(не)верная (СИ) - Дилин Рин

- А если бы я не встретил её?.. – тихо спросил я, уже понимая, что пытался донести до меня профессор.

- Жил бы как и раньше, - пожал он плечами. – Рано или поздно ты всё равно повстречал кого-нибудь более-менее подходящего тебе. Но ты встретил именно её! Можешь ли ты представить себе, что у тебя не было и шанса пройти мимо? Данный аспект настолько хорошо продуман, внедрён так тонко и грамотно, что, даже просто пройдя мимо неё на улице, ты бы зацепился взглядом и захотел бы увидеть её вновь! Сам бы искал встречи, пока не нашёл бы! «Химия» твоего организма не оставила бы тебе никаких других вариантов! Если честно, я поражён… у меня просто нет слов, чтобы выразить своё восхищение теми людьми, кто этим занимался!

Я молчал. Выходит, что всё, что я испытываю к Ларе, – это результат работы тех уродов в белых халатах, а не мои чувства. Меня тянет к ней, потому что так работает эта мерзость, которую внедрили в мой организм. Это не я.

Получается, у нас с Ларой могут быть дети… и то, чего у меня никогда не было, – семья… Нет, лучше не думать об этом: это не моё, это всё навязанное, чужеродное.

- Получается, что теперь «процесс» запущен, и я стану реагировать вот так на любую более-менее процентно-подходящую особу? – сухо поинтересовался я.

- М-м… скорее всего, нет, - задумчиво произнёс Пётр. – Это же противоречит постулатам. Не зря же твои способности не подвергались трансформации до этого времени. Видимо, вторая фаза запустилась при вашей встрече. Что-то послужило толчком… У вас был обмен жидкостями? Секс, поцелуй? – я проигнорировал его вопрос, и Пётр ответил за меня: - Предположим, что да. Скажем, это был поцелуй. В твой организм попал образец её ДНК, и произошло включение второго этапа проекта: организм спешно начал перестраиваться, улучшать имеющиеся в наличии возможности и готовиться к их передаче потомству. Отсюда период повышенной сексуальной активности и раздражительность: ты должен не только «посеять», но и защитить. Все первые особи новых видов излишне агрессивны: они должны захватить и подчинить жизненное пространство для следующих поколений. Думаю, у последующих поколений этот фактор снизится. Эх, мне бы эту барышню ещё разок заполучить для исследований! Я бы тогда…

- Забудь о ней! – неожиданно сам для себя рыкнул я и тут же, смутившись, спокойнее добавил: - Оставь эту девушку в покое: она замужем, у неё семья и ребёнок. Мы не общаемся.

- Вот как? У неё есть ребёнок? – удивился профессор, кинулся к своим записям и принялся их листать, задумчиво бормоча себе под нос: - Ах, да, я же осматривал её… всё верно, рожавшая… Хм… возможно, она не подвергалась воздействию вакцины, либо заражение происходит от носителя… С другой стороны, вполне логично оставить женских особей способными вынашивать потомство и от других партнёров: мужчины часто воюют и умирают… В противном случае это может повлечь оскудение генофонда… Ну да, ну да… Эх, жаль… Как же жаль…

Я слушал его и пытался переварить услышанное. Выходит, Лара не испытывает ко мне той бури эмоций, что я к ней. Да и мои чувства оказались на деле фальшивкой…

- Эх, жаль… как же жаль упускать такой шанс… такая шикарная совместимость!.. А дети… - сокрушался и никак не мог смириться с моим отказом Пётр.

- Дети проекта «Идеальный человек» были бы монстрами, - я попытался успокоить и подсластить ему пилюлю. – Хорошо, что его закрыли. Это правильно. Нельзя лезть в естественные процессы и играть в богов. Лучше не трогать этот чумной могильник и оставить эту заразу похороненной…

- Все виды в эволюции – это мутировавшие монстры. И позволь с тобой не согласиться, мой друг, дети проекта «Идеальный человек» - это лучшее, что могло бы произойти с человечеством: Homo sapiens стал бы Homo excelsitas ratio, Homo ultimus! Произошла бы победа разума над мелочной человеческой природой. Мы пережили бы революцию и наконец-таки стали двигаться семимильными шагами вперёд, развиваясь и постигая мир вокруг себя, а не топтались бы которое тысячелетие подряд вокруг макакиного вопроса - «у кого бананов больше, тот и круче». Конечно, умственно здоровые и свободные от страсти к потребительству люди не устраивали многих, поэтому проект и похоронили. Потому что в противном случае через пару десятков лет эти отсталые людишки не смогли бы похвастаться ничем, кроме тонн раскрашенной бумаги и блестящих, никому не нужных побрякушек, и очень быстро потеряли бы всю власть! И…

- Ты чего Петра до приступа довёл? Не успей я вовремя, он бы начал ругаться матом на немецком, и это воплощение Гитлера мы бы долго ещё не упокоили обратно, - вошёл в лабораторию Виктор и кинул мне объёмный пакет.

- Убеждаю его, что всё должно остаться так, как оно есть, - невозмутимо пожал я плечами и сунул нос внутрь баула: старикан приволок мне форменную одежду на сменку. М-м, надо же, помнит размер, как приятно…

- Ну и сиди тогда до конца дней на транквилизаторах и забудь о применении сверхвозможностей! Ты хотел быть обычным человеком? Поздравляю! По-другому у тебя теперь жить и не получится! – кинул мне в сердцах профессор. – Одно применение силы - и процесс станет необратим! И я даже боюсь представить, какую боль ты будешь испытывать: каждая клеточка твоего организма начнёт перестраиваться в экстренном режиме. Всё то, что сейчас насильно введено в спящее состояние, обрушится на тебя во всей красе! О-очень удивлюсь, если ты не сдохнешь от болевого шока!

Я напоказ пренебрежительно фыркнул и начал одеваться.

- А она мне нужна, такая жизнь? Меня спросили, хочу ли я быть этим, хомо-как-его-там, прежде чем вкололи эту чумную сыворотку? Поинтересовались, нужно ли мне такое «счастье»? Нет. Потому что они знали ответ: оно никому не нужно. Никто не захочет быть бомбой замедленного действия…

«Любить того, с кем ты не можешь быть. И, как выяснилось, это и не любовь вовсе. А просто реакция на того, кого тебе кто-то когда-то рассчитал. Подходящий объект на девяносто восемь процентов… надо же…» - этого я ему вслух не сказал.

- Так, парни, брейк. Седой, ты чего так завёлся? Ладно, Пётр, горячая голова, за науку глотку любому перегрызёт, но ты-то? Чего так разгорячился? – удивлённо оглядел нас Виктор.

- А это ему пора своё успокоительное принимать, - ядовито хмыкнул профессор. – Ненадолго ж предыдущей порции хватило. А скоро тебе нужно будет всё больше и больше… Страшно представить… Придётся в зоопарк звонить, просить то, чем они бешеных медведей успокаивают.

- Главное, что не хомячков, и ладно. Этих ни чем не проймёшь, звери так звери, - ехидно поддакнул я, закончил шнуровать берцы, встал и попрыгал на месте: красота! Давненько так себя не ощущал! – Гони мою «вкусняшку», Авиценна, а то пожалуюсь на тебя за жестокое обращение с животными.

Пётр скептично закатил глаза к потолку, но принялся заряжать мне инъектор. У Виктора бряцнул телефон, он прочитал сообщение и нахмурился.

- Петь, подготовь ему с собой ещё парочку. Седой, хочу сказать сразу: я к этому не имею никакого отношения, - и протянул мне свой телефон. То, что я увидел, заставило Тьму рвануть вверх, опаляя тело невыносимым жаром. Я выхватил инъектор у профессора и сразу всадил себе в мышцу на руке.

- Убью, с-суки-и… - успела прошипеть Тьма моими губами, прежде чем лекарство вновь сковало её.

* * *

«Следи за пульсом, не позволяй ему частить: так транквилизаторы будут действовать дольше», - напутствовал меня Пётр.

«Следи за пульсом» - хорошо сказать, но сложно сделать. Особенно, когда увидел Лару в лапах этих уродов.

- Сын, клянусь, это не я, - произнёс Виктор, и голос его еле заметно дрогнул.

- Знаю, - глухо откликнулся я, продолжая гнать машину вперёд. – Ты просто натравил на меня парней, желая добиться цели. А вот строгие ошейники надеть на них забыл, и в самый неподходящий момент они порвали поводки. Стареешь, батя, - злобы я к нему не испытывал: никто не в состоянии просчитать всё на свете, и порой промахи простительны. Особенно ему: Виктор всегда был мне как отец. Хотя таковым по крови и не являлся. Жестокий, но всё-таки отец.