Отзвуки сердца - Л. А. Кейси
Глава 29
Риск
Две недели спустя…
— Риск. Поехали.
Оглянувшись через плечо, спросил:
— Уже?
— Ты сидишь тут больше часа. Время вышло.
Категоричность этого заявления заставила мой живот сжаться.
— Скажи Хейсу и Эйнджелу, чтобы пришли сюда, хочу поговорить с вами тремя.
Мэй нахмурился, но пошел выполнять мою просьбу. Вышел из студии, в которой мы проводили много времени в юности, а через несколько минут вернулся с остальными ребятами. Хейс закрыл за собой дверь и запер нас четверых внутри. Я сидел на одном из диванов, парни тоже присели, расположившись на других местах. Все смотрели на меня, а я переводил взгляд с одного лица на другое.
— Эта студия — мой дом, — сказал я. — Здесь началась «Blood Oath». Думаю, она всегда будет местом, которое я помню и люблю.
Мэй наклонилась вперёд.
— Почему ты говоришь так, будто больше сюда не вернешься?
Молчание, подсказало им мой ответ.
— Погоди, бл*дь. — Мэй нахмурился. — Ты покидаешь группу?
— Что? — Хейс поперхнулся. — Чувак, не может быть!
— Что сейчас здесь происходит? — потребовал Эйнджел. — Ты уходишь из «Blood Oath»? Бросаешь нас?
— Что? — Я только моргнул. — Нет, тупые задницы. Сейчас группа и вы трое — это всё, что у меня есть.
Мэй драматично приложил руку к груди и сделал несколько глубоких вдохов. Я наблюдал за ним, качая головой.
— Я вернусь сюда, просто не знаю, когда… Мы же сегодня уезжаем в Лос-Анджелес. Предполагаю, что вы, ребята, планировали связать меня, если понадобится, чтобы вернуть в реабилитационный центр. Нет нужды. Я готов сам туда пойти.
Эйнджел заметно расслабился.
— Что заставило тебя передумать?
— Вы, парни, Фрэнки и ее мама. Я наконец-то покончил с Оуэном и избавился от стыда, о котором даже не подозревал. Сегодня утром вынюхал несколько дорожек. Не хотел, но все равно сделал это. Поэтому знаю — нужно вернуться на реабилитацию. Сейчас у меня недостаточно сил, чтобы сделать это самому. Я нуждаюсь в помощи.
— Я так горжусь тобой, чувак, — сказал Мэй Актон. — Чертовски горжусь.
— Спасибо, — сказал я. — Я хочу снова быть трезвым. Прошло всего несколько недель, но я готов снова ясно мыслить и не жаждать кайфа до оцепенения. Хочу разобраться в своих мыслях без чего-либо в организме.
— Ты справишься, — сказал Хейз. — Мы рядом. Всегда.
В горле образовался ком.
— Мне очень жаль, — сказал я, прочищая горло. — Знаю, мое употребление в течение стольких лет было тяжелым испытанием для всех вас. Я срывал концерты, вечеринки, интервью и даже отдых, потому что думал только о себе. Мне так чертовски жаль… Хейс, я испортил день, когда ты сказал новость, что станешь отцом. Никогда себе этого не прощу.
— Отпусти это. — твёрдо сказал Хейс. — Потому что мы с Саммер так и поступили. Мы оба поддерживаем тебя на сто процентов.
Моя грудь сжалась, когда я посмотрел на Эйнджела.
— Мне жаль, что ты пропустил день рождения своей сестры из-за меня.
— Прощаю, — сказал он с усмешкой. — Она просто заставит меня купить ей более дорогой подарок в следующем году.
Я посмотрел на Мэя.
— Прости, что солгал. — Сказал я лучшему другу. — Обещал несколько недель назад, когда мы ехали по городу, что не вернусь к старым привычкам и не напугаю тебя, но нарушил обещание.
— Уже простил, дружище, — признался Мэй. — Никто не идеален, даже если наши Грешники думают, что Ты — Совершенство, — поддразнил он. — Знаю — ты борешься, но ты же мой друг. Я всегда буду рядом, чтобы помочь, когда понадобится. Точно так же, как и ты будешь рядом со мной. Мы четверо — братья и заботимся друг о друге. Пусть даже время от времени забота требует вдолбить немного смысла в башку любимого брата.
Все засмеялись. Они не знали, как сильно я пытался сдержать слёзы. Я извинился перед каждым из них. Они не отмахнулись и не сказали, что ничего страшного не произошло. Парни приняли то, что стало проблемой, но простили меня. Мне повезло с ними. Ребята любили меня не смотря ни на что. В моей жизни не было друзей лучше, чем эти трое. Господь, благодарю тебя за них.
— Не могу поверить, что вы, ребята, записали свой EP и часть нашего первого альбома здесь. — Эйнджел огляделся вокруг. — Мне нравится.
Я почувствовал, что улыбаюсь.
— Правда, мило?
— Очаровательно.
Хейс откинулся назад.
— Собираешься увидеться с ней, прежде чем мы уедем?
— Да, — Мэй качнул головой. — Прошла неделя с похорон ее мамы, с тех пор вы не виделись. Я остановился вчера у «Мэри Уэллс», просто чтобы заглянуть в окна… она работала как обычно.
— Она должна быть занята, — ответил я ему. — Так она справляется — не может просто сидеть дома. Это сводит её с ума.
Мэй и Хейс кивнули.
— Ответь, — давил Эйнджел. — Собираешься встретиться с ней?
— Да, — ответил я. — Но нам нужно кое-что сделать, прежде чем я пойду попрощаться с Фрэнки.
— Что нужно сделать? — спросили все трое в унисон.
— Нужно записать песню.
Мэй сел прямо.
— Ты закончил с текстом?
— Да. Написал, потом правда переписал пять раз, но всё готово.
— Почему сейчас? — спросил Мэй. — Почему не после реабилитации?
— Мне нужно выплеснуть наружу те чувства, что испытываю сейчас. Пока зол и чертовски сожалею о том, что причинил ей боль. Хочу, чтобы эта песня стала последней, которую я написал и спел, где есть боль о Фрэнки. Я хочу поставить точку в конце этого периода моей жизни.
— Хорошо, — кивнул Эйнджел. — Давайте сделаем это.
— Да, чёрт возьми. — Мэй поднялся на ноги. — А название какое?
Я тоже встал, но тяжело сглотнул и засунул руки в карманы джинсов. Глядя на своих друзей, братьев, понимал, что на этой земле нет других мужчин, с которыми я бы предпочел джемовать и брать мир штурмом. Улыбнулся, чувствуя, как ко мне начинают возвращаться физические и умственные силы. Предстояло проделать долгий путь, но я верил, что в конце меня будут ждать мои друзья… и может быть, даже Фрэнки.
— «Никогда недостаточно», — С волнением произнес название. — Она называется «Никогда недостаточно».
Глава 30
Риск
Закусочная «Мэри Уэллс».
В Саутволде имелось два места, где всегда можно было найти Фрэнки Фултон. Одно — пирс, второе — закусочная «Мэри Уэллс». Сидя на парковке в новом арендованном автомобиле, я смотрел на Фрэнки через окна закусочной и не мог отвести глаз. Запоминал. То, как она улыбалась посетителям, покусывала кончик ручки и относилась с бесконечной добротой к незнакомым людям. Я хотел сохранить о ней любые воспоминания,
