Моя чужая жизнь - Кира Фарди
Не успела она переодеться, как в дверь постучали. Вместе с мужем вошел молодой человек примерно его возраста, улыбчивый, живой, с ямочкой на подбородке, похожей на дырку. Лика почувствовала прямо непреодолимое желание засунуть туда палец и проверить ее глубину. Она смущенно отвернулась.
– Вероника Сергеевна, вы почему без моего разрешения в обморок падаете? – весело поинтересовался он, и в комнате будто больше света стало. Лика расслабилась.
– Я не знаю. Так получилось.
– Опять лекарства забыли выпить?
– Нет. Я выпила, – она укоризненно посмотрела на Марию Владимировну. Та сделала вид, что совершенно не имеет никакого отношения к осведомленности доктора.
– Тогда что случилось. Садитесь, я хочу вас осмотреть.
Лика с ужасом глядела на окружающих. Она что, должна раздеться? При посторонних мужиках? Нет, не мужиках. К мужикам она уже привыкла, когда вытаскивала отца из распивочных. Она не представляла, как сможет оголить грудь при этих великолепных мужчинах, от которых у любой девушки закружилась бы голова. Она сделала шаг к кровати и села. Врач деловито раскладывал свой чемоданчик, доставал медицинские инструменты, а Лике казалось – орудия пыток.
– Дорогая, ну что ты?
– Я… – Лика зажала ворот блузки, не решаясь расстегнуть пуговицы. – Я в порядке. Не надо осмотр.
– О чем ты говоришь? – Кирилл Андреевич сел рядом и взял ее пальцы в свои. – Нервничаешь? Это нормально. Я тоже перепугался. Ты уже почти год чувствовала себя хорошо после операции, а сегодня, Мария Владимировна сказала, задыхалась. А потом и вовсе в обморок упала.
Он осторожно отвел руки Лики в сторону и стал расстегивать ее блузку. «Спокойно! Без паники, – успокаивала она себя, – Он трогает не меня, а свою жену. Это нормально, не дергайся». Хотя ничего нормального не было. Именно она, а не посторонняя женщина, чувствовала его прикосновения. Это было волнительно и очень приятно. Лике казалось, будто по телу пробегают электрические искры. Она закрыла глаза и мужественно до конца выдержала экзекуцию.
Улыбчивый доктор приложил к ее груди прохладный фонендоскоп (Лика пару месяцев работала санитаркой в больнице и знала, как эта штука с трубочками называется) и долго слушал ее сердце. А оно будто сошло с ума: то дрожало, как заячий хвостик, и тогда Лике хотелось кашлять, и возникало чувство страха, то редко ударяло о ребра. Она чувствовала, что обнаженные соски напряглись от холода и вызывающе торчали вверх. Кожа покрылась мурашками. Лика задерживала дыхание, вместо того, чтобы расслабиться и следовать просьбам доктора.
– Дышать тяжело? – спросил врач Лику, при этом он почему-то обеспокоенно смотрел на Кирилла Андреевича.
– Иногда. Когда резко встаю или поворачиваюсь. Что-то не так?
– А усталость чувствуете?
Лика задумалась. Она находится в этом теле всего несколько часов. Двигается мало. В честь чего уставать? Она, покосившись на мужчин, протянула руку, чтобы взять бюстгальтер, но остановилась и просто накинула блузку. Она запахнула ее, все еще не решаясь застегнуть на все пуговицы.
– Не замечала.
– Покажите мне ноги, – приказал доктор и, не спрашивая разрешения, поднял края брюк. Лика рефлекторно дернулась, но муж положил ей на плечи руки, и тепло его ладоней принесло облегчение. Она не знала, что за болезнь у этой женщины, но инстинктивно понимала, что явно не простой насморк.
Доктор легко провел руками по ее икрам, потом надавил на кость – осталась неглубокая ямка.
– Отеки давно появились?
– Не знаю, не замечала. Она вспомнила, как пару часов назад любовалась идеальными ногами танцовщицы или манекенщицы.
А может быть, такую форму ей придали отеки? Лика наблюдала, как края ямки медленно выравниваются, и чувствовала, что страх уже зашевелился в душе. Она не хотела оставаться в этом больном теле, но не знала, как из него вырваться. «Сон! Сон! Заканчивайся уже!» – призывала она, но не помнила, что находится за его границей, и от этого еще больше боялась.
– Вероника Сергеевна, – Лика подняла голову (кажется, она уже привыкает к новому имени), уловив в голосе врача тревогу. – Мне вас надо тщательно обследовать.
– Зачем? – глупо спросила она.
– После операции прошел почти год. Наступает критическое время для вашего сердечка. Появились первые признаки отторжения трансплантата.
– Нет! Только не это! – раздался сзади стон. Лика испуганно посмотрела на мужа: он стоял, держась за стену. Его лицо выражало такое страдание, такую боль, что она встала и крепко обняла его.
Глава 4
Они стояли так, прижавшись, несколько минут в полной тишине. Мария Владимировна и доктор молчали. Наконец Кирилл аккуратно расцепил замок Ликиных рук и посадил ее на кровать. Его лицо стало жестким и сосредоточенным. Он сурово посмотрел на врача.
– Где ты хочешь ее обследовать, Руслан? Когда?
– Чем раньше, тем лучше. Мы можем поехать прямо сейчас. Нельзя терять время.
– Куда? – Лика растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Боковым зрением она видела, что домработница достала сумку и быстро складывала в нее какие-то вещи.
Сейчас решалась ее судьба. Вернее, не ее, а незнакомой женщины, в теле которой она оказалась, но она воспринимала себя уже одним целым с ней. Еще неизвестно, чем закончится эта ситуация, если она быстро не выберется из тела. Радовал тот факт, что она получила хоть какую-то информацию. Значит, год назад или примерно около года, Веронике была сделана пересадка сердца. Лика, конечно, слышала о таких операциях, но не думала, что когда-нибудь встретит человека, перенесшего ее.
«Мне нужен компьютер!» – решила она и огляделась, но даже простого телефона не было в спальне. С удивлением она констатировала факт, что комната вообще не имеет никакой техники.
– Мы поедем в медицинский центр, где ты получала лечение раньше.
– Хорошо. Я готова.
Теперь уже мужчины удивленно смотрели на нее. «Я что-то не так сделала? Может, надо было заплакать?» – растерялась Лика, увидев такую реакцию на ее согласие.
