Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП)

А что касается моего дома… Впервые я не хотел туда ехать. Без Ками я больше не воспринимал это место как дом. Она разрушила это ощущение. Каждая поверхность и угол теперь напоминали о ней. Ее тепло и свет оживили кирпичи и дерево. Находиться там без нее, осознавать, что эти стены больше никогда не будут излучать покой и счастье, было настолько мучительно, что я всерьез задумался о переезде.

Дядя Мик прочистил горло и провел рукой по своему лицу.

— Ты во многом на нее похож. Детьми мы часто ссорились как кошка с собакой. Проклятье, она была агрессивной малышкой. — Он рассмеялся, но в его смехе слышалась тоска. — Но у нее было золотое сердце. Как и у тебя. И точно так же, это от нее не зависело. Иногда любимые люди могут стать как подарком, так и проклятьем. Потому что некоторых людей... не возможно не любить. Даже если ты знаешь, что в конечном итоге это принесет тебе боль.

Я не понимал, говорил ли он о моей матери, обо мне или даже о себе самом. Но знал, что каждое его слово — правда. Некоторых людей не возможно не любить. Ты любишь их без оговорок или страха. Любишь их сильно и неистово, потому что они этого стоят. Они заслуживают быть любимыми так же, как ты заслуживаешь взаимности.

Но в реальной жизни любовь выглядит совсем по-другому. Она редко бывает здравомыслящей или справедливой. Она разрушает отношения, и даже самых сильных людей заставляет агонизировать, ставя их на колени.

В этом Ками была права.

— К чему ты это говоришь? — сказал я резко.

Меня внезапно стало тяготить его присутствие. Я все еще отказывался на него смотреть. То, что я увижу его лицо, так похожее на лицо моей матери и на мое тоже, приведет к высвобождению моих измученных эмоций на поверхность. Это заставит меня чувствовать. А я не мог этого вынести. Не сейчас. Никогда.

— К тому, сынок... что у всех есть багаж прошлого. У кого-то больше, чем у других. У некоторых людей большая сумка. У других — целый сундук, полный трагичных воспоминаний. У тебя, Блейн, — ручная кладь. А у твоей девушки — полный набор багажа. Ты это прекрасно понимаешь так же, как и я. И ты, тот каким ты вырос, надеешься унести весь этот груз в одиночку. Но ты не сможешь, это не в твоих силах. Ты не сумеешь устранить все ее проблемы. Не важно, как сильно ты этого хочешь, но ты не сможешь нести все это и ожидать, что тяжелое бремя не раздавит тебя под своим весом. — Я почувствовал его руку на своем плече. — Перестань пытаться утащить все в одиночку. Отобрав его, ты не сделаешь вес багажа меньше. Это просто груз, тянущий тебя вниз, сынок. Ты всего лишь человек. Один человек. Ты не можешь надеяться, что спасешь того, кто не хочет быть спасенным.

Я сделал еще один глоток пива сквозь внезапно сжавшееся горло. Во рту остался неприятный привкус. Я знал, что дядя был прав. Проклятье, он не ошибался практически никогда. Но я не был готов это услышать. Я был не в состоянии признать, что Ками просто меня не захотела.

Она не пожелала, чтобы я ее спасал. Она даже не верит в то, что стоит этого.

До моего слуха донесся раскатистый громкий хохот моего двоюродного брата, переключая мое внимание от суровой правды. Как бы я не хотел это признавать, но его присутствие меня обрадовало. Си Джей был моим отвлечением. А прямо сейчас я нуждался в этом больше всего.

Ему вторил звенящий женский смех. Я услышал, как они остановились рядом. Дядя Мик фыркнул и поднялся на ноги.

— Запомни, что я сказал, сынок, — сказал он, а затем направился в кабинет, недовольно глянув на своего сына и его компанию.

Я почувствовал на себе взгляд Си Джея, но продолжал смотреть вперед. Мой кузен был каким угодно, но точно не глупым. Он знал, когда следует промолчать. Жаль, что девицы из его окружения не понимали намеков.

По моему плечу, сжимая крепкие мышцы, скользнула маленькая рука. Но я был настолько погружен в себя, что даже не позаботился, чтобы ее скинуть.

— Эй, Блейн, безумно приятно видеть тебя снова!

Я узнал голос Венди, но не сделал ни единой попытки поприветствовать ее в ответ. Судя по тому, как ее маленькие наманикюренные пальцы прошлись вниз по моей руке, это ее ничуть не задело.

Не говоря ни слова, Си Джей проскользнул за барную стойку, заработав хмурый взгляд от Кори — другого бармена. Он прошел мимо спиртного, выставленного на полках, и опустился к скрытому шкафу, в котором мы хранили элитный алкоголь, специально для транжир, а иначе говоря, для пафосных мудаков.

Через минуту передо мной стояли два стакана и бутылка «Джонни Уокер Платинум». При виде этого богатства, девушки позади нас завизжали от радости, но быстро поняли, что им наливать не будут. К счастью, Си Джей догадался передать им яблочный мартини, чтобы они заткнулись. Затем он открыл виски и плеснул в каждый стакан довольно много.

— За пофигизм, — сказал он, поднимая выпивку.

Венди обвила мои плечи второй своей наманикюренной рукой и прижалась к моей спине своим пятым размером. Сквозь тонкие слои одежды я почти почувствовал ее затвердевшие соски. Я посмотрел вниз, на янтарную жидкость перед собой, и поднял стакан. Венди захихикала и пробежалась своими пальцами по моим волосам.

— За пофигизм.

Глава 28. Ками

Жужжание моего сотового телефона становилось все громче и все более меня раздражало. Но я старалась его игнорировать. Я не могла разрешить себе отвлечься. Не могла допустить проявление интереса к тому, кто бы это мог быть. Ведь подобное подразумевало демонстрацию чувств, а прямо сейчас, когда мои эмоции были спрессованы под грузом моего решения, ни о чем подобном и речи быть не могло.

Я упаковала еду, оставшуюся на столе, включая не съеденный флан — блюдо, которое я приготовила специально для Блейна, и которое он никогда не попробует. Мой живот скрутило от душевной боли. Сердце ухнуло вниз.

«Не ходи за ним. Не делай этого с собой. Он ушел. Он покончил с тобой. Это то, чего ты хотела. Не начинай теперь эту дерьмовую вечеринку жалости».

Я покачала головой, пытаясь угомонить свой циничный внутренний голос, и сосредоточилась на том, чтобы вымыть каждую тарелку с особой тщательностью. Я хотела, чтобы посуда стала безупречно-красивой и сияющей. Хотя бы это я была в силах проконтролировать. Это я могла очистить и сделать аккуратным и опрятным. А свою жизнь… Моя жизнь была дерьмом. Темным, мерзким, отвратительным дерьмом. И я не могла этого никак изменить. Я была не в состоянии управлять своими страхами. Каждый раз, когда я чувствовала, что готова с этим справиться, ужас наотмашь выбивал из меня малейшую крупицу надежды.