Энтон Дисклофани - Наездницы
Мистер Альбрехт скрылся за дверью конюшни. Я остановила Лютера и спешилась. А потом я совсем по-детски расплакалась, уткнувшись лицом в его горячее и соленое от пота плечо. Впервые за долгие недели я испытала облегчение и мне стало спокойно.
Глава вторая
В тоннеле, связывающем конюшни и Площадь, было темно. И хотя я никогда не боялась одиночества, я ускорила шаг. Все остальные девочки были на занятиях. Какие животные водились в лесах Северной Каролины? Какие ядовитые растения тут росли? Я знала все о Флориде, но здесь я чувствовала себя полной невеждой.
Вряд ли в этих лесах таилось много опасностей. Во всяком случае, со стороны природы. Каждый год наступала зима, заставлявшая прятаться как растения, так и животных. Во Флориде ничто не замирало и никуда не пряталось.
Когда погода становилась действительно прохладной, нам с Сэмом нравилось уходить за многие мили от дома, в леса за апельсиновыми рощами. Однажды, когда нам было по одиннадцать лет, я взяла с собой Саси, потому что это был один из последних прохладных дней перед приходом летней жары. Пони тогда был очень молод, и на нем можно было ехать несколько часов подряд, не истощая его сил. Сэм шел впереди, высматривая ежевику. Я ехала за ним верхом. Стоял апрель, и до появления ежевики оставалось еще несколько недель, но Сэм надеялся, что нам повезет.
– Саси устал? – обернулся ко мне Сэм.
– Нет, – ответила я. – Ему здесь нравится.
– Саси, тебе здесь нравится? – обратился он к пони с сильным британским акцентом, и я прыснула.
Вскоре Сэм исчез в густых зарослях кустарника.
– Даже если ты найдешь ягоды, они будут кислыми! – крикнула я ему вслед.
Сэм появился из кустов с пустыми руками.
– Потому что еще слишком рано, – пояснила я.
Сэм усмехнулся.
– Я с первого раза понял, что ты имеешь в виду.
Я обернулась и потянулась к седельной сумке за флягой с водой. Вдруг седло подо мной качнулось, и на мгновение у меня возникло ощущение невесомости. Потом раздалось жужжание. Сначала я не сообразила, что означает этот звук. Но когда я почувствовала, как что-то ужалило меня в щеку, я поняла, что Саси попал ногой в подземное осиное гнездо.
– Сэм! – закричала я и спрыгнула с пони, который стучал копытами по земле, поднимая в воздух густые клубы пыли.
– Теа, – отозвался он.
Его голос, такой спокойный, и замедленная реакция привели меня в ярость.
– Помоги! – кричала я, хлеща себя по щекам. – Помоги!
– Теа, – повторил он, подходя ко мне, – послушай меня. Послушай.
Я яростно трясла головой, чувствуя, как распухают мои щеки. Дышать становилось все труднее, а руки быстро покрывались красными волдырями. Я знала, что такие же волдыри покрывают и мою шею. Во рту появился привкус желчи.
– Теа, – снова произнес Сэм и коснулся моей руки. – Посмотри на меня.
Но я не могла этого сделать. Я смотрела на Саси, который яростно кусал свою ногу, в которую его ужалила оса. Я смотрела вдаль, на дубовые леса, отделяющие нас от дома. Я смотрела на синее безоблачное небо. Я чувствовала, как учащенно бьется мое сердце. Я ощущала запах своего пота.
– Это не полное гнездо, – произнес Сэм. Его голос звучал как будто издалека. – Их тут немного. Ты должна вести себя спокойно, если не хочешь, чтобы стало еще хуже. Теа, ты меня поняла? Вот видишь, их уже нет.
Я посмотрела на него.
– Как Саси? – спросила я.
– С ним все в порядке. Он такой большой! – сказал он, и я поняла, что я не большая, что мое затрудненное дыхание, мое красное исцарапанное лицо являются доказательствами того, что я маленькая.
– Сколько на мне укусов? – неестественно высоким голосом спросила я.
– Не так уж и много.
Но я знала, что он лжет. Сэм никогда не умел мне лгать.
– А-а-а, – простонала я, ощущая, как сжимается мое горло. – А-а-а.
Мы были за много миль от дома. Я знала, что бывает с людьми, которых искусали осы. Их горло распухает, они не могут дышать, и все это происходит очень быстро.
Я начала плакать, сжимая пальцами горло. Я чувствовала, как мои ногти оставляют отметины, и знала, что умираю.
– Теа! – произнес, почти прокричал Сэм. – Ты сделаешь только хуже. Посмотри на меня.
Он положил свою руку на мою воспаленную щеку, и его ладонь показалась мне такой прохладной. Он обхватил мое лицо обеими ладонями и заставил меня посмотреть ему в глаза. Он не позволял мне отвести взгляд, и постепенно мне стало легче дышать.
– Ты как заклинатель змей, – еле слышно прошептала я.
– Делай, что я тебе буду говорить, – снова сказал Сэм.
Он помог мне сесть в седло и пошел рядом с неспешно бредущим Саси, держа меня за руку. Он не умолкал ни на секунду, рассказывая мне о ранней ежевике, о новых препятствиях, которые нам с Саси предстояло преодолеть, о маме, о папе и о Джорджи. Одним словом, обо всем и ни о чем. Самым главным в этом разговоре был звук его голоса.
Мы вернулись домой поздно из-за того, что шли очень медленно. Мама испуганно вскрикнула, увидев мои распухшие щеки, губы и веки. Сэм поднял руку, чтобы смахнуть волосы со лба, и я заметила, что она дрожит. Это было доказательством того, что он сильно испугался. А его страх свидетельствовал о том, что мне угрожала опасность, но своим спокойствием Сэм меня спас. Он всегда был спокоен в те моменты, когда меня охватывала паника.
Но здесь… Здесь я никак не могла оказаться за много миль от лагеря. Я знала, что за мной будут следить, как никогда раньше не следили.
Прежде чем войти в домик, я постучала. Впрочем, вскоре я должна была избавиться от этой привычки. Наш домик никогда не запирался. Здесь вообще никакие двери не запирались. Возможно, запирался домик директора, расположенный сразу за Площадью. А может, где-то в Замке имелся сейф с ценностями. Мне было все равно. Я бы не возражала, если бы Доуси или кто-то другой взял что-то из моих вещей. Я все равно не привезла с собой ничего особенно ценного.
– Есть кто-нибудь? – крикнула я, разуваясь у двери.
В лучах утреннего солнца кружились пылинки. В домике царил идеальный порядок, который навела Доуси. Здесь даже не нужно было застилать постель.
Я сняла сапоги. Тонкие носки, в которых я обычно ездила верхом, промокли от пота, и моим разгоряченным ступням и голеням воздух показался прохладным. Мне необходимо было насыпать талька в сапоги для верховой езды. В конюшне наверняка есть тальк, но я забыла его там поискать. Верховая езда занимала лишь малую часть из всего проводимого с лошадью времени.
Сначала я подошла к шкафу Сисси, но в нем оказалась только одежда. Полшкафа было занято вечерними платьями. Шелк мягко зашуршал под моими пальцами. Я думала, что у меня много одежды, но гардероб Сисси был втрое больше моего. А в последний год мама не покупала новую одежду ни для себя, ни для меня. Она сказала, что ввиду окружающей нас бедности это было бы дурным вкусом.
