Нестандартный ход - De Ojos Verdes
Твердой рукой во второй половине дня девушка написала заявление об уходе. Чем удивила шефа, которому, видимо, дражайший друг так ничего и не рассказал. Наверное, Разумовский все же надеялся, что она передумает.
Не передумала.
И, вообще, не думала. Ни о чем. Ни о вчерашнем. Ни о позавчерашнем. Не переосмыслила. Не переварила.
Почему-то отгоняла от себя любую попытку сознания решить внутренние вопросы, еще раз поговорить с Ромой по-человечески, отпустить ситуацию. Что-то странное творилось с ней, варилось на медленном огне, словно еще не дошло до нужной кондиции.
Сценарий повторился — и Элиза снова отключилась очень рано. Но в этот раз моментально проснулась, стоило только Разумовскому прижать ее спиной к своей груди. Притворяться не хотелось. Девушка развернулась в его объятиях, и теперь они были лицом к лицу.
— Привет, — прошептала еле слышно.
— Привет, Покахонтас.
У нее в голове удивительно пусто. Она смотрит ему в эти серьезные темные глаза и отчетливо понимает, что жутко соскучилась. И предпочитает ничего не выяснять. А внутри одновременно с этим зарождается недовольство собой — недовольство своеобразным потаканием обнаруженной в лице мужа слабости.
Но у него другое намерение:
— Мне жаль, что все так получилось. Я искренне считал, что ты заслуживаешь эту работу, Элиза.
— Я знаю, Ром, знаю. Верю, понимаю, благодарна. Но не могу так.
— Упрямая, — выдохнул он обреченно.
— Не больше тебя, Роман Аристархович.
— Элиза...
— Скажи, — резко увиливает девушка. — А ты действительно применил физическую расправу и шантаж, чтобы Самвел меня больше не трогал?
Разумовский внимательно проходится по ее лицу и в конце вновь останавливается на глазах, прекрасно понимая данный маневр. И ему явно не нравится, что ей хочется избежать истинной темы их размолвки.
— Это он сам тебе так сказал?
— Да. Оказывается, вернулся в университет. Мы случайно столкнулись.
— И как повел себя с тобой?
Она красноречиво хмыкнула:
— Достаточно достойно для него. Думаю, так и будет продолжаться, в чем именно твоя заслуга. И все же...Ром, это правда?
— Правда. С точки зрения Самвела. В качестве физической расправы я всего лишь обездвижил парня на несколько минут, чтобы донести нужную информацию. В качестве шантажа — предупредил, если он продолжит в том же духе, я отдам записи с интересным кино нужным органам, а пока что передал их только его отцу. Предугадывая твой вопрос: да, он баловался запрещенными препаратами.
— Откуда у тебя записи? Он же не настолько глуп, чтобы светиться под камерами. Ты...следил за ним?
— Скажем, выделил ему временное сопровождение. К счастью, это дало результат, и его родители тут же приняли меры, чтобы спасти своего ребенка от участи наркомана. Насколько мне известно, Самвела отправили в диспансер где-то на Урале.
Элиза потрясенно замолкла. И потрясла ее не столько история с бывшим преследователем, сколько новость о том, сколько времени и ресурсов Рома потратил на то, чтобы ей помочь, ни разу не афишировав этот факт. А она свято верила, что ее спокойствие — заслуга Карена, в кои-то веки сделавшего доброе дело...
И ведь это может быть не единственным случаем тайной поддержки и защиты. Не считая злополучного вопроса с работой. Которую Рома вновь совершил попытку обсудить:
— Значит, не злишься?
— Нет. Сначала было обидно, что ты так и не принял мою позицию.
— А теперь?
— А теперь я смирилась, что эту самую позицию, возможно, никто никогда и не примет.
— Элиза...
А Элиза не дала ему договорить. Не желала, чтобы он переубеждал ее. Уверял, что принимает, но пытается помочь. Нет. Это не так. Благородный поступок красив в своем исполнении — прекрасный муж тайно хотел порадовать жену. Но!.. Этим самым наступил на ее больное место, еще больше заставив усомниться в том, что способна добиться цели самостоятельно в мире, где ее мозг котируется на порядок ниже ее внешности.
Разговор на этом был окончен.
Девушка неспешно исследовала его губы, затем сама мягко миновала заслон в виде гладких ровных зубов, и сплела их языки в ленивом томном танце. Уже давно на отлично познав азы французского поцелуя. Ведь у нее был такой учитель!
Который позволил ей наиграться до определенного момента — это же Рома, он по-другому не умеет! — и потом взял всё в свои руки.
Её тело.
Её разум.
Её душу...
А окончательное прозрение случилось спустя неделю.
Пожалуй, слишком невероятно.
Элиза с улыбкой спешила к двери, в которую через минуту должен будет войти Рома. Спешила, чтобы привычно встретить его у порога, сорвать удавку и прижаться к губам. Но где-то на полпути мысленно вдруг увидела себя со стороны и...остолбенела. Внезапно. Самым натуральным образом превратилась в каменное изваяние посреди длинного коридора. Неприглядная картинка нестираемой пеленой застыла перед глазами: как она, словно преданная собачонка, радостно виляя хвостиком, бежит встречать хозяина, по которому ужасно скучала весь долгий день.
Господи...
Осознание ударило как обухом по голове. Секундально выбив ее из привычного мира куда-то в пропасть.
Сердце в груди заныло тревожно, отчаянно, обреченно.
И ноги впервые в жизни сделались ватными настолько, что не держали. Качнувшись в сторону, девушка прислонилась плечом к стене и бесшумно сползла по ней на пол. В тотальной растерянности от очевидного факта. Шока, вызванного таким запоздалым принятием. И непонимания, что сулит ей это прозрение.
— Элиза?.. — обеспокоенный голос вошедшего Ромы вызвал дрожь по телу.
Мужские руки бережно коснулись ее опущенного лица и приподняли за подбородок.
— Что случилось?
Элиза уставилась на воротник его пальто, с изумлением отметив, что там обосновались снежинки, которые не растаяли в тепле подъезда, пока Разумовский поднимался аж на тридцать седьмой этаж. Какие удивительные явления.
А еще успела подумать о том, что ей нравится цвет этого пальто. И стиль мужа в целом.
И вообще. Всё нравится. В нем.
— Элиза, — настойчиво требовал он обратить внимание на себя, — что с тобой?
Она распахнула взгляд и посмотрела ему в глаза. Прямо.
Представляешь, я тебя люблю.
Не моргая.
Я тебя люблю.
Молча надрываясь.
Я. Тебя. Люблю.
— Можешь объяснить, где болит? — попросил, осторожно дотронувшись до ее щеки второй рукой.
Девушка чуть не расхохоталась.
Могу. Но неужели ты сам еще не догадался?..
— Я, кажется, подвернула ногу, — лгала якобы правдоподобно, выскальзывая из его пальцев и прячась от
