Лиловые орхидеи - Саманта Кристи
– Мы с Мэддоксом сочтем за честь взять твою фамилию, – говорю я. – Ты уже вписан в его свидетельство о рождении, так что запросить смену фамилии должно быть не очень сложно.
Он притягивает меня к себе и крепко прижимает к своему сильному телу.
– Спасибо, – говорит он. – Спасибо, что делаешь меня самым счастливым мужчиной на свете.
– Могу сказать тебе то же самое! – говорю я.
Гэвин кладет ладони мне на грудь, от чего сквозь меня проходят горячие искры.
– Ты точно не мужчина, Митчелл.
Я хихикаю.
В течение следующего часа он показывает, насколько я и в самом деле отличаюсь от мужчины.
Вчера днем Гэвин показывал мне и Мэддоксу Лос-Анджелес, возя нас в новеньком внедорожнике, который он для меня купил. Я уже несколько раз бывала в Лос-Анджелесе и немного видела город – но вчера он предстал передо мной совсем другим. Экскурсия завершилась в студии «Спасатели Бэй Продакшнз». Гэвин провел меня по студии, а рабочий-постановщик в это время занимал Мэддокса, показывая ему «фокусы» с зеленым экраном. Когда мы уходили со студии, у Мэддокса был целый диск, где он ходит по луне, летает с Суперменом и покоряет Эверест.
Вчера вечером, после того как мы уложили возбужденного Мэддокса в постель, мне позвонил Крис и рассказал, что днем в ресторан заходила некая женщина и спрашивала про меня и Мэддокса. Он проследовал за ней на парковку и записал номер машины, который сообщил потом полиции. Я тут же позвонила в полицейское управление штата Коннектикут, и вскоре мне перезвонил следователь с информацией о том, что некая Фрэнсис Лараби из соседнего городка Вестпорт была допрошена и предупреждена, что ей стоит держаться от меня и моей семьи подальше. Они завели на нее дело и будут за ней присматривать, но доказательств для ареста было недостаточно. Следователь посоветовал запросить судебный запрет, когда я в следующий раз приеду. Я заверила его, что непременно так и сделаю.
Сегодня понедельник, и Гэвин пошел утром на работу, а я веду Мэддокса записываться в новую школу. Мы идем по тротуару, и я смотрю на женщин, которые привели детей. Я поражена, что в Лос-Анджелесе, как выясняется, нужно наряжаться, чтобы отвести ребенка в школу.
Женщины одеты в наряды от Версаче или Дольче и Габбана и выглядят так, словно они только что провели целый день в спа. Я смотрю на свои ноги в шлепках, на свои штаны для йоги и футболку, которую купила, кажется, в универмаге «Диллард». Вскоре меня замечают, и десятки глаз следят за мной, пока я иду к зданию. Интересно, они пялятся на меня, потому что я тут новенькая, или из-за того, что я отклонилась от школьного мамского дресс-кода.
Я предоставляю все необходимые документы, и Мэддокса сразу определяют во второй класс к миссис Вортингтон. Осталось всего два месяца учебы, и я надеюсь, что он быстро освоится и найдет себе друзей. Директор вызывает ученика из класса Мэддокса, чтобы тот его проводил.
Мэддокс всегда утверждает, что он большой мальчик, так что он просто прощается со мной, машет рукой и они уходят. Но я слышу, как мальчик спрашивает у него:
– Откуда у тебя такой дурацкий акцент?
Когда я возвращаюсь в машину, у меня звонит телефон, и я нажимаю на кнопку «Ответить» на руле.
– Алло?
– Бэйлор? Это Анджи Вильсон.
– Ах да, – говорю я. – Привет, Анджи. Как поживаешь?
– Хорошо, спасибо. Как вы устроились?
– Пока все неплохо, – со вздохом говорю я. – Лос-Анджелес для нас – совсем другой мир. Нужно время, чтобы привыкнуть.
Из динамиков раздается ее прелестный смех.
– Это точно, – говорит она. – Я хотела спросить, если у тебя есть время, не хочешь сегодня пообедать вместе? Я знаю, что на новом месте трудно найти друзей, и хочу сказать, что ты можешь на меня рассчитывать. Во всем.
Минуту я пытаюсь осознать, что лучшая подруга Карен радушно встречает меня и хочет со мной подружиться. Она, наверное, восприняла мое молчание как отказ.
– Если ты занята, ничего страшного, – говорит она. – Можем пообедать в другой раз.
– Нет, дело не в этом, – говорю я. – Я совершенно свободна. У меня тут только трое знакомых: Гэвин, Кэлли и Мэддокс. Я просто…
– Да-да, понимаю, – говорит она. – Я была близкой подругой Карен. Но это в прошлом, Бэйлор. Она все еще живет в прошлом, а все остальные выросли и стали взрослыми. Мы с ней больше не подруги. Мы перестали ими быть задолго до того, как Гэвин встретил тебя в Чикаго. Я просто не хотела этого афишировать.
– Думаю, мы можем пообедать, – говорю я.
От радости она чуть не визжит в трубку и диктует адрес, чтобы я могла ввести его в навигатор.
– Увидимся в половине первого, – говорит Анджи. – Уверена, что мы подружимся, Бэйлор.
На нашей второй неделе в Лос-Анджелесе, когда я привожу Мэддокса в школу, меня отводит в сторонку сногсшибательная женщина, которая выглядит так, словно она сошла прямо с подиума «Недели моды».
– Вы мама Мэддокса, да? – спрашивает она.
– Да, – отвечаю я.
– Отлично! Ваш сын учится в одном классе с моим Гейджем, – объясняет она. – Оказывается, они подружились, и Гейдж хочет пригласить Мэддокса на свой день рождения в эти выходные. Если вы оба свободны, разумеется.
– Оба? – спрашиваю я.
– Конечно! – говорит она, как будто это должно быть очевидно. Она вручает мне пухлое приглашение. – В субботу. В три часа. Адрес в приглашении.
Она указывает своим костлявым пальцем с французским маникюром на конверт у меня в руке.
– Надеюсь, что вы придете.
– Спасибо, с удовольствием! – говорю я и радуюсь, что у Мэддокса появились новые друзья.
– Вот и чудесно, – говорит она, поворачивается на своих десятисантиметровых шпильках и возвращается к своей машине.
Я шлепаю в своих балетках и думаю о том, что жизнь с каждым днем налаживается.
Прочитав приглашение, которое легко могло бы составить конкуренцию приглашению на свадьбу какой-нибудь знаменитости, я всю дорогу домой размышляю о том, что именно подразумевается под «маргаритами для мам» на дне рождения восьмилетнего мальчика.
Я рада, что познакомлюсь с женщинами моего возраста. То есть, положа руку на сердце, большинство из них старше меня. Может, поэтому они так странно на меня смотрят, когда я привожу Мэддокса, – потому что я моложе?
