Лиловые орхидеи - Саманта Кристи
Мой рукав совсем промок, потому что я вытирала им слезы. Все, что она сказала, – правда. Карен победит, если я не позволю себе любить Гэвина. Я не доставлю ей такого удовольствия, я не позволю ей забрать у меня еще хоть секунду своего счастья. Я кладу руку на сердце. На сердце, которое теперь свободно от окружавших его стен. Слезы грусти сменяются слезами осознания, что я больше ни дня не могу прожить без Гэвина. Без человека, которого люблю. Без единственного мужчины, которого я когда-либо любила. Я бегу мимо Кэлли по коридору в свою спальню и достаю из шкафа обувную коробку. Открывая ее, я выпускаю на волю свое сердце. Я выпускаю на волю сердце Гэвина. Я хватаю пластмассовое колечко из «Дейв энд Бастерс» и кладу его в карман. Потом ищу карточку-ключ от номера 309.
Я хватаю сумочку, и Джейк и Коллин встают – один из них всегда готов меня сопровождать. Кэлли, которая молча наблюдала за моим озарением, наконец спрашивает:
– И куда ты собралась?
– Я собралась забрать все его барахло из гостиницы и привезти сюда. Где ему и место, – говорю я.
Кэлли улыбается, ее глаза блестят.
– Ну наконец-то! – восклицает она, подходит ко мне и обнимает.
Пока я иду к гаражу, меня наполняет спокойствие. Я никогда не испытывала этого чувства. Все, что я держала внутри и подавляла, чтобы защитить себя, закипает и выливается из меня. Внезапно мне все становится ясно. Я с улыбкой поворачиваюсь к Кэлли:
– Хочешь переехать со мной в Лос-Анджелес?
Последнее, что я вижу, прежде чем пойти за машиной, – это отвисшая челюсть Кэлли.
Я сижу на диване и слышу, как во входной двери поворачивается ключ. Я взволнована. Я беспокоюсь. Я… счастлива.
Коллин подходит к двери, чтобы убедиться, что это Гэвин, затем, согласно полученным указаниям, уходит до завтра.
– Спокойной ночи, мистер Макбрайд, – говорит он, выходя из дома.
Гэвин кивает Коллину, запирает за ним дверь и ставит свою спортивную сумку на пол в прихожей. Он обходит диван и садится на журнальный столик лицом ко мне. Он старается сдерживать улыбку и смотрит мне прямо в глаза. Он ждет. Он ждет, когда я это скажу. Я знаю, что, пока я этого не сделаю, Гэвин не произнесет ни слова.
Когда он сегодня приехал в гостиницу, ему дали конверт, сказали, что его счет был оплачен и он был выписан. В конверте лежал ключ к моему дому и кольцо из «Дейв энд Бастерс».
Я всегда плохо играла в гляделки. Я всегда проигрываю. И этот раз не исключение. Я отвожу взгляд, закатываю глаза и произношу:
– Ладно! Я тебя люблю, понял? Я тебя люблю так, что у меня болит сердце, когда тебя нет рядом. Мне нравится, что ты так любишь Мэддокса. Мне нравится, как ты заботишься о нас. Мне нравится наша дурацкая игра с картошкой фри. Мне нравится, что ты хранил мой брелок все эти годы. Мне нравится, что я хранила это дурацкое кольцо. Мне нравится, что ты ни разу не пожаловался, что в последние два месяца тебе приходилось каждые выходные летать через всю страну. Мне нравится, что ты сказал, что готов делать это вечно. Я все это люблю, – говорю я сквозь слезы и смотрю в его блестящие глаза.
– Прости, – говорит он хриплым голосом. – Ты не могла бы повторить, а то я не расслышал?
Мы смеемся сквозь слезы, и он берет мое лицо в ладони.
– Я тебя люблю, ковбой.
Гэвин ненадолго прикрывает глаза, внимая моим словам.
– Я тоже тебя люблю, милая, – шепчет он в мой рот, а его губы мягко прижимаются к моим.
Я позволяю его губам захватить меня, пока у меня хватает дыхания. Потом я прерываю поцелуй и говорю:
– Но это еще не все.
– Не все? – спрашивает он, спускаясь ниже и дразня мою шею языком.
– Я выписала тебя из гостиницы, – говорю я.
– Знаю. Мне сказали.
Он улыбается и покрывает меня легкими поцелуями.
– Но я не распаковала твои вещи здесь, – говорю я.
Он прекращает меня целовать и в недоумении поднимает на меня глаза.
– Ты заберешь их в Лос-Анджелес, – говорю я.
Его брови сдвигаются, а улыбка исчезает. Но прежде чем он успевает что-нибудь произнести, я объясняю:
– И все наши вещи тоже.
Его недоумение превращается в шок.
– Что?!
Я улыбаюсь и беру его за руку.
– Конечно, если ты хочешь, чтобы мы с Мэддоксом поехали с тобой.
– Вы поедете в Лос-Анджелес? – спрашивает он, не веря своим ушам.
– Мы не просто поедем, мы туда переедем, – говорю я. – Я могу писать где угодно, Гэвин. Это совершенно логично. Кэлли родом из Лос-Анджелеса, так что она вне себя от счастья. Так всем будет удобнее. Мы будем часто приезжать сюда, – продолжаю болтать я. – Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что чертовски люблю тебя, Бэйлор Кристина Митчелл, – говорит он, берет меня на руки и несет в мою спальню.
М‐м‐м… то есть в нашу спальню.
Глава 41
Я смотрю в окно на проплывающие внизу мягкие облака и думаю о водовороте событий последних недель. Оказывается, можно просто взять и переехать почти без подготовки. Мой агент и издатель находятся в Нью-Йорке, но писатели часто живут далеко от своей команды поддержки. Благодаря всевозможным технологиям мы с ними легко можем оставаться на связи.
Мы с Гэвином решили оставить дом. Мы будем часто приезжать, поэтому хотим, чтобы у нас тут было свое гнездышко. К тому же я выросла в этом доме, и возможно, мои родители захотят там жить, когда выйдут на пенсию.
Обсудив все с моей семьей, командой, обеспечивающей нашу безопасность, и полицией, мы решили никому не сообщать, что
