Аманда Браун - Секреты удачи
Дюси медленно приходила в себя:
— Пожалуй, вы правы, Космо. Как всегда. Мосс искал грязь не там.
Заметив украдкой брошенный Дюси взгляд, Пиппа успела схватить стопку листов со стола за мгновение до того, как она попыталась в них вцепиться. Бумага была влажной и пахла хлоркой. Пиппа прочла первую страницу. «Я возражаю против Джины Грейн. Она обучает своих детей дома, вместо того чтобы отправить в достойное заведение». Вторая страница. «Я возражаю против Вивиан Гросс. Она только что продала своего Матисса гражданину Египта. Ее патриотизм весьма сомнителен». Подобные тексты содержались на каждой странице.
— Почему вы хотели сжечь это, мадам Деймон?
— Это часть моей работы. — Без малейшей паузы Дюси достала чековую книжку и подписала один из чеков. — Космо, вот вам за беспокойство. Благодарю, что проинформировали меня о предосудительном поведении Харлана.
Пиппа уставилась на чек: пятьсот тысяч долларов. Эти нелепые завитушки у «м»… кривые «т» и слишком большие «д»… она словно вернулась в школу брачных агентов и слушала, как Марла Марбл анализирует почерк своих студентов. Пиппа еще раз посмотрела на документы членского комитета.
— В чем дело? — отрывисто спросила Дюси. — Недостаточно?
— Похоже, все эти письма писали вы. Почему они такие влажные? Ага! Они намокли, когда вы упали в бассейн сеньоры.
— После того как вы украли их из секретера Мосса, — уточнил Коул.
Еще одна мысль мелькнула молнией:
— И когда сеньор Боус уличил вас, вы пытались заставить его замолчать.
— Космо, вы бредите. Я весь вечер была с Харланом.
— Каждую минуту, — подтвердил остолоп, чересчур поспешно.
И Пиппа нанесла последний удар. «Потерпи, мама». Она выудила из кармана и небрежно бросила на стол оранжевые мужские плавки.
— В таком случае, полагаю, это ваше, Харлан. — И, уронив рядом красные нейлоновые трусики, добавила: — А это, должно быть, ваше, мадам Деймон. Девятый размер.
Дюси чуть не вырвало. Девятый размер! Нейлон! Обрывки слов вылетали из ее рта, пока она пыталась осознать, что делают плавки Харлана, с монограммой, рядом с этой красной мерзостью. Наконец она пришла к единственно возможному выводу:
— После всего, что я для тебя сделала!
Дюси вытащила из-под стола пистолет, который хранила там на случай, если террористы захватят ее самолет и направят прямиком в Эмпайр-стейт-билдинг.
Она прицелилась Харлану в сердце, но попала только в плечо. Второй выстрел был удачнее: пуля рикошетом отлетела от рыцарских доспехов и угодила Харлану в gluteus maximus[73].
— Вон из моего самолета! — заверещала она.
Харлан, завывая, пополз к выходу, оставляя за собой широкий кровавый след.
— Вы, — Дюси махнула пистолетом на Коула, — вон!
Он не шевельнулся.
— Делайте, что она говорит, — приказала Пиппа.
— Я не оставлю вас здесь, Космо.
— Нам с мадам Деймон надо кое-что обсудить. Со мной все будет в порядке.
Коул вышел, хлопнув дверью так, что доспехи посыпались на пол. Пиппа уселась в кресле напротив Дюси. Кончики ее пальцев трепетали, она постепенно становилась настоящей Уокер.
— Я не понимаю одного. Почему вы допустили в клуб Пегги Стаутмейер?
Дюси поняла, что бесполезно отрицать свою вину, по крайней мере перед Космо:
— Я не могла позволить богатым привлекательным женщинам брать уроки крокета у Харлана. Вы же видите — он похотливый кот. — Она допила мартини. — Господи! Как я рада, что вы теперь работаете на меня, Космо. Я сойду с ума, если выпью еще один теплый мартини.
Пиппа устремила взгляд на птичку на шляпке Дюси:
— Вы дурно обошлись с мадам Уокер.
— Переживет! Опытный адвокат обеспечит ей всего несколько тысяч часов общественных работ.
— Но это ведь вы стукнули сеньора Боуса половником. Мадам Уокер мирно спала.
— Не повезло. — Дюси несколько раз безуспешно щелкнула золотой зажигалкой. — Дьявол! Наверное, газ кончился, пока я пыталась поджечь эти мокрые бумажки.
— Позвольте мне, — предложила Пиппа, вынимая из кармана «Зажигательный перчик». — Вам определенно пора бросать курить, мадам Деймон.
Глава 22
Тейн очнулась от беспокойного сна с судорогой в ноге и болью в горле. Парик весил целую тонну, а корсет уже пережал сосуды. Она сидела в тюремной камере с парой трансвеститов, которые оказались там через пять минут после нее. Они все еще не могли решить: Тейн — хорошо сохранившаяся английская актриса шестидесятых или любовница русского мафиози. Платье и украшения выше всяких похвал, но вот башмаки их смущали. Тейн, не проронившая ни слова, ничем помочь не могла.
Она была погружена в собственные мысли, сознание переполняли причудливые картины: Мосс на полу, арлекин в маске, подающий шампанское, кафкианское сборище шоферов, зеленая Дюси. Тейн не могла понять, каким образом она оказалась в тюремной камере. Она помнила, что хотела спать. Помнила маленькую красную птичку. В основном она помнила Космо.
Когда рассвет позолотил ее платье, Тейн думала о молодом человеке, который читал ее мысли. Не вытащи он пистолет до того, как ее поволокли в участок, бог весть где она открыла бы глаза сегодня утром. Дюси сказала, что Космо удивительно хорошо информирован, но знать о пистолете за подвязкой? И потом сунуть его в собственный карман? Невероятно.
Тейн вспомнила момент их первой встречи. Он ей поклонился. Она же в ответ даже не была любезна. Дело в его униформе? Теперь, когда она к ней привыкла, Тейн считала костюм Космо на редкость симпатичным. Она не могла представить его в черной ливрее обычного мажордома. И ей уже нравились его очки и анемичные усики.
Она поморщилась, припоминая, как игнорировала его, считая простым слугой, когда она — Тейн Великолепная из Далласа. Любой другой ответил бы на подобное обращение плевком ей вслед. Космо же защищал ее честь вновь и вновь, когда друзья хранили молчание. Такая невероятная преданность напомнила ей… боль в сердце… Пиппу.
Космо определенно имел сходство с ее дочерью. Его голос. Стройная фигура. Когда он краснел, его можно было принять за родного брата Пиппы. Всякий раз, когда он входил в комнату, она чувствовала прилив жизненных сил, что прежде испытывала лишь с Пиппой. Может, они родились в один день, в одну и ту же минуту. Космические близнецы. Космический Космо. Тейн печально улыбнулась. Она влюбилась в него. В этом не было ничего сексуального. Она просто чувствовала невероятное желание каждый день слышать его голос, жить с ним в одном доме, заполнить эту пустоту в душе… Странно, она плачет.
Космо был исключительно скромен. Дюси не удалось вытянуть из Оливии Вилларубиа-Тистлберри ни слова о его происхождении. Интересно, где он родился? В Европе? В Северной Африке? В Турции? Где он приобрел такое удивительное чувство стиля? Кем была его мать? Тейн позавидовала этой женщине, кем бы она ни была: у нее было все, что потеряла сама Тейн. Мать Космо никогда не стала бы отказываться от собственного ребенка из-за глупого каприза, только потому, что он отказался жениться. Она не стала бы проклинать его на все Соединенные Штаты только за то, что он выбрал не тот путь, который ему навязывали. Мать Космо, безусловно, была мудрой женщиной; Тейн же недостойна вообще называться матерью.
Неужели он действительно послал ей этого красного стрижа? С запиской, что прилетел бы к ней, если бы был птичкой? Тейн грустно улыбнулась. Космо, должно быть, в самом деле искренне жалеет ее.
Послышался звон ключей. Тейн была слишком расстроена, чтобы смотреть на вошедших, но тут услышала голос, вернувший ей желание жить:
— Доброе утро, мадам Уокер.
Она подскочила, но тут же закрыла ладонями лицо:
— Я, должно быть, выгляжу как старая развалина.
— Боюсь, мы все выглядим чуть ниже номинала. — Космо не шутил. Рукав его серого жакета разорван. Двух пуговиц не хватает. Одежда Коула в таком же беспорядке. — Простите, мы не могли прибыть раньше.
— Я верну стоимость залога. Немедленно.
— Не нужно никакого залога. Вы свободны.
— Боже! — Тейн заключила Космо в объятия. — Вы, только вы, спасли мне жизнь.
Пиппа улыбнулась Коулу:
— Не совсем.
Они поведали Тейн о событиях в «Каса-Боус». Когда сага завершилась описанием выдворения Дюси в наручниках из ее самолета, Тейн могла только покачать головой:
— Меня это не удивляет. Эта женщина всегда считала себя выше всех законов. Я и сама такой была раньше.
Прервав неловкую паузу, Пиппа спросила:
— Вернетесь в Даллас, мадам?
Может, виной тому недостаток сна или все дело в отблеске утреннего солнца на щеке Космо, но Тейн будто со стороны услышала, как женщина в костюме Марии Антуанетты произнесла:
— Вы можете посчитать это странным, Космо, но я хотела бы навестить вашу мать и лично поблагодарить ее за чудесное создание, которое она произвела на свет. — За этими словами последовало такое продолжительное молчание, что Тейн предположила худшее. — Простите. Она жива?
