Вера Кауи - Запретный плод
Поэтому она демонстрировала подчеркнуто деловой интерес, задавала лишь вопросы, касавшиеся его профессиональных качеств, ни на секунду не отступая с позиции «той, кому следует повиноваться». Было бы глупо, доказывала она сама себе, отказаться от его услуг, не попробовав его в деле. Он пять лет проработал в респектабельнейшей голливудской фирме. Хороша бы она была, если бы, дав ему от ворот поворот, через некоторое время убедилась бы, что он один из лучших людей в своей профессии!
Барт отъехал от дома Мэгги Кендал в превосходном настроении. Выгорело! Он выследил рыбку и подцепил ее на крючок. Теперь у него будет свое агентство, а первой клиенткой станет Мэгги Кендал – одна из самых высокооплачиваемых голливудских звезд. Дорога открыта!
Барт подъехал к дому в Малибу, где жил вместе с Мелиссой Кей, фотомоделью, которую подклеил на одной вечеринке. Ее обхаживали несколько студий, но Мелисса не имела ни малейшего желания становиться актрисой. И слава богу, потому что таланта у нее не было ни на грош. Ее желания были просты – выйти замуж и рожать детей. Ничего такого в планы самого Барта не входило. Во всяком случае, в ближайшем будущем. Ему ведь только двадцать девять. Может, годам к тридцати пяти...
Когда он рассказал ей, какую большую рыбу ему удалось зацепить, Мелисса завизжала от восторга, и они отпраздновали это событие обедом в ресторане «Спаго» и сексом в джакузи. Но позже, ночью, когда Мелисса, сладко посапывая и чему-то по-детски улыбаясь во сне, лежала рядом с ним, Барт вдруг отчетливо вспомнил то захватившее дух ощущение узнавания, которое – он готов был в этом поклясться – испытала и Мэгги при их первой встрече. Несмотря на то, что она держала официальный деловой тон и подчеркивала дистанцию. Если бы она подала ему хоть малейший знак, он ни секунды бы не сомневался. Не такой он человек, чтобы топтаться на старте. Но никаких знаков она ему не подала. Почему же тогда мысли о Мэгги Кендал не дают ему уснуть?
Сколько таких тайных и явных сигналов получал он от женщин, которые реагировали на его тайный или явный призыв! Он готов был поклясться еще и в том, что Мэгги Кендал не только отозвалась, она распахнула перёд ним дверь. Только когда он перешагнул порог, ее не оказалось дома.
Однако, поработав с ней, он обнаружил, что Мэгги вслушивалась в сигналы совершенно иного рода. Никто и никогда не мог увлечь ее за собой. Она всегда слушала только себя и поступала по-своему. А свойство ее властной натуры было таково, что никому не приходило в голову спросить, права она или нет.
Начать с того, что на самом деле существовало две Мэгги Кендал. Суперзвезда, за образом которой она тщательно и ревностно следила, который беспрестанно шлифовала, доводя до невозможного совершенства, идя на все, чтобы не дать захиреть легенде о ней. И еще была женщина, упорно не желавшая «оголливудиться». Не для нее были все эти обеды, на которые приглашали гостей по строго отредактированному списку, компании, собирающиеся на коктейль у бассейнов, принадлежащих то какому-нибудь продюсеру, то суперагенту, то модному режиссеру. Правда, она всегда посещала премьеры собственных фильмов, щедро расточая вокруг аромат какой-то иной жизни, поражая видом драгоценных мехов и камней, но никогда не ходила на чужие премьеры, за исключением тех, в которых был занят кто-нибудь из ее близких друзей.
Но таких было немного, Барт вскоре убедился, что люди ей не нужны, и когда Конни, гораздо более общительная и компанейская, принимала гостей, Мэгги просто делала ей уступку, выходя в гостиную, а чаще всего просто закрывала наглухо дверь между старым и новым домом.
Когда она закрывала эту дверь, это означало своего рода предупреждение: НЕ ВХОДИТЬ!
Вообще очень немногие переступали порог «маленького дома», как окрестил его Барт. По голливудским стандартам, в такой конурке полагалось жить не хозяйке, а горничной-мексиканке.
Мэгги – светская дама носила туалеты от Валентино, бриллианты и русские соболя. Мэгги-домашняя предпочитала затертые хаки и футболки. Мэгги-светская пользовалась контактными линзами. Мэгги-домашняя надевала очки – она была близорука и без них не могла прочесть ни строчки.
Интервью, которые она соглашалась давать, всегда носили деловой характер и были приурочены к выходу на экран ее очередного фильма. Во время съемок в девять вечера Мэгги уже была в постели. Впрочем, для Барта, выросшего в киношной среде, тут ничего удивительного не было. Он прекрасно знал, что кинопроизводство – тяжелый труд, требующий физического и эмоционального напряжения. Обычно звезда подымается в шесть утра, а то и в половине шестого, садится в присланный студией лимузин, приезжает на студию, гримируется, потом переходит в руки парикмахера и костюмера. Затем идет репетиция. Переодевание. Под слепящим светом юпитеров стекает семь потов, но надо точно двигаться по площадке в соответствии с разметкой оператора и при этом не глядя под ноги и не сбиваться с текста. И вот, когда режиссер убедится, что все готово, он командует: «Мотор!» – щелкает хлопушка – начали! И бывает, что за восемь часов изнурительного труда в коробку попадает пленки на пять минут экранного времени.
Барт знавал актеров и актрис с тех самых пор, как начал понимать, что такое актерство. Он рано узнал, насколько этот народ ненадежен и эгоистичен, как любит похвалы и обожание, как нуждается в аплодисментах и восторженных оценках: «Гениально, крошка! Просто фантастика!»
Мэгги была совершенно другой.
Она не окружала себя свитой, как другие звезды. Помощников у нее был минимум. «Перевод денег», – лаконично отвечала она, если ей предлагали взять человечка на какую-нибудь должность при ее особе. И причина заключалась не в скупости. Мэгги никак нельзя было назвать транжиркой, но и мелочности она не проявляла. Просто не любила ничего лишнего. Конни, ее девушка Пятница, прекрасно со всем справлялась.
Но вот поклонников она старалась не отталкивать от себя. Они помогали ей ощущать себя истинной звездой. Барт обнаружил, что в отличие от похвал коллег, к которым она поразительно равнодушна, обожание поклонников ее радовало и вдохновляло. Она приветствовала всяческие излияния, свидетельствующие о признании ее достоинств, и старалась не остановить их поток.
Зрительская любовь к ней, на взгляд Барта, была вполне оправданной. Когда Мэгги Кендал появлялась на экране, в темном зале происходило какое-то колдовство, и публика отзывалась на ее чары. Она одинаково сильно воздействовала и на мужчин, и на женщин. Мужчины реагировали на поданное легким намеком обещание воспылать страстью – и притом «только к тебе одному». Женщины ценили в ней самостоятельность, независимость, свободомыслие ее героинь, способных себя обеспечить и не распускающих слюни по поводу и без повода. Мэгги была окружена аурой. Ее присутствие на экране затмевало всех и вся.
