он сделал поклон верхней частью своего тела, что было встречено визгом радости его тетушек. Ноа неохотно улыбнулся. Его тетушки находились в приподнятом праздничном настроении, Ноа не хотелось огорчать их. Они были так счастливы тому, что их племянник гостит у них, поэтому Ноа решил, что вполне может несколько часов потерпеть это городское безумство.

Он даже согласился примириться с тем, как выглядели его тетушки, вознамерившись не вникать в скрытый смысл их одеяний. Эзми и Лавиния в своих длинных викторианских платьях представляли собой Лиззи Борден и ее сестру Эмму. Эзми, которая была Лиззи, сочла необходимым включить в свою экипировку еще и топорик. Лавиния, представлявшая собой Эмму, прикрепила себе большой нимб.

На карнавальном гуляний было очень много детей, которые участвовали в различных играх и конкурсах. Они пытались ртом, без помощи рук, доставать из воды плавающие там яблоки. Но это было занятием достаточно обычным для детворы во время Кануна.