Отзвуки сердца - Л. А. Кейси
Неужели она настоящая?
Я часто думал об этом, когда мы были подростками. Смотрел на нее и задавался вопросом: неужели эта девушка действительно существует? Она нечто большее, чем физическая красота. Её внутренняя красота поражала меня чаще, чем я мог сосчитать. Фрэнки — женщина, которая любила всем своим существом, а жизнь обошлась с ней очень жестоко. Утрата обоих родителей, наши с ней сложные и запутанные отношения.
О таких женщинах пишут в книгах и пьесах, о них снимают фильмы.
Несовершенное совершенство.
Такие эгоисты, как я — не заслуживали её. Я знал это.
— Не хочу прощаться с тобой, Вишенка.
Неважно, чего мне хотелось, главное — Фрэнки. Она заслуживала лучшего. Для этого мне нужно было уйти. Я не был достоин ее сейчас. После рецидива вообще казалось, что нет оправдания моему поведению. Возврат к старым привычкам, чтобы получить необходимое — верх эгоизма. В моменты, когда находился под действием чего-либо, я всегда думал что у меня все будет хорошо, если Фрэнки будет рядом. Я бы отказался от наркотиков, выпивки, «Blood Oath»… если бы это означало, что она будет со мной. И солгал бы..
Онемения от наркотиков, мне хотелось так же сильно, как и Фрэнки. Всегда. Каждый день. Я хотел их. И хотел её. Однако жизнь не всегда дает нам то, что мы хотим. В моем случае это даже хорошо. Если бы Фрэнки не обратила внимание на то, что я употребляю — я продолжил бы нюхать и колоться. Это сломало бы её… Но с этим покончено.
Сейчас мне нужно попрощаться.
Осмотрев затемненную парковку и убедившись, что в тени не притаились стервятники, я выбрался из машины в морозный мартовский вечер. Включил сигнализацию, спрятал руки в карманы джинсов и пошел к закусочной. Мои глаза были устремлены на освещенное помещение, когда чей-то голос назвал мое имя. Я глянул влево. Это была Анна. Она стояла снаружи и курила.
— Привет, Анна.
— Уходи, — Девушка презрительно хмыкнула. — Она держится из последних сил… просто оставь ее в покое.
Внутренности сжались.
— Я пришел попрощаться, а не доставлять еще больше неприятностей.
Брови Анны поползли вверх.
— Ты уезжаешь?
— Ага. — Кивнул ей. — Возвращаюсь в ЛА.
— Хм. — Анна затянулась сигаретой. — Не могу сказать, что мне грустно видеть, как ты уезжаешь.
Я печально улыбнулся.
— Больше не Грешница?
— Я всегда буду Грешницей, — сказала она. — Просто теперь это не Грешница Риска Келлера. Знаю, что остальные фанаты посчитали тебя святым в ситуации с «Уэмбли», а Фрэнки — рыжеволосой сиреной, разбившей сердце Риска Келлера. Но мы ведь с тобой знаем, что она самая милая женщина во всем Саутволде, а ты растоптал ее сердце, когда оно билось только для тебя.
Это был самый длинный разговор, который состоялся у меня с Анной Портер, и будь я проклят, если она не знала, куда воткнуть нож и насколько сильно прокрутить его в ране.
— Не знал, что вы с Фрэнки так хорошо ладите.
— Точно нет. — Анна оглядела меня с ног до головы. — Я всегда считала ее чопорной дурочкой, но ничего не знала о том, как тяжело ей было. Ее жизнь всегда казалась скучной, будто она живет только ради работы, но это не так. Большую часть своей жизни Фрэнки посвятила умирающей матери, постоянной помощи Джо, мне, моей сестре и Дине со сменами здесь, в «Мэри Уэллс». А когда вы вернулись домой, она, не моргнув глазом, бросила всё ради тебя. За последние две недели на нее столько свалилось: смерть матери, похороны, унижение перед тысячами незнакомых людей, но знаешь что? Она, по-прежнему, встает каждый день и приходит на работу с улыбкой на лице. Жизнь била ее, сбивала с ног чаще, чем она того заслуживает… но Фрэнки продолжает подниматься. Думаю, она замечательная и сейчас работаю над тем, чтобы подружиться с ней, потому что ей это действительно нужно… Согласен?
— Да, — мгновенно ответил я. — Согласен.
— Хорошо. — Она уронила сигарету и затушила носком ботинка. — Обойди здание, я отправлю ее к тебе.
— Я не могу зайти внутрь?
— Вашим отношениям достаточно публичности, не находишь?
Мои плечи поникли.
— Ты права. Так и есть.
Анна повернулась и пошла ко входу в «Мэри Уэллс».
— Анна, — окликнул девушку. — Спасибо тебе… за то, что заступилась за нее. Позаботься о ней, пока меня не будет. Пожалуйста.
Она не обернулась, но я увидел кивок головы в знак того, что просьба услышана. Я выдохнул, вынул руки из карманов и сжал пальцы в кулаки. Чертовы нервы. Сейчас бы не помешала травка, что бы немного расслабиться, потому как меня даже слегка замутило… Однако курить в присутствие Фрэнки — не приемлемо. Да, и нюхать не следовало, прежде чем приходить сюда… Но я ничего не мог с этим поделать. Я обошел здание «Мэри Уэллс» и увидел океан. Слева, дальше по пляжу, был пирс.
Наш с Фрэнки пирс.
Как только открылась задняя дверь, я оглянулся и в ту же секунду мне пришлось усилием воли заставить свои ноги не двигаться. Её глаза были немного расширены пока она закрывала дверь, не отрывая взгляда от меня. Мгновенно появилось беспокойство. Я заметил темные круги под глазами моей Вишенки, скулы стали выделяться немного больше обычного. Она ела? Спала? Синяки от нападения Оуэна почти зажили и осталась тонкая линия на месте пореза над бровью.
— Анна сказала, ты возвращаешься в Лос-Анджелес. — сказала она.
— Да, — ответил я. — Уезжаю.
Её подбородок мило задрожал, как всегда перед тем, как начать плакать. Инстинкт подсказывал: сделать шаг вперед, крепко обнять и скрыть Фрэнки в своих объятиях от всего мира, но я не мог. Я пришел сюда попрощаться. Именно это и нужно сделать.
— Я не могу остаться, — сказал я. — Мое присутствие здесь не принесло ничего, кроме проблем.
Спорить она не стала. Засунув руки в карманы, я боролся с искушением протянуть руку и коснуться этого потрясающего лица, провести пальцами по рыжеватым волосам. Было видно, что последние несколько недель сказались на ее физическом состоянии, но, на мой взгляд, она была прекрасна, как никогда. Наверное, потому что понимал — возможно, вижу Фрэнки в последний раз.
— Ты собираешься вернуться в реабилитационный центр? — уточнила она. — Если нет, прошу, уходи немедленно.
После причиненной ей боли, моя малышка всё еще хотела видеть меня трезвым и здоровым… Я действительно, бл*дь, не заслуживал эту женщину. Ее сердце было слишком большим и чистым, чтобы тратить его впустую на кого-то вроде меня.
— Да, — ответил я. — Поеду туда,
