Элиф Шафак - Честь

– Тебе сколько лет, парень?

– Достаточно, – ответил Искендер, твердо решивший, что не даст себя запугать.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я не собираюсь перед вами отчитываться. Мне нужно войти.

Охранник, скорее удивленный, чем возмущенный подобной наглостью, снял очки. Глазки у него были совсем маленькие, близко посаженные и не выражавшие абсолютно никаких чувств.

– Ты что, пацан, решил испытать мое терпение? Предупреждаю, оно уже на исходе.

Искендер почувствовал, что щеки его вспыхнули. Охранник раза в два превосходил его размерами и при желании мог прихлопнуть как муху. Тем не менее Искендер догадывался, что этот тип вовсе не так страшен, как хочет казаться. Из тех псов, что много лают и никогда не кусаются. Так подсказывала Искендеру интуиция, а она его никогда не подводила, особенно когда дело касалось уличных разборок.

– Я ищу своего отца, – буркнул он. – И мне нужно войти.

В крошечных глазках охранника вспыхнуло любопытство.

– Твой отец что, работает здесь?

– Нет. Но он водит шашни с девкой, которая здесь работает.

– Ясно. И ты надеешься, что он представит тебя этой леди, верно?

– Вот еще! Зачем мне это надо?

– Я просто спросил. А зачем тогда тебе понадобился папочка, малыш? Хочешь поучить его уму-разуму?

– Я не собираюсь нарываться на скандал. Мне просто нужно поговорить с отцом.

Охранник вновь водрузил очки на нос:

– Даю тебе три минуты, парень. И не секунды больше. Зайдешь внутрь, найдешь своего папашу и выйдешь вместе с ним. Если через три минуты ты не появишься, я сам тебя отыщу и завяжу тебе ноги узлом. Усек?

– Усек. Спасибо.

Войдя в клуб, Искендер первым делом сунул руку в карман. Стеклянная фляга была на месте. Удивительно, что охранник не стал его обыскивать. Во фляге плескалась кислота. Отличное средство. Оставалось только найти ее и плеснуть кислотой в лицо. После этого ни один мужик не взглянет в ее сторону.

Сколько раз он представлял себе этот момент! Представлял, как войдет в шумный, людный, насквозь прокуренный клуб. Приблизится к барной стойке, закажет выпивку. Скорее всего, виски. Да, именно виски со льдом. Это правильный выбор. Он двумя глотками осушит стакан, и в горле у него вспыхнет огонь. После он отойдет от стойки и проскользнет в узкий коридор, пропахший потом и духами. Ее гримерку он наверняка найдет без труда. Постучит в дверь, на которой написано «Роксана», и войдет, не дожидаясь ответа.

– Кто вы такой? – спросит она, и в голосе ее послышится паника. Лицо ее наверняка будет покрыто толстым слоем грима: синие веки, кроваво-красные губы.

– Я сын человека, которого вы похитили у семьи.

Всякий раз, проигрывая эту сцену в воображении, Искендер придумывал новую фразу. Иногда ему казалось, лучше будет сказать: «Вы меня не знаете, но я знаю вас слишком хорошо». Иногда, что эффектнее будет бросить: «Здесь я задаю вопросы». Или спросить: «А вы кто такая? И кто вам позволил разрушать нашу семью?»

Роксана в его сценариях тоже реагировала по-разному. Чаще всего она смущалась и виновато опускала глаза. Но иногда, полыхая бешенством, переходила в наступление. Порой в Искендера летели стаканы, бутылки из-под шампанского, а то и стилет. Дальнейшие события развивались в зависимости от ее реакции. Если Роксана была агрессивна и враждебна, Искендер пускал в ход кислоту. Если она оказывалась способной к раскаянию, он великодушно давал ей шанс.

Особенно нравилось Искендеру воображать, как она падает на ковер, кушетку или в кресло и заливается слезами стыда.

– Поверьте, я не знала, что он женат, – бормочет она сквозь слезы. – Не знала, что у него есть дети. Он никогда мне не говорил.

До склянки с кислотой тут, конечно, дело не доходило. Напротив, Искендер принимался утешать жертву обмана. А она давала ему клятву прогнать Эдима прочь и больше никогда с ним не встречаться.

Прокручивая все эти варианты в голове, Искендер бродил по клубу. К его великому удивлению, людей оказалось совсем мало, по большей части обслуживающий персонал. Для посетителей было слишком рано. Он подошел к бару. Воздух здесь насквозь пропитался алкоголем. На задней стене висело огромное овальное зеркало, подсвеченное неоновой лампой. Стойка из полированного дерева была испещрена выцарапанными инициалами, бранными словами и непристойными рисунками.

Темнокожий бармен с множеством тугих африканских косичек на голове протирал стаканы. Он окинул клиента подозрительным взглядом:

– Сколько тебе лет?

– Я достаточно взрослый.

– Что ж, мистер Достаточно Взрослый, могу я взглянуть на ваше удостоверение личности?

– Послушайте, раз я здесь, значит так надо. Иначе амбал у дверей не пропустил бы меня, верно?

– Отличный ответ, – усмехнулся бармен. – Пожалуй, я дам тебе за него стакан воды. Газированной. Без льда. А больше ты ничего здесь не получишь.

Искендер предпочел не спорить. Потягивая воду, он смотрел в сторону сцены. Наверное, она где-нибудь за кулисами. Надо ее найти, не теряя времени. Он снова нащупал в кармане флягу с кислотой. На ощупь она казалась и холодной, и теплой одновременно. Искендер собирался с духом, готовясь к решительным действиям, когда заметил, что в клубе появился охранник, который смотрит на него в упор и указывает на свои наручные часы. Искендеру оставалось только допить воду, поставить стакан на стойку, поблагодарить бармена и двинуться к выходу. Все планы летели к чертям.

Он прохаживался по тротуару взад и вперед, лихорадочно соображая, как же поступить теперь. Прошла, казалось, целая вечность. И вдруг он заметил на улице знакомый силуэт. Растрепанные волосы, опущенная голова, неуверенная походка, – казалось, этот человек боится, что ноги вот-вот ему откажут. Он прошел мимо Искендера, не заметив его.

– Папа…

Эдим остановился и повернул голову. Искренняя, радостная улыбка, появившаяся на его лице, моментально сменилась испуганным выражением.

– Искендер?.. Что-нибудь случилось с твоим братом или сестрой?

– Нет-нет. Ничего не случилось.

Испуг на лице Эдима уступил место облегчению, а секунду спустя облегчение сменилось подозрением и досадой.

– Тебе нечего здесь делать.

Подобной реакции Искендер не предусмотрел. Он ожидал, что, увидев его, отец придет в смущение, возможно, вспыхнет от стыда, но уж никак не вспылит.

Стараясь скрыть свою растерянность под непроницаемой маской, Искендер процедил:

– Тебе тоже нечего здесь делать.

Уголки рта у Эдима дернулись, глаза сердито вспыхнули.