Фонарики желаний - Глория Чао
Цзяо проглатывает последний кусок пирожного и тянет, опершись о прилавок:
– Можно задать тебе серьёзный вопрос?
«Нет», – думаю я.
– Почему ты проводишь тут столько времени? Я уже говорил это однажды, но повторю снова: выпечка – для девчонок.
Однажды? Он говорил это примерно миллион раз. Честно скажу, если бы я попытался ответить на вопрос Цзяо, ничего хорошего из этого бы не вышло, поэтому я просто молчу.
По иронии судьбы, именно из-за него я полюбил выпечку. Когда мама вернулась на работу и больше не могла защищать меня от Цзяо, я начал проводить всё больше времени на кухне «Лунных пряников» и учиться у папы. Это было единственным местом, безопасным от Цзяо – он не выносил и мысли о том, что его могут увидеть рядом с чем-то «настолько девчачьим». Поначалу я ненавидел печь, потому что никак не мог заставить тесто, глазурь и слойки мне повиноваться, но чем больше Цзяо надо мной подшучивал – «Эй, тебе яйца миксером перевзбило, что ли?», – тем сильнее я хотел научиться печь хорошо, в пику ему. Или, возможно, чтобы доказать, что он ошибается. Прошло уже столько лет, что я и не помню, думал ли когда-нибудь, что мне удастся его переубедить, но за это время я успел искренне полюбить выпечку.
И не менее искренне полюбить эту грань своей личности. Сначала я очень огорчался, когда надо мной насмехались, но теперь, хотя мне порой всё равно бывает больно, понял, как ко всему этому отношусь: если вас так задевает, что я парень, который любит печь, пожалуйста – можете со мной не общаться. Так будет даже лучше. Может быть, мне помогает ещё и то, что Лия́ однажды сказала, что парень, который умеет печь, – это «секси». Я это истолковал как намёк на чувства, но явно оказался не прав. Может, она думала о ком-то из участников «Самых горячих американских булочек» – кулинарного реалити-шоу, в котором участники месят, раскатывают и лепят, одетые в один фартук?
Мама тоже поощряет моё увлечение готовкой. Она, конечно, нечасто бывает дома, но всё равно считает «Лунные пряники» своим третьим ребёнком и знает, что я лучше всех за ним присматриваю. А ещё она обожает булочки с солёным яичным желтком и говорит, что у меня они получаются самыми сочными, прямо как в торте «Горячая лава» – когда надкусываешь, а из него льётся шоколад. Когда мне впервые удалось добиться такого эффекта с густым желтком, я решил, что теперь уж точно имею право называть себя пекарем.
И всё-таки мне немного неприятно, что я не разговариваю с Цзяо, которого не было целый год – хотя, признаюсь, год без него оказался куда приятнее всех предыдущих, – поэтому я говорю:
– Жаль, что ты приехал не вчера вечером. Мог бы вместе с нами пойти на фестиваль фонариков.
– Тьфу. Там куча стариков. – Цзяо аж вздрагивает. Очаровательно. – Я бы не пошёл, даже если бы был дома.
Дверь открывается – звучит спасительный звон. Цзяо никогда не любил общаться с посетителями. Всегда говорил: «Ты с ними справляешься намного лучше меня. Я занимаюсь большими идеями. Ну, представь, что я Илон Маск, а не продавец машин «Тесла».
Моя надежда, что Цзяо сбежит, увидев покупателя, – или хотя бы ненадолго избавит меня от своего присутствия, – испаряется, когда входит Лия́. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди – и от волнения, и от ужаса.
Глаза Цзяо загораются.
– О-о-о, твоя подружка пришла, Сын-Какашка.
Мне очень хочется кинуть бесформенной булочкой ему в голову. Услышав прозвище «Сын-Какашка», Лия́ поднимает брови. От одного взгляда на неё у меня пересыхает во рту, а язык вдруг кажется огромным и неповоротливым. «Она здесь», – услужливо подсказывает мне мозг, заставляя обратить на неё внимание.
– Хайди, – вырывается у меня. Ну я и осёл. Собирался сказать «Хауди», но понял, что никогда в жизни никого так не приветствовал, да и вообще это слово звучит очень странно, если его произносит не ковбой в десятигаллонной шляпе и с огромной пряжкой на ремне, потому попытался быстро исправиться на «Хай», и два слова слились вместе.
Сейчас бы, конечно, исчезнуть куда-нибудь.
– София, – отвечает Лия́, и я вопросительно склоняю голову. А потом вспоминаю, что за чушь сам только что сморозил, и всё наконец встаёт на свои места. Вот она, настоящая Лия́, – не просит меня ничего объяснять и помогает почувствовать себя получше.
– Саймон, – говорю я.
– Хоуи[13], – она называет имя четвёртого судьи передачи «Америка ищет таланты».
Цзяо таращится на нас так, словно у нас из ушей мясная нить полезла. К счастью, мы его так напугали, что он просто уходит, не сказав больше ни слова.
– Жаль, что он вернулся, – вздыхает Лия́.
Эти слова из её уст имеют особое значение, потому что никто не знает о моих отношениях с Цзяо и о том, что я о нём думаю, лучше её.
Я благодарно киваю, потом говорю:
– Очень рад тебя видеть.
Наступает неловкая пауза.
Раньше я всегда готовил что-нибудь особенное на случай, если она зайдёт, но она не приходила уже несколько месяцев. Когда-то это был лучший момент моего дня: я готовил ей португальский яичный тарт с чёрным смайликом сверху или матча-латте с раком-отшельником, нарисованным на пене. Хотя нет, это был второй лучший момент; самым лучшим моментом было, когда она действительно приходила.
– Извини, что ничего не приготовил к твоему приходу, – говорю я.
– Пожалуйста, не извиняйся, что ничего не приготовил, – говорит она в этот же момент и показывает на кухню. – Возьму там что-нибудь особенно уникальное. Полагаю, всё менее уникальное уже съел Цзяо?
У неё очень доброе сердце, и она обожает бесформенную еду – примерно как Чарли Браун свою неказистую ёлочку[14]. Всегда называет эти кривые булочки «уникальными», «редкими» и «особенными».
Я приношу несколько её любимых лакомств – яичный тарт, слойку с таро, лунный пряник с семенами лотоса, – выбирая самые бесформенные. Она широко улыбается и достаёт кошелёк, но я поднимаю руку.
– За счёт заведения.
Она тут же качает головой.
– Не глупи. Семена лотоса – самая дорогая начинка. Возьми.
Мы ещё немного препираемся, а потом Лия́ заканчивает разговор шуткой:
– А если бы мы не были китайцами, мы бы тоже так торговались?
– Да уж, это у нас в крови.
Она кладёт деньги на прилавок, потом резко меняет тему, чтобы я уже не мог отказаться.
– Вообще я хотела сделать заказ.
