Нора Робертс - Драгоценности солнца
Джуд Франциска пела своим цветам, и это взволновало Эйдана. Этим сладким и проникающим в самые глубины его души голоском она говорила ему, что не доверяет, даже когда не думала, что ее могут услышать.
Она была так прекрасна, когда работала на коленях перед цветами, тихо напевая об одиночестве в праздничном зале, в дурацкой соломенной шляпе, закрывавшей ее лицо, со щенком, сонно свернувшимся на тропинке позади нее.
Джуд не замечала нависших над головой темных облаков — предвестников грозы. Она была неизменным ярким пятном в этом волшебном мирке, и если он не любит ее, то не сойти ему с этого места. Но Эйдан не знал, как еще объяснить то, что он чувствовал… Его сердце просто принадлежало ей. Он знал, что делать шаг вперед с беззащитным сердцем — это самый большой риск, на который мог пойти мужчина. Эйдан шагнул вперед и позвал девушку по имени.
Джуд быстро повернула голову, ее глаза встретились с его. Ему было невыносимо видеть, как мягкое и довольное выражение исчезает с ее лица, сменяясь на холодную маску гнева. Хотя чего-то подобного он и ожидал.
— Мне больше не о чем говорить с тобой.
— Знаю.
Проснулся Финн и с радостным лаем вскочил поприветствовать его. Эйдан понял, что это то, чего он ожидал от нее: что Джуд всегда будет рада видеть его, что бросится вперед, страстно желая его внимания.
«Неудивительно», — подумал Эйдан, — «что она дала мне от ворот поворот, когда я обращался с ней не многим лучше, чем со щенком».
— Я должен кое-что сказать тебе. Во-первых, мне очень жаль.
Джуд была тронута, но недостаточно, чтобы сменить гнев на милость. У нее ушли годы, чтобы научиться пользоваться своим внутренним стержнем, но теперь она знала, как нужно себя вести.
— Хорошо. В таком случае я прошу прощения за то, что ударила тебя.
Его нос распух, под глазами уже красовались синяки. Это, в самом деле, ее рук дело? Джуд подумала, что это ужасно и, как ни странно, захватывающе.
— Ты мне нос сломала.
— Сломала? — вначале девушка была потрясена, поэтому шагнула к нему, прежде чем смогла остановиться. — Ну, ты заслужил это.
— Заслужил, да, — Эйдан попытался улыбнуться. — О тебе еще много лет будут говорить в деревне.
Поскольку Джуд вдруг обнаружила, что где-то в глубине души наслаждается этим моментом, она сухо парировала:
— Уверена, в ближайшее время все найдут более интересную тему для разговора. Так, если это все, ты должен извинить меня. Мне нужно завершить это и еще несколько дел до завтрашнего отъезда.
— Отъезда? — в этот момент Галлахер ощутил панику, схватившую его за горло. — Куда ты едешь?
— Утром я собираюсь вернуться в Чикаго.
— Джуд, — начал было Эйдан и сделал шаг вперед, но остановился, когда ее глаза вспыхнули. Он хотел встать на колени, просить и умолять ее, и даже представил, как это было бы. — Ты все обдумала?
— Да. Я уже все подготовила.
Эйдан отвернулся, чтобы взять себя в руки. Он смотрел на холмы, деревню, море. Дом.
— Скажи, ты делаешь это из-за меня или это то, чего ты хочешь?
— То, чего я хочу. Я только…
— Хорошо, — Шон сказал, что он испытает унижение — так оно и было. Эйдан развернулся и медленно подошел к Джуд. — Есть вещи, о которых я хочу сказать, вещи, о которых я хочу поговорить с тобой. Только прошу, выслушай меня.
— Я слушаю.
— Так, с чего бы начать? — прошептал он. — Ты смогла уделить мужчине минуту, когда он изменяет свою жизнь у тебя на глазах. Я прошу тебя дать мне еще один шанс, даже если не заслуживаю его. Прошу забыть о тех двух моих попытках и послушать меня сейчас. Ты сильная женщина. Ты обнаружила это недавно, но ты не жестокая. Так что я прошу тебя на мгновение отложить свой гнев в сторону, так чтобы ты могла увидеть…
Когда Эйдан затих, растерянно и взволнованно глядя на нее, Джуд лишь покачала головой.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я приняла твои извинения, ты принял мои.
— Джуд, — он схватил ее за руку и сжал достаточно крепко, так что ее глаза расширились от удивления. — Я не знаю, как это сделать. Мой желудок узлом стянут. Этого никогда не случалось прежде, ты разве не видишь? У меня нет слов. Нет, у меня вагон слов, но я не знаю, какие из них подобрать для тебя, потому что моя жизнь висит на волоске.
Она причинила ему боль, поняла Джуд. Не только физически. Она ударила по его эго, унизила перед друзьями и семьей. И все же жаль было ему. В этот миг Джуд отчасти смягчилась.
— Ты уже говорил это, Эйдан. Мы отложим это в сторону, как ты и сказал, и забудем о том, что случилось.
— Я никогда не говорил, в этом-то вся проблема. — В его глазах Джуд заметила уверенность, чуть раньше появившуюся в его голосе. Над головой Эйдана зловеще и оглушительно пророкотал гром. — У слов есть магическая сила. Я говорю о заклинаниях и проклятиях. Некоторые из них — лучшие из них, — сказанные однажды, меняют все. Так что я не стал их произносить, трусливо надеясь, что ты скажешь эти слова первой, а я их повторю. Об этом я тоже сожалею. Я, правда, хочу заботиться о тебе, — он поднес руку к ее щеке. — И ничего не могу с этим поделать. Я хочу тебе многое дать и показать, хочу видеть тебя счастливой.
— Ты добрый человек, Эйдан, — начала Джуд.
— Доброта тут совершенно ни при чем. Я люблю тебя, Джуд.
Он увидел, как изменилось выражение ее глаз: сначала в них мелькнуло изумление, а затем настороженность, и это доказало ему, насколько он был далек от того, чтобы понять свою любимую. Не нужно было ничего делать — только раскрыть ей свое сердце.
— Я потерялся в любви к тебе. Думаю, это произошло в тот момент, когда я увидел тебя. Ты предназначена мне. Как не было никого прежде, так не будет никогда другой для меня.
Джуд чувствовала, что ей просто необходимо сесть, но у нее под ногами была только земля, да и та, казалось, находится слишком далеко.
— Я не уверена… Я не знаю. О Боже.
— Я не буду торопить тебя, как делал это раньше. Я дам тебе столько времени, сколько необходимо. Только прошу тебя, дай мне шанс. Я улажу здесь дела, потом приеду в Чикаго. Я могу открыть там паб.
Джуд поднесла ладонь к голове, чтобы удостовериться, что та все еще на плечах.
— Что?
— Если это то место, где ты должна быть, — что ж, так тому и быть.
— Чикаго? — ее голова теперь не имела никакого значения. Ничто не имело значения, кроме мужчины, схватившего Джуд за руку и так смотревшего ей в глаза, словно все, чего он хотел, было сосредоточено в них. — Ты бы оставил Ардмор и переехал в Чикаго?
— Я куда угодно переехал бы, только бы быть рядом с тобой.
— Дай мне минуту, — она протянула руку к свободно качавшейся садовой калитке и оперлась на нее, переводя дыхание.
