Плюш - Тея Лав
Кулачки Вивиан с силой удерживают меня на месте.
– Не шевелись, – приказывает она.
Я с любопытством смотрю на ее серьезное лицо.
– Не шевелиться?
Голубые глаза Вивиан продолжают смотреть на меня слишком сосредоточено.
– Что бы я ни делала, не шевелись. Или я остановлюсь.
Заинтригованный ее очень, ну очень неожиданным поведением, я оставляю попытки подняться и продолжаю лежать. Вивиан позволяет мне лишь оставить мои ладони на своих бедрах. Она начинает медленно двигаться на мне, от чего мое дыхание сбивается. Затем она наклоняется и снова меня целует, а тем временем ее рука нежно гладит мой стояк. Я издаю стон ей в губы. Мне хочется большего, но любопытство пока еще побеждает.
Вивиан сползает к моим коленям и стягивает с меня боксеры. Мое достоинство наглядно показывает, о чем я думаю. Не успеваю я сказать и слова, как Вивиан снова усаживается на прежнее место, прижимается к моим губам и приподнимает бедра. Спустя пару секунд я чувствую ее мягкость на своем члене.
– Вивиан, боже мой, – с трудом выговариваю я.
Да, на ней нет трусиков, но сейчас меня волнует немного другое.
– Все хорошо, – шепчет она, уткнувшись мне в шею и продолжая двигаться. – Я на таблетках.
Этого она мне не говорила. Давно пора.
– Серьезно?
Вместо ответа она медленно опускается на меня и уже через секунду я забываю обо все на свете.
Мы. Кожа к коже. Никаких преград.
Отключив разум и полностью забывшись, я начинаю издавать стоны, когда Вивиан продолжает на мне двигаться. Она закрывает мне рот своей ладонью, хотя я сомневаюсь, что нас здесь услышат. Она все делает сама, и я покорно лежу, ведь ее угрозы звучали слишком правдоподобно.
Я сжимаю ее бедра. Мы целуемся. Она двигается на мне. Я шепчу ей, какая она потрясающая, целую ее грудь, расстегнув рубашку.
Мы целуемся. Она двигается на мне.
Поцелуи, стоны, шепот, движения…
Вивиан выгибает спину, склонившись чуть назад, положив свои руки на мои колени. Из ее полуоткрытого рта исходит мурлыкающий звук, и я чувствую, как ее стенки сжимаются вокруг меня. Потянув ее за рубашку на себя, я целую ее и снова целую, не прекращая двигаться, затем покидаю ее тело и кончаю.
Мы лежим, восстанавливая дыхание достаточно долго. Я глажу ее спину. Вив водит губами по моей ключице.
Затем она резко поднимается и застегивает рубашку. Убирать после секса не самое мое любимое занятие, но все же я тянусь к тумбе и ищу салфетки. Ну а после Вив оставляет на моих губах быстрый поцелуй, прошептав:
– С Рождеством.
Я даже не успеваю ответить. Ее шаги быстро удаляются вверх по лестнице.
* * *
Вивиан
Рождественское утро – мое самое любимое утро лет с трех. И это утро, которое я провожу, нежась на чистых простынях в старой комнате Лиама в доме его родителей в Торонто, не исключение.
Отпихнув одеяло, я резко поднимаюсь и быстро надеваю штаны для йоги и светлый свитер. Мое тело протестует, но разум посылает ему требовательные сигналы двигаться. Хотя я никогда не была любительницей поваляться в постели.
Я чищу зубы в ванной слишком долго. Сегодня я уже чувствую себя увереннее, но вчера едва не проглотила язык, встретившись с родителями Лиама. Боже, теперь я его понимаю, что он чувствует рядом с моим папой.
Кстати, папа уже пишет и интересуется, проснулась ли я.
Мне стоило огромных трудов сказать ему, что Рождество я проведу с Лиамом и его семьей. Мама встала на мою сторону, а маму он обожает. Если бы не обстоятельства, при которых началась наша история с Лиамом, я знаю, было бы проще. Не легко, но проще. Но последнее, о чем я сейчас желаю думать, так это то, как я скрывала свои отношения. Это было слишком тяжело и сейчас, когда все это позади, меня уже ничего не волнует. Ни странные комментарии бывших одноклассников под нашим с Лиамом общим фото в моем Инстаргаме, ни бесконечные вопросы и подколы в директе или в личных сообщениях в Фейсбук.
Следите за своей жизнью, придурки.
Собрав волосы в хвост и подмигнув собственному отражению, я выхожу из спальни. Лиам все еще спит, в этом я уверена. Но его родители и Шон ранние пташки, учитывая вчерашнее утро.
Я так вчера тряслась и молилась о том, чтобы Лиам поскорее проснулся. Если бы не Шон, я бы сошла с ума от волнения и нервоза. Наверное, неудивительно, что мы моментально нашли общий язык. Младший брат Лиама хоть и старше, но когда это имело значение? Они все старше меня. С Шоном сложно не подружиться. С парнями вообще легко дружить, на самом деле.
– С Рождеством. – Шон подкрадывается незаметно и хватает меня за руку. – А я уже думал будить тебя.
– С Рождеством, – с улыбкой отвечаю я.
Он уже тянет меня за руку вниз по лестнице.
– Адам дрыхнет там, но он не проснется, даже если будешь кричать во все горло.
– Кого-то мне это напоминает, – отвечаю я.
Шон бросает на меня многозначительный взгляд через плечо.
– Честно, я не думал, что ты сегодня проснешься рано.
Мы уже на последней ступеньке лестницы.
– Почему? – интересуюсь я.
Не ответив, Шон хмыкает. Я пихаю его в плечо.
– О чем ты?
– Я видел, как ты подкрадывалась ночью в свою спальню.
– Ох, – я запрокидываю голову, и Шон смеется.
– Никто больше не видел. Да какая разница? Сегодня вы будете спать вместе, мама уже дала мне указание.
Действительно? А так можно?
Пожав плечами и довольная его словами, я следую за ним в гостиную. На просторном светло-коричневом диване развалился Адам. Он громко сопит, открыв рот. Доберман по кличке Челси скребется в комнату, которая раньше была обычным подвалом, к Лиаму. Шон впускает ее туда, затем тянет меня к огромной елке, стоящей у широкого окна, вид которого выходит на заснеженную улицу.
Это чудесный город. Подойдя к окну, я некоторое время любуюсь снегом. В Британской Колумбии зима по большей части дождливая. В Монреаль мы приезжали на Рождество, когда мне было пять. Так что снег – не самый постоянный мой спутник жизни. Я влюбилась в Торонто.
За спиной уже шуршит оберточной бумагой Шон. Так странно видеть под елкой подарки в доме, в котором детям уже больше двадцати. Но Лиам предупреждал меня, что это будет особенное Рождество.
Мы с Шоном налетаем на подарки, громко бижгийи смеясь и переговариваясь. Адам никак не реагирует, продолжая громко храпеть. Для себя я нахожу шарф, перчатки,
