Карнавал Хилл - Кэролайн Пекхам

— Я позову своих людей, — предупредил Кайзер. — Один мой крик, и они прибегут.

Я кивнул, обдумывая это, и положил палец на спусковой крючок. — Но, если ты закричишь, твоя голова взорвется. — Я пожал плечами. — Так что, я думаю, ты будешь вести себя тихо, не так ли?

Он сглотнул, а затем быстро кивнул. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мое имя было внесено в документы на твой дом, старина. Как быстро, по-твоему, ты сможешь это организовать? — Я выгнул бровь, ожидая, что он начнет умолять и заниматься всем этим скучным дерьмом, где он пытался заставить меня передумать. Но он этого не сделал, Кайзер несколько раз кивнул, глядя на пистолет в моей руке, которого, очевидно, было достаточно, чтобы заставить его продать мне всю свою империю. Трус.

— Тогда показывай дорогу, — сказал я. — Одно неверное движение, и я отстрелю тебе руку. Два неверных движения, и это будет твоя голова.

Он поспешил к кухонной двери, а я дернул подбородком в сторону его жены и падчерицы, чтобы они тоже шли впереди меня, и мой взгляд опустился на прекрасную задницу Мии, когда я последовал за ними. Пока мы шли, я сунул пистолет под ее плюшевую кофту, задрав ее, чтобы обнажить ее плоть передо мной, и ее плечи напряглись.

— Ты была девушкой Маверика Арлекина? — Спросил я, и она оглянулась на меня со страхом в глазах, кивнув, когда я убрал пистолет.

— Стоуна, — поправила она.

— Дорогая, он Арлекин до мозга костей. Так скажи мне, ему понравилось, когда он трахал эту задницу? Полагаю, он изменился, оказавшись сверху. Или он заставлял тебя надевать страпон и устраивал с тобой ролевые игры в тюрьму?

— Оставь ее в покое, — прошипела Жасмин, притягивая дочь ближе, и я провел языком по зубам.

— Не вы мне здесь приказываете, миссис Роузвуд. Да, и, кстати, каково это — знать, что твой муж трахает девушек моложе твоей дочери? — Беспечно спросил я. — Хотя он выглядит как потный, хрюкающий кабан, когда делает это, так что, может быть, ты счастлива, что он сует свой член в кого угодно, кроме тебя. Ты верна, пока тебя нет, а он здесь трахает едва совершеннолетних кисок? — Спросил я, убирая пистолетом прядь волос с ее плеча.

— Ты лжешь, — прорычала она.

— Я лгу, Кайзер? — Крикнул я, и его плечи напряглись, он не обернулся и что-то пробормотал себе под нос. — Не совсем понял, старина, и я думаю, что из-за французских тостов мой палец на спусковом крючке стал немного скользким.

— Он не л-лжет. Прости, любовь моя, — выдавил Кайзер, и Жасмин в шоке поднесла руку ко рту, крепче прижимая к себе Мию.

— Ну же, не будь такой. Ты должна была знать об этом. — Я протиснулся между Жасмин и Мией, положив руки им на плечи, пока Кайзер отпирал свой кабинет и вел нас внутрь.

Он начал рыться в ящиках в поисках документов на это место, а я посмотрел на его жену, которая была у меня под правой рукой, и по ее щекам потекли слезы. — Ты знала, брось это. Кайзер — грязный извращенец, это любому ясно. Скажи мне, ты хотя бы раздобыла себе приличный член, пока была в своих морских путешествиях?

Она покачала головой, беззвучно всхлипывая, и я посмотрел на нее с жалостью. — Ну, милая, ты определенно была доступной для меня, не так ли? Мне стоит только расстегнуть ремень, и ты бы сняла для меня трусики, не так ли? Я не опоздал принять твое предложение? Трах из мести, — лучший вид секса.

Она издала сдавленный вопль и покачала головой. — Пожалуйста, отпусти Мию, — взмолилась она.

— О, разве ты не хорошая мамочка? Моя мама тоже хорошая, благослови господь ее душу. Я думаю, ей бы понравилось это место, но не декор, он чертовски отвратителен, — сказал я, отталкивая ее от себя, так что она, пошатываясь, наткнулась на письменный стол. Она поспешила обойти его, оглядываясь на нас, когда я опустил руку на задницу Мии и крепко сжал.

— Отстань от меня, — прошипела Мия.

— Просто поцелуй меня, милая. Один поцелуй, и, может быть, я не вышибу мозги твоим маме и отчиму. — Я посмотрел на нее сверху вниз, крепко прижимая к себе, когда ее рука легла мне на грудь, пытаясь оттолкнуть меня. Я поморщился, когда она надавила на рану у меня в боку и зашипел сквозь зубы.

— Осторожнее со мной, солнышко, у меня несколько боевых ранений после схватки с дерзкой маленькой радужной акулой. Так, где мой поцелуй?

Она посмотрела на свою семью, потом снова на меня со слезами на глазах, а затем приподнялась, чтобы поцеловать меня в губы.

Я усмехнулся, когда она отстранилась, запустив руку в ее волосы и проведя языком между ее губами, наслаждаясь грязным поцелуем на глазах у ее родителей, а мой член дернулся от интереса. Хотя сейчас с ней было слишком легко. Я не нагибал девушек и не трахал их, пока не становился центром их вселенной.

Но пока я ждал, когда домой вернется мой настоящий вызов, она выглядела довольно интересным отвлекающим маневром, чтобы продержаться до тех пор. Я полагал, что через несколько недель она упадет передо мной на колени и будет умолять о моем члене. Именно такими они мне и нравились — разрушенными изнутри, а затем привязанными ко мне так, как они даже не могли себе представить. Я проникал глубоко в сознание женщин и подсаживал их на себя, как на наркотик. Я заставлял их любить меня, быть одержимыми мной, а затем трахал их как хороших маленьких шлюшек, которыми они были, когда мне этого хотелось. Это был мой любимый способ трахать девушек, когда они были сломлены и растеряны, их мысли уже не принадлежали им самим, и единственное, что они знали, — это то, что я — их восходящее солнце. Они хотели поклоняться мне, потому что я был их богом, тем, кто давал им цель. Тем, кто наказывал их, когда они были плохими, и возвышал их, когда они были хорошими. Нет ничего лучше, чем когда девушки, утверждавшие, что ненавидят меня, превращаются в маленьких податливых шлюх, раздвигающих ноги по команде.

Роуг была единственной, кого я не чувствовал полностью в своей власти. Она никогда не смотрела на меня с любовью, хотя и была достаточно хороша в том, как принимала мой член. Но я так и не достиг эйфории от осознания того, что она полностью и бесспорно попала под мои чары, и именно поэтому я