Нянечка для соседей - Лили Голд
Мой рот открывается.
— Она не рассказывала тебе обо мне?
Он выглядит озадаченным.
— Что именно, любимая? — Сара всхлипывает все громче, и он гладит ее по волосам. — Эй, все в порядке.
Морщинистая рука обхватывает мою, словно тисками.
— Ты уходишь, — шипит Нонна, таща меня обратно через дорогу. — Сейчас же.
— Но…
— Я не знаю, на что ты рассчитывала, когда приехала сюда, — рычит она. Ей, наверное, уже за семьдесят, но хватка у нее железобетонная, поскольку она тащит меня за собой.
— Мне ничего от вас не нужно! — протестую я. — Мне просто было нужно… — Мои ботинки скользят по гальке, и я спотыкаюсь. Она поднимает меня на ноги и толкает к моей дешевой, подержанной машине. Я врезаюсь в дверь, ладони щиплет от силы удара. Меня всю трясет. Я не могу поверить, что это происходит. Со стороны подъездной дорожки доносятся громкие голоса.
— Почему она не рассказала ему обо мне? — спрашиваю я. — Он же ее муж. Неужели я настолько постыдна, что она даже мужу не может признаться, что я существую?!
Нонна хмыкает.
— Карл мягкотелый. Если бы он знал, что у его детей есть сводная сестра, он бы попытался связаться с тобой.
— И тогда все было бы плохо?! Было бы так ужасно, если бы у меня был хоть один человек, который действительно желает меня видеть рядом?! Неужели так ужасно, что я узнаю своих чертовых родных брата и сестру?
— Они не твои брат и сестра!
— Они мне роднее, чем тебе!
Ее челюсть сжимается.
— Послушай. — Она садится на корточки и смотрит мне прямо в глаза. — Моя дочь совершила ошибку, родив тебя. Ей было пятнадцать. Неужели ты думаешь, что она до конца жизни должна быть наказана за глупую подростковую ошибку?
— Я не наказание, — задыхаюсь я. — Я человек.
Она качает головой.
— Посмотри на это место! Она наконец-то движется вперед по жизни. Она учится. У нее хорошая работа. Она нашла обеспеченного мужа, который боготворит землю, по которой она ходит. У нее двое прекрасных, умных, воспитанных детей. У нее не было бы ничего из этого, если бы она не отказалась от тебя. И она заслуживает хорошей жизни, Бетани. Она заслуживает всего этого. — Ее ноздри раздуваются. — Я не позволю тебе испортить ей жизнь. Если я еще раз увижу тебя здесь, я вызову полицию.
Я отдергиваю руку. Мое лицо пылает жаром. Я не могу остановить слезы, катящиеся по моим щекам.
— Не беспокойся об этом, — огрызаюсь я, открывая дверь машины. — Ты меня больше не увидишь.
Я забираюсь на сиденье и захлопываю дверь, заводя двигатель. Сквозь шум оживающей машины я слышу, как кто-то окликает меня по имени. Я поднимаю глаза и вижу Карла, бегущего ко мне, на его лице написано потрясение. Сара останавливает его, не давая двинуться с места, пока я выезжаю на дорогу. Ярость пронзает меня. Я опускаю стекло и впервые за много лет стягиваю с запястья браслет. Он блестит ярким золотом между пальцами.
Я ношу этот браслет всю жизнь. На первый день в школе. При трудоустройстве на новую работу. На первых свиданиях. Когда меня бросали, отвергали или обижали, я надевала этот браслет. Каждый раз, когда мне нужна была мама, я смотрела на него, и он давал мне силы, в которых я нуждалась.
И он абсолютно ничего не значит. Это просто украшение, которое она, наверное, купила в больничном сувенирном магазине.
Ты — мое солнышко.
Что за хрень.
Я выбрасываю его из окна, и он падает к ногам Сары. Она начинает плакать сильнее, всхлипывая в свои руки. Карл что-то кричит мне вслед, но я жму на газ и уношусь прочь, пока дом моей матери не скрывается из виду.
Долгое время я еду в тишине, не останавливаясь, чтобы включить радио или GPS. Дождь начинает брызгать на лобовое стекло, и холод заполняет машину. Я почти не замечаю этого. Голос Нонны крутится в голове, снова и снова, по кругу.
Ты расстраиваешь моих внуков. Они не твои брат и сестра. Ты была невыносимым ребенком. Уверяю тебя, мы чертовски старались любить тебя.
Мои руки дрожат на руле. Я ничего не понимаю. Я не понимаю, почему я никогда не была достаточно значимой для того, чтобы люди обо мне заботились. Я не понимаю, почему меня так трудно любить.
Словно в ответ, в кармане зажужжал телефон. Мой желудок подпрыгивает.
Я останавливаюсь на обочине и оцепенело беру телефон, молясь, чтобы это был один из мальчиков. Сердце замирает, когда я вижу имя Сайруса. Слава Богу! Я провожу пальцем по экрану, чтобы открыть сообщение:
С: Похоже, мы останемся еще на несколько дней. По крайней мере, до среды. Джеку нужно поцеловать еще несколько задниц. Созвонимся позже хх
Такое ощущение, будто я проглотила глыбу льда. Я звонила им, плача в голосовом сообщении, и они ответили мне, что продлевают свою поездку.
Я зажмуриваю глаза, делаю несколько глубоких вдохов, затем набираю ответ.
Б: Хорошо, отлично! Горжусь вами х
Трясущимися руками я отправляю сообщение, а затем кладу телефон обратно в карман и снова выезжаю на дорогу. Дождь усиливается по мере того, как я возвращаюсь в Лондон. По дороге я останавливаюсь только однажды, чтобы забрать лекарства по новому рецепту и две бутылки вина.
Вернувшись в свою квартиру, я чувствую себя изможденной. Все тело болит. Я тяжело опираюсь на дверь и бросаю ключи на стойку. Они скользят по поверхности и останавливаются рядом с тремя пустыми упаковками от тестов на беременность, которые я бросила туда вчера вечером.
Я смотрю на них. Всего двадцать четыре часа назад я металась по квартире, испуганная, нервная и взволнованная. А теперь у меня ничего нет. Ничего.
Я ставлю сумку с покупками и открываю первую бутылку вина.
ГЛАВА 62
САЙРУС
— Что-то не так, — твержу я, опустив бокал с пивом и уткнувшись в экран телефона.
Никто из ребят не отвечает. Я смотрю на них обоих.
Это восьмой день нашего пребывания в Нью-Йорке, и мы обедаем в кафе у бассейна отеля. Солнце палит над головой, и прохладный ветерок обдувает бирюзовый бассейн. Дети играют в воде, обдавая друг друга брызгами и поднимая в воздух маленькие сверкающие капельки.
День выдался насыщенным: утром мы уже посетили две конференции, а через несколько часов нам предстоит выступить с докладом об инди-играх для мобильных
