Валентина Седлова - Женщина с зонтиком и перспективами
— Ты все-таки уверен, что он преследует собственные коварные замыслы?
— Практически однозначно. Слушай, не припомнишь, что происходило у вас в последний месяц-полтора? Что-то необычное, выбивающееся из графика?
— Да ничего такого. Все как всегда.
— Лизка, вспомни. Это важно. Не можешь вспомнить чего-то экстраординарного, тогда попробуй хотя бы определить, чем последний месяц отличался от предыдущего. Или хочешь сказать, что они у тебя — как братья-близнецы?
— Ну, где-то так.
— Что ж, попробуем с другой плоскости подкатиться. Что-то новое на работе было?
— Нет. Мы этот сериал не то пятый, не то шестой месяц монстрячим, других нам пока не подсунули.
— Новые любовники?
— Глухо как в танке. Видимо, не сезон.
— Просто увлечения? С которыми тебя невзначай мог увидеть Толя?
— Даже просто увлечений не было. И ни один коллега по работе меня до дому не провожал. И корпоративных пьянок почти не было. По крайней мере, не больше чем обычно. Культурно-массовых мероприятий, типа посещения Арбатских забегаловок, тоже.
— Родители?
— Звонят раз в две недели. Там все, как всегда: тщатся занять достойное место в америкосовской научной элите и учат меня жить.
— Видимо, плохо учат. Все, хорош на меня глазищами сверкать, я просто пошутил.
— Дурацкие у вас шуточки, мужчина. Слушай, я тут вспомнила. Но это, наверное, к делу не относится.
— Что там у тебя?
— Деда пару недель назад сильно прихватило. Копался на своих грядках и потерял сознание. Слава Богу, соседка увидела, позвала мужа с сыном, и они его в дом занесли. Сразу же принялись нам домой звонить. Я на работе была, как узнала — отпросилась и рванула на дачу.
— А Толя? Какова его роль во всей этой истории?
— Ну, как же! Это же именно он с соседями по телефону разговаривал, и мне на работу тоже он звонил. И у деда он раньше меня оказался. Возился с ним, как с малым ребенком, водой отпаивал, лекарства давал.
— Так, уже горячее. Дед, как я понимаю, оклемался?
— Ну да. Оказалось — давление скакнуло, на солнце перегрелся.
— А сколько Толя без тебя с ним на даче просидел?
— Не знаю. Может, полчаса, может — час или полтора. У нас туда электрички как попало ходят, я как раз в перерыв попала. Поэтому точно сказать не могу.
— Пока что все сходится.
— Да что сходится?!
— Слушай, о чем они могли говорить с дедом? Не торопись, подумай, как следует.
— Темка, я тебя не понимаю! Ты ж моего деда знаешь, в какую его сторону занесет, заранее никто не скажет. Он может часами про свои вулканы и магматические породы вещать, а может и Стивена Кинга абзацами цитировать. Да и о чем они могли говорить, если деда только на стоны хватало? Все-таки не забывай, у него приступ был. Деду явно было не до разговоров, тем более с Толиком. Уж поверь мне.
— И все же, собака порылась именно здесь. В конце концов, дед мог просто бредить и о чем-то проговориться. А Толя у тебя сообразительный малый, как показывает практика.
— Хорош туману напускать! О чем мог проговориться дед? О методике исследования осадочных пород? О программе телепередач на следующую неделю? О злобных происках соседского Пашки, который у него с грядки два огурца спер? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?!
— Не кипеши. Мой тебе совет — съезди-ка, навести деда. Посиди с ним накоротке, чаю попей, о вулканах поговори. Вдруг что и всплывет.
— Все, закрываем тему. Не хочу изображать из себя Евлампию Романову, или кто там сейчас по телеку преступления расследует, у меня с детективным жанром всегда были напряги. Это у тебя логическое строение ума, а я — дитя эмоций. Сам же говорил.
— Как хочешь, дело твое.
Пока мы ворошили мою жизнь за последний месяц, Темка успел накрыть на стол. Жареная картошка, присыпанная сверху мелко порезанным чесноком, гуляш и соленые огурцы. Райский ужин! У меня проснулся волчий аппетит, и я в мгновение ока смела с тарелки все, что положил мне академик, и даже попросила добавки. Увы, с добавкой я, к сожалению, пролетела, поскольку Темкин аппетит тоже скромностью не отличался. Пришлось довольствоваться бутербродами с колбасой. Впившись зубами в ароматный розовый ломтик «Докторской», я поинтересовалась:
— Шлушай, а што у тебя на лишном фронте? Я в том шмышле, я тебе не шильно мешаю?
— Да нет. Пока все тихо. Есть, правда, одна барышня, которая пытается меня доставать, но я ее отшиваю. Так что ее в расчет можно не брать.
— А что так? — спросила я, справившись, наконец, с колбасой. — Она уродка? Она зануда? Она ревнивая?
— Просто не мой типаж. Я начинаю лезть на стенку уже через десять минут взаимного общения. Преступно невежественная особа, да еще с потугами походить на даму из высшего общества. Между прочим, разведена, и уже во второй раз. А это показатель.
— Ой, Темка, темнишь, однако. Ну-ка, колись по полной: у тебя с ней что-то было? С чего бы это иначе она за тобой гонялась?
— Ну, — нехотя протянул Темка, — да, один раз я ее до себя допустил по глупости. Как раз в тот вечер, когда мы познакомились. А потом я от нее позорно сбежал. Дико не хотелось читать барышню лекцию, что дважды два — четыре, а не пять, и факт однократного нахождения в одной постели с ней не лишает меня права выбора. Ну, ты меня, в общем, поняла.
— А чего тогда вообще на провокацию поддался?
— Она… красивая, стерва… И ноги, как у антилопы, и грудь — секс-символы обзавидуются. Но только рот раскроет — все: хана. Разом все очарование пропадает. И желание тоже.
— Что-то не везет тебе на подруг. Правда, с предыдущей ты долго продержался. Хотя она и страшненькая, на мой взгляд, была, уж извини.
— Да, это точно — не красотка.
— А кстати, с ней чего расстался? Я что-то тебя так об этом и не спросила.
— Девушка забылась и начала мною командовать. А меня это взбесило. Да еще эта ее дурацкая самоуверенность, что только она знает, что и как надо делать по жизни. Интеллектуалка воинствующая. Хотя поначалу с ней прикольно было сойтись в какой-нибудь схоластике. А потом все как-то приелось, стали раздражать глаз ее запущенная прическа, вечное отсутствие макияжа. Дома вечный бардак, вещи раскиданы, грязь кругом. И готовить она, между прочим, совершенно не умела.
— Хочешь сказать, совсем как я?
— Хуже. Ты просто не готовишь, а она — не умела. Две большие разницы.
— Я польщена.
— Чем? Тем, что я сказал тебе, что ты — редкостная лентяйка?
— Вечно ты все портишь. Кой веки раз сказал комплимент, и тот — с двойным смыслом.
— Ладно, не дуйся. И вообще, Лизка, я понял, что все в этой жизни взаимосвязано. Если у женщины есть ум, но напрочь отсутствует красота, рано или поздно в мужчине взыгрывает животное начало, и он находит себе кого-то посимпатичнее. Если есть красота, но нет ума, то опять же: как только плоть натешилась, находиться с этой глупышкой под одной крышей становится просто невозможно. Значит, опять поиски.
