Вера Кауи - Запретный плод
– Все зависит от того, кому ты продашь права на экранизацию, – ответил Барт. – Продюсеры сами решают, кому дать ту или иную роль, обычно они покупают права, уже имея кого-нибудь в виду.
Барт уронил зерно в подготовленную почву и стал ждать всходов.
– Но Абигайл должна играть Мэгги! Плевать мне, что там у них на уме. Мне нужна Мэгги, и без нее я свою книжку никому не уступлю.
– Знаешь что? – снова заговорил Барт. – Если хочешь, я могу провести переговоры от твоего имени... Или у тебя есть свой агент?
– Литературный.
– Кто именно?
Он назвал незнакомое Барту имя. Узнав, что эта дама живет в Нью-Джерси и специализируется на научных публикациях, Барт понял, что «На холме» – первое художественное произведение, с которым она имела дело как агент, и разумеется, ее навыки в этих играх – издательских и киношных интригах – равны нулю. Предполагаемая цифра гонорара за передачу авторских прав на экранизацию такой модной книги, которую назвал Барт, повергла писателя в шок. Суммы с таким количеством нулей ему даже не снились.
– Потому что агентша не работала в Голливуде, – сказал Барт. – А я тут у себя дома и знаю, что к чему.
– Может, тогда замолвишь за меня словечко? – спросил писатель, словно умоляя о великом одолжении. – Откровенно говоря, я боюсь, Джин с этими акулами не сладит. Она до сих пор не может очухаться от неожиданного успеха нашей книжки. Мои предыдущие четыре не привлекли к себе и одной десятой этого интереса.
– Нельзя ждать коммерческого успеха от книг по физике. Роман – совсем другое дело. Я могу продать его за семизначную сумму – минимум! – а твоя агентша еще получит процент от сделки. На эти деньги ты сможешь позволить себе...
– Тогда назначаю тебя, – прервал его писатель, – своим агентом. Но с одним условием. Абигайл должна играть Мэгги Кендал. Без Мэгги никакой продажи прав не будет. Сделаешь?
– Приложу все усилия, – честно пообещал Барт.
Как и следовало ожидать, студия, которая согласилась заплатить за права на экранизацию миллион долларов, имела свои соображения насчет того, кому следует поручить главную роль, и настояла на личной встрече с этим упрямцем, который был «всего-навсего писателем. Что он понимает?».
Тут-то этот отшельник показал, с кем они имеют дело. Кровь бросилась ему в лицо, он грохнул кулаком об стол и рявкнул: «Либо Мэгги Кендал сыграет Абигайл, либо запихните ваш миллион себе в задницу. Я держал в уме именно ее, когда писал свой роман. Мэгги Кендал и есть Абигайл. И никто другой».
Через месяц Мэгги уже примеряла костюмы, а режиссер и оператор выехали в Новую Англию на поиски подходящей натуры. Съемки назначили через полтора месяца.
Дней десять спустя пронзительный телефонный звонок разбудил Барта среди ночи. Нащупывая в темноте трубку, он побурчал:
– Ну, если только какой-то болван звонит из-за пустяка...
Электронные часы на телефонном аппарате показали 2.35.
– Слушаю.
– Немедленно выезжай, – как всегда, лаконично и по-деловому проговорила Конни. – У нас неожиданный посетитель.
Барт вскочил будто подброшенный пружиной.
– Я же говорил, что нужно связаться с агентством «Вооруженный отпор»...
– Я сказала «неожиданный», а не «неизвестный». Шевелись, малыш.
В трубке сухо щелкнуло. Сонливость как рукой сняло. Он спал один – Мелисса уехала на Карибское море сниматься для обложки журнала «Вог». Быстро натянув джинсы и свитер, сунув ноги в мокасины, он выскочил во двор и бросился к гаражу, где стоял его «Ягуар-XJS». Все, в том числе его жена, то есть все, имеющие вес в Голливуде, уже ездили на «Ягуарах-ХКЕ», но он-то был еще никем, ему и этот годился.
Он одолел двадцать миль за шестнадцать минут.
Первое, что он увидел, подъехав к дому Мэгги, – развороченный забор, помятые кусты, чей-то автомобиль, врезавшийся в стеклянный переход, соединяющий два дома. Следы колес ясно говорили о том, что водитель резко, но запоздало затормозил. Все вокруг было засыпано стеклянными осколками. Конни сказала: «неожиданный посетитель». Но не незнакомый. Кто же из знакомых Мэгги Кендал мог позволить себе явиться к ней столь экстравагантным образом?
Одного взгляда на мужчину, лежавшего на диване в гостиной, хватило, чтобы узнать его. Кори Баннистер. Глаза его были прикрыты, некогда прекрасно вылепленное лицо осунулось, кожа посерела и покрылась сетью царапин, будто по ней прошлась чья-то когтистая лапа. Рядом сидела Мэгги и осторожно стирала салфеткой обильно сочившуюся кровь. Кори не появлялся в Голливуде так давно, что его успели забыть. Звезда его закатилась. Болтали, будто он то ли умер, то ли при смерти. Одни в качестве причины называли наркотики, другие СПИД. Но человек, лежавший на диване, был жив, только или спал, или был без сознания. Он высох, как скелет, зарос щетиной, белокурые волосы давно не мылись и не стриглись и висели длинными клочьями. На полу у ног Мэгги стоял таз с розовеющей водой, валялась груда окровавленных ватных тампонов.
– Что случилось? – спросил Барт.
– Вот виновник торжества, – указала Конни на Кори. – Въехал на машине прямо в дом, под хорошим кайфом, бубнил что-то насчет ссоры с сестрой. Видно, схватились врукопашную. Судя по его виду, она тоже должна быть хороша.
– Вам с Конни надо поехать в дом Баннистеров, – сказала Мэгги, обращаясь к Барту и доставая из пакета очередной тампон. – Надо выяснить, что там с Карлой.
Барт подошел к дивану, склонился над Кори и принюхался. Алкоголем не пахнет. Чувствуется какой-то слабый женственный аромат. Духи, что ли?
– Он торчит? Я слыхал, он из-за наркоты сгинул с горизонта.
– Переработал, у него было нервное расстройство, требовался отдых, – отчеканила Мэгги, избежав прямого ответа.
– А чего он сюда заявился? Почему именно к тебе?
– Он однажды обратился ко мне за помощью. Я помогла. Он это запомнил.
– Может, полицию вызвать? Пускай они с ним разберутся. На этот раз он только полстены снес, но для такого чумного ничего не стоит и голову кому-нибудь снести.
– Кори безобидный.
Барт отметил, что она не опровергла того, что Кори был под кайфом. – По физиономии не скажешь, – скривился Барт.
– Они с сестрой в контрах, – опять уклончиво ответила она.
Барт почувствовал, что тут пахнет соперником, и чуть было не ударился в дальнейшие расспросы, но поймал предостерегающий взгляд Конни.
– Давай не будем беспокоить полицию, пока не выясним масштабы бедствия, – рассудительно сказала она.
Он перевел глаза на изможденного, сильно постаревшего человека, лежавшего на диване, которого он помнил молодым и красивым. Теперь Кори Баннистер был похож на только что освобожденного узника сибирского ГУЛАГа.
