Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон
Наконец, он смотрит мне прямо в глаза. — Я оставлю вас, мальчики, позаботьтесь о них и держите эту женщину поближе, Лука. Не потому, что мы не должны ей доверять, а потому, что нам нужно заслужить ее доверие. То, что она на нашей стороне, может привести только к хорошему. О, и будь готов, потому что тебе крышка, сынок, — заявляет он с самодовольной ухмылкой.
— Готов к чему? — спросил я.
— Будь готов влюбиться в нее, — говорит он, как будто это очевидно. — Это не займет много времени. Ты можешь только надеяться, что в конце концов она полюбит тебя в ответ.
Ну и черт с ним.
Это был неожиданный поворот событий. Я почти ожидал, что папа предупредит меня, чтобы я был осторожен, не доверял ей, присматривал за ней, а не говорить мне, черт возьми, быть готовым влюбиться. Я даже, блядь, не знаю, что такое любовь, я почти уверен, что не способен на это, но я просто киваю ему, чтобы успокоить, прежде чем развернуться и выставить свою задницу прямо за дверь, оба моих брата следуют за мной по пятам.
Я чертовски устал, и все, чего я хочу, это пойти домой и лечь спать, но Иззи сейчас в моей квартире, и кто, блядь, знает, что она делает, и я действительно не хочу ни во что ввязываться с ней сегодня вечером. Эта женщина немного пугающая, у меня такое чувство, что она с радостью отрубила бы мне яйца и скормила их мне, если бы я разозлил ее достаточно сильно.
Мы решили разобраться с Амате сегодня вечером, полагая, что для наших мужчин будет лучше, если мы разберемся с ситуацией сразу, и то, что я делаю это в свою первую брачную ночь, показывает, что я не валяю дурака, когда дело касается семьи. Итак, мы составили план, как мне разобраться с Марчелло, и я оставил Люциана на растерзание моим братьям. Марко, конечно, был безразличен, решив позволить Энцо разобраться с ним, просто чтобы заставить его замолчать.
Прежде чем я покинул хижину, чтобы встретиться со своей семьей, я приказал своим людям перевезти Марчелло и Лучано на один из наших складов в городе и избавиться от Анджело, что они, конечно, и сделали без колебаний, хотя, должно быть, недоумевали, почему, учитывая, что мы держали в секрете тот факт, что у нас завелась крыса.
Итак, мы здесь, посреди склада, оба stronzos4 прижаты к стене с металлическими прутьями, а тридцать наших людей стоят в стороне. Мы пригласили нескольких наших людей, чтобы они могли стать свидетелями их смерти и разослать слухи о том, что произойдет, если вы пойдете против нас, мы не можем допустить, чтобы они думали, что могут обмануть нас и это сойдет им с рук.
Я иду первым, поэтому делаю шаг навстречу Марчелло.
— Оно того стоило? Ты знаешь, что вот-вот умрешь, стоило ли предавать свою семью? — Я усмехаюсь. Он стоит неподвижно, черты его лица застыли в камне, но я вижу вспышку страха в его глазах, и будь я проклят, если не воспользуюсь этим.
— Я сделал то, что сделал, Лука. Давай просто покончим с этим, ты же наверняка хочешь вернуться домой, к своей новой puttana5.
Во мне закипает ярость, как, черт возьми, он смеет называть мою жену шлюхой? Но я киваю ему, и хотя он пытается оставаться безразличным, я вижу, как его плечи слегка опускаются от облегчения, вероятно, он думает, что я просто пристрелю его, чтобы ускорить шоу.
Так дело не пойдет, извини, чувак.
Я хихикаю, подхожу к верстаку и смотрю на свои безупречные инструменты, решая, что использовать сегодня. Я вижу плоскогубцы, ножницы и маленькую стеклянную банку. В моей голове мелькает идея, и волнение разливается по венам.
Взяв то, что мне нужно, и передав это Марко, я подхожу к Марчелло и достаю клинок из ножен на лодыжке, прежде чем одним быстрым движением разрезать его рубашку, заставляя его громко сглотнуть.
— Ты думаешь, что можешь предать нас, а потом называть мою жену шлюхой? — Я киплю, позволяя ярости отразиться на моем лице.
— Я… мне жаль. — Он бормочет.
— Хватит с тебя чертовых разговоров, — огрызаюсь я и жестом прошу Марко передать мне то, что мне нужно.
Держа руку на его челюсти, удерживая его рот открытым, я хватаю его язык плоскогубцами. Он начинает метаться, но я крепко держу его и с помощью ножниц отрезаю его язык, прежде чем жестом указываю Марко открыть банку с масоном.
Я улыбаюсь, когда он протягивает ее мне, прежде чем опустить язык внутрь.
— Хорошо. — Я киваю сам себе. — Теперь начнем. — Неприкрытый ужас в его глазах, осознание того, что я только начинаю и что я вовсе не собираюсь облегчать ему жизнь, вызывает у меня трепет.
Черт, мне нравится это дерьмо.
Следующий час я провожу, удаляя пальцы, стратегически разрезая его в местах, которые не позволят ему истечь кровью слишком рано, и срезая куски с его кожи. Все это время наши мужчины продолжают наблюдать, следя за тем, чтобы выражение их лиц оставалось стоическим.
Марко стоит слева от меня со скукой на лице, в то время как Энцо провел последний час, скаля зубы на плачущего Люциана, как дикая собака, гребаный маньяк. Марчелло пару раз терял сознание, но Марко давал ему дозу адреналина, гарантируя, что он не уснет перед тем, что должно произойти дальше.
Наконец, мы добрались до последних этапов. Я намеренно не подвергал пыткам его грудь и торс, чтобы мой план сработал. Схватив маленький нож, я начинаю срезать полоску кожи с его груди, плоть, которую я срезаю, простирается чуть ниже пупка до грудины и имеет ширину около дюйма. Сняв кожуру, я жестом прошу Марко снова передать мне стеклянную банку.
Я оборачиваю кожуру вокруг верха банки и завязываю ее вместе.
— Э-э, Лука, какого черта ты делаешь? — В замешательстве спрашивает Марко, недоумевая, какого черта я вообще засовываю его язык в банку, не говоря уже о том, чтобы использовать его кожу в качестве бантика в довершение всего, когда у нас уже есть здесь наши люди, чтобы продемонстрировать
