Марина Порошина - Весенний марафон
– Зайка, ну потерпи. – Голос брата звучал заискивающе. – Я тебе, только по секрету, скажу – у него сегодня свидание с одной… Москвичка. И не замужем. В театре у него работает. Может, к ней и переедет. Вы, бабы, на это дело быстрые.
– Да кому он нужен! – фыркнула Верка, но в голосе явно прозвучала заинтересованность.
– Не скажи, – обиделся за Василия брат. – Он мужик – ого-го! Что надо, в общем. Ты кино видела? Вот то-то.
Василий решил, что с него достаточно, сполз с дивана и начал одеваться. Будь его воля, он, конечно, подремал бы еще часок-другой, ведь вчера вернулся за полночь, потому что разбирали декорации с вечернего спектакля. Но он не дома, чтобы свои порядки заводить. Когда он вышел на кухню, где брат и его жена обедали, он понял, что именно пропустил, пока лежал с подушкой на голове, и после чего «дура» волшебным образом трансформировалась в «зайку»: на левой щеке брата горела длинная красная царапина. Надо же, подивился про себя Василий, здоровенный мужик, под сто кило весом, старшина милиции, а боится этой тощей швабры как маленький. Была б Верка его, Василия, женой – уж он бы ей показал! Хотя, конечно, избави Боже от такого счастья.
– Привет, Петюха! Здравствуй, Вера! – как бы ничего не замечая, поздоровался он.
Брат заулыбался, бросился наливать ему чай и жарить яичницу, Верка, зараза, скривилась и, виляя тощим задом в линялом халате, уволоклась в комнату, и день пошел своим чередом. День этот был для Василия важным. Вечером, после работы, у него было назначено свидание. И не с какой-нибудь торговкой с Лужников. Это все было – но несерьезно. А с гримершей Олечкой. Она, откровенно говоря, старше его лет на… скажем, пять, чтобы не обижать женщину. К тому же худая, болтливая и вертлявая как обезьяна… или как вон братнина Верка. И чего это, интересно, в Москве бабы все такие тощие? Едят вроде нормально. А приличной женщины, такой, какие ему нравятся, он как уехал из дома, так тут и не видел. Беда, вздыхая подумал Василий…
И в театре, где он теперь работал, все актрисы тоже были похожи на драных кошек, особенно когда без грима, и даже молодые. Что за мода такая пошла?.. Да, теперь он работал в театре. В том самом МХТ, куда Катерина водила его, когда они приезжали в Москву на ток-шоу в конце прошлого года, и говорила, что он прирожденный артист и что тут ему самое и место. Ссора с Катериной его задела за живое, да что там – буквально перепахала. Ах, неровня я тебе?! Ручки у меня с мозолями? И вертеться на пупе не умею, как эти твои актеришки, которыми ты так восхищалась? Ну ничего! Я тебе докажу! Что именно докажет – Василий опять представлял еще не вполне четко, но второй этап общего стратегического плана сложился за ту бессонную ночь, которую он провел после ссоры, вертясь на скрипучем стареньком диване.
Он смотался домой, оформил документы, пристроил Умку и уже через неделю вернулся в Москву, к брату с Веркой. Он знал, что брат ему не откажет, родня как-никак, а на Верку ему – тьфу и растереть. Пусть подергается, от нее не убудет. Брат помог ему устроиться охранником на рынок в Лужниках – на первое время. Уж он там и насмотрелся… Женщин только жалко: больные все насквозь, простуженные, едят всякую гадость вроде вонючего супа из стакана и бумажной на вкус лапши, которую надо кипятком заливать, он бы в рот не взял такое! И пашут на хозяина. А что делать? Приезжие. Или совсем нищета.
Но в Лужниках Василий не задержался, потому что не за этим он в Москву сорвался. Ему нужна престижная работа, такая, чтоб Катерина, которую он пригласит приехать в Москву, рот открыла от изумления. И взяла бы все свои слова, которые жгли Василию сердце, обратно. Может быть, он даже прославится. А что – бывает. Вон у той же соседки Раисы брат, правда, двоюродный, Анатолий, сейчас снимается в сериале «Папаша на все руки», а сам родом из Верхней Салды, где до сих пор родители и бабка живут, он к ним часто приезжает, и Раиса тогда тоже туда мотается потихоньку от Вовы, вроде родню навещает. Анатолий-то еще в этой Салде учителем работал, тоже не мальчик был, а потом вдруг подался в актеры – и вся страна его теперь знает.
Поэтому, уладив дела с пропиской, Василий сразу же поехал в Камергерский переулок, в театр, и разыскал того самого режиссера, который был на ток-шоу и хвалил на всю страну его, Василия, актерские способности и еще какую-то «мужскую харизму».
У этого самого режиссера была обнадеживающая своей простотой фамилия Скорняков, и был он не главным, как выяснил Василий (главным у них был этот… ну, который кот Матроскин), но все-таки не последним человеком, как ему объяснил мужик на вахте. И не только спектакли, а даже представления на елках в Кремле несколько раз ставил, а это тебе не хухры-мухры – это тоже мужик рассказал, возле которого Василий полдня просидел, ожидая, когда появится режиссер. Мужик оказался не вредным: к Скорнякову, правда, не пустил, потому что не положено, но подождать разрешил.
Режиссер приехал уже под вечер. Василий подошел, и, видя, что Скорняков его не узнает, культурно представился и про ток-шоу напомнил. Скорняков заулыбался, и Василий вздохнул с облегчением. Объяснил: так и так, вы мои способности знаете, хочу попробовать у вас артистом. Скорняков сперва глаза выпучил и ртом воздух похватал, но Василий терпеливо ждал, и Скорняков, продышавшись, даже пригласил его к себе в кабинет.
– Понимаешь, старик, – объяснил ему режиссер, налив чаю и предложив какое-то несерьезное печенье, которое Василий весь разговор деликатно покусывал, чтобы не обидеть хозяина. – Пока у нас мест нет. Это у нас вообще, понимаешь, беда. Один раз даже труппу пополам делить пришлось: двести человек было, все без ролей сидели годами. Поделили на два МХАТа, стало два по сто. Но все равно много, понимаешь?
Василий согласно кивал – чего тут не понять-то, во всяком доме свои тараканы – и терпеливо ждал, когда Скорняков перейдет к решению его вопроса.
– Давай так… – тяжело вздохнул Скорняков. Он понял, что ненормальный посетитель не отвяжется, когда Василий попросил второй стакан чаю, потому что позавтракать он утром не успел, а точнее, постеснялся просить у Верки. – Ты же у нас кто – шофер? Машину знаешь. И руки на месте.
– На месте, – подтвердил Василий.
– Ты пока поработай монтировщиком декораций. Как раз вчера двоих за пьянку уволили. Кстати, у тебя с этим делом как?
– Не пью, – кратко сообщил Василий. – Вообще.
– Да ну? – удивился режиссер и посмотрел заинтересованно, с веселым удивлением, как на редкого зверька. – Так это же отлично, Василий! Вот. Поработаешь, а там, глядишь, машинистом сцены станешь – это, брат Василий, должность!
– А в актеры когда? – гнул свое Василий. – Мне в актеры надо.
