Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
– Доброе утро, малыша…
– Ой, я уснула?
– Ага, храпела всю дорогу.
– Вот видишь, сколько во мне минусов? А ведь я ещё не затеяла ремонт в твоей квартире, – она улыбнулась и потянулась, правда, когда увидела табличку на здании, у центрального входа которого мы стояли, вздрогнула. – Что это?
– Сдавайся, Чибисова… Сдавайся! – я выпрыгнул из неудобного тесного «жучка» Вероники и быстро обежал машинку, чтобы перехватить свою чокнутую.
– Ты что… Что?
– Давай, Люся, – я сел на корточки, сжал похолодевшую руку и стал рассыпать поцелуи. – Нарушим правила? Никаких гостей, подвязок и конкурсов с семейным очагом. Никакой пыли в глаза родным, фальшивых улыбок и усталости… Ты просто возьмешь мою фамилию, а я весь мир брошу к твоим ногам.
– Чибисов…
– Чибисова! – зарычал я, перекинул её на плечо и быстрым шагом рванул к входу.
– У меня паспорта нет…
– Конечно, нет, ведь он у меня!
– Я люблю тебя… – сквозь слезы шептала Люся, думая, что я не слышу. Слышал. Ещё как слышал! Эти добровольно сказанные слова ожогом отпечатывались на сердце, придавая силы. Всё сделаю, все воспоминания сотру, счастьем затоплю! Моя ты, Люся… Моя.
Глава 47
Чибисова…
Я гладила красивое колечко из белого золота и улыбалась. Вот как дура улыбалась, не имея ни сил, ни желания сдерживаться. Внутри будто трубу со счастьем прорвало. И я стою на деревянной двери посреди этого бурлящего океана и тихо охереваю, насколько его, оказывается, много внутри.
– Людмила, – Леонид Тимофеевич стукнул в распахнутую дверь моего кабинета. – Ты занята?
– Нет, проходите, – захлопнула последнее дело, которое смогла закрыть абсолютно чудесным образом, и ласково пробежалась по обложке подушечками пальцев, прощаясь.
– Ты уходишь? Это правда? – мужчина сел в кресло, раскинул руки на подлокотники и по инерции вцепился пальцами в мягкую обивку.
– Правда, – махнула головой и стала осматривать стены родного кабинета. – Слишком много отдала работе, Леонид Тимофеевич, но поняла я это лишь сейчас. И пока не поздно, пора пожить, к тому же теперь мне есть для кого беречь себя. Сын взрослый, я ему уже не нужна, зато у меня появился крепкий тыл и искрящаяся чудом перспектива.
– Я могу повлиять на твоё решение?
– Нет, на него даже я не могу уже повлиять, – звонко рассмеялась, подхватила сумку и встала. – Все текущие дела закрыты, на этот счёт можете не переживать.
– Ты уходишь из профессии?
– Нет, что вы! Я буду работать дома, но сидеть в офисе до ночи и околачивать пороги судов больше не собираюсь, – смахнула со стола ноутбук, ежедневник и фоторамку с любимым коллективом в коробку и присела на край стола. – Вы всегда можете ко мне обратиться, но стоить это уже будет дороже.
– А ты всегда была честной, Люда.
– За это вы меня и любите.
– За это и люблю, – начальник встал, раскинул руки и крепко обнял меня по-отечески. – Я дал указание юристам подготовить договор для единственного внештатного сотрудника, Людмила Аркадьевна. Оплата в процентах плюс премиальные за выполненные сроки.
– Тогда пришлите его мне курьером, я с удовольствием почитаю писанину ваших двоечников, – тихо рассмеялась и похлопала старика по спине.
– Ты – лучшее, что со мной произошло за всю историю практики.
– А вы позволили мне дать хорошее образование сыну и не спиться от жалости к самой себе. Поэтому мы квиты.
– Квиты, – уныло махнул он головой и отошёл к стене, открывая для меня дорогу в светлое будущее. – Лети, птичка…
– Теперь-то я уж точно птичка!
Легко подхватила вещи и тихо, окольными путями, шмыгнула к пожарной лестнице, чтобы убежать по-английски, без ненужных разговоров, слёз и соплей. Бежала не от кого-то, а к себе настоящей. К той, которая умела мечтать, к той, которая умела любить и верить, что чудо рядом, стоит его только захотеть. Сильно-сильно…
Толкнула дверь, закрыла глаза, наслаждаясь звуком хлопка, и рассмеялась.
Хорошо…
– Малыша? – удивлённый голос Кирилла нарушил мой внутренний дзен. А когда я обернулась, то увидела, что он стоит в эпицентре какого-то хаоса! Мою старушку малинового цвета грузят на эвакуатор, а на её месте уже стоит точно такая же, только новенькая, блестящая и белая-белая, как наступившая полоса в моей жизни. – Ты очень рано вышла.
– Кирилл? Что происходит? – рванула в сторону служебной парковки. Чибисов стоял на подножке белоснежного джипа, а увидев меня, распахнул заднюю дверь, где было установлено детское автокресло.
– Ну как тебе наш семейный корабль? Все теперь поместятся, и даже Витьку не придётся запихивать в багажник, когда он приедет на каникулы, – Кирилл довольно рассмеялся, спрыгнул и подхватил меня, перенося через забор. – Люсь, ну скажи, что тебе нравится?
– Конечно, нравится, – я прошлась по отполированному капоту, сдерживая восторженный писк. – Это мне?
– Конечно, тебе! Твою старушку я уже определил в хорошие руки, не переживай.
– А твоя? Ты же хотел…
– А я подумал, Люсь, что пора начать обоим все с чистого листа, – Кирилл обнял меня и махнул рукой на две белые машинки, сверкающие на солнышке девственной красотой и чистотой. – А мою мы Витьке отдадим, пусть гоняет на здоровье. Кстати, давай поторапливайся, сегодня пятница, а значит, у нас есть час, чтобы вырваться из города до пробок.
– Чибисов! Угомонись! – визжала я, бегая вокруг новой бибики, как девчонка. – Мы с тобой только месяц как женаты, а ты уже превысил весь допустимый лимит трат и сюрпризов!
И это была чистая правда. Он с такой легкостью потворствовал моим дизайнерским фантазиям, не позволяя тратить ни копейки из своего кармана! Не держался за стерильность брутальной квартиры, не упирался, когда я завесила яркими портьерами комнаты, не психовал, когда полки ванной стали напоминать цветастую витрину косметического магазина, он просто любил. При любом удобном случаем…
– Ну, этот корабль, – Кирилл кивнул в сторону джипа. –
