Подземелье - Катрин Сальватьерра
Кристина несколько раз моргнула, пытаясь осознать его слова.
— Кто? — полушепотом выдавила она.
Доктор кивнул и снова сверился с бумагами.
— Рогов Артем Романович… — начал он, и Кристина почувствовала волну облегчения, сменившуюся болезненным разочарованием, когда врач добавил: — сейчас в сознании и будет переведен в палату для восстановления.
Кристина ощутила слабость в ногах. В голове вертелось столько мыслей, что она не понимала, как еще могла слышать доктора. Как и недавно с Конем, она бессознательно, но так отчетливо желала, чтобы Чеко не пострадал, что готова была радоваться, если бы на его месте оказался Артем. Осознание собственной жестокости, а еще своих чувств, которые трагедия с невероятной точностью расставила по местам, ужаснуло ее. Кристина прислонилась к стене.
— Серхио Густаво Гонсалес Арриага, — продолжал доктор. — Находится в искусственной коме в крайне тяжелом состоянии. Мы собираемся держать его в коме до наступления видимых улучшений, но, к сожалению, исход предсказать сложно.
Кристина сглотнула.
— Когда будут новости о Чеко… о Серхио?
— Сложно сказать. Все зависит от собственных сил организма пациента. Сейчас аппарат поддерживает его жизнь, дает время восстановиться. Но травмы слишком многочисленны и обширны, вероятность летального исхода нельзя исключать.
Кристина сделала глубокий вдох.
— Почему вы говорите так? Ведь вы сами сказали, что они молоды, что…
— Я хочу, чтобы вы были готовы ко всем вариантам развития событий.
Кристина медленно кивнула, понимая, что, если услышит еще одно слово, просто рухнет без сил на пол, а этого она не могла себе позволить, не сейчас.
— Я поняла. Я могу их увидеть?
— Пока их не перевели в палату, посещения запрещены, но раз уж вы здесь… Две минуты, не больше.
Кристина молча последовала за врачом. Сначала он привел ее к одной операционной, где медсестры убирали инструменты, а санитарка мыла полы. Они удивленно посмотрели на Кристину, но врач жестом дал им понять, что разрешил посещение. Она подошла к лежавшему на столе Артему и зажала себе рот, боясь закричать. Он был забинтован практически с ног до головы, открытыми оставались только лицо и руки ниже локтя. Казалось, он спал, но она видела, как вздрагивали его ресницы и глаза открывались на несколько секунд. Аппарат рядом с ним ритмично пикал, измеряя сердцебиение.
— Повязки можно будет полностью снять через несколько недель. К сожалению, на теле много обожженных участков и осколочных ранений. Мы все обработали. Этому пациенту повезло, если не считать потерю крови, он легко отделался. Ни один жизненно важный орган не был задет. Скорее всего, он успел отгородиться от взрыва.
Кристина кивнула.
— Отведите меня ко второму пациенту.
Доктор взглянул на нее немного удивленно, но кивнул.
Операционная Чеко находилась напротив. Там также наводили порядок, но Кристина, не обращая ни на кого внимания, поспешила к столу. Тело Чеко, как и Артема, почти полностью скрывали бинты. Кристина дотронулась до ладони Чеко и крепко сжала ее, умоляя отреагировать. Ей столько всего хотелось сказать, но одновременно ничего не приходило в голову. Она вглядывалась в его лицо, ожидая, что губы изогнутся в привычной усмешке, что он откроет глаза и пошутит о том, какую мелодраму она устроила.
Аппарат ритмично отбивал удары его сердца, прохладная рука безжизненно покоилась в ее ладонях. «Этого не может быть, наверное я сплю…» — думала Кристина, осторожно прикасаясь к лицу Чеко. «Почему он лежит и не шевелится?»
— Как я уже говорил, здесь ситуация гораздо серьезнее. На полное восстановление могут уйти годы.
Кристина прикрыла глаза, чувствуя, как под веками собираются тяжелые слезы. Она запрокинула голову и отерла их. «Господи», — подумала она. «Господи, я никогда ни о чем не просила тебя. Забери все, если нужно. Верни его».
Доктор выразительно кашлянул.
— Боюсь, что пациентов пора переводить в палату. Вы сможете навестить их завтра.
Кристина сжала руку Чеко. Уходить мучительно не хотелось. Она сняла с себя шарф.
— Можно?
Врач замялся, но все же кивнул. Кристина обернула шарфом кисть Чеко. Если он очнется, пока ее не будет рядом, то поймет, что она приходила.
— Я провожу вас, — сказал доктор.
Пока они шли к выходу, он бросал на нее любопытные взгляды и наконец спросил:
— Могу я узнать кем вы приходитесь этим людям и кем они приходятся друг другу?
Кристина удивленно взглянула на него.
— Это имеет какое-то значение?
— Простите мое любопытство, но я впервые сталкиваюсь с таким. Гражданин России и гражданин Мексики доставлены в тяжелом состоянии при большой поддержке со стороны полиции и при этом у обоих генеральные доверенности на одного человека, то есть на вас.
Кристина пожала плечами. Она и сама не понимала, когда Артем и Чеко успели оформить на нее доверенности, поскольку у нотариуса они никогда не бывали. В прочем, это ее не сильно заботило. Она оглянулась в поисках Слона и увидела его в том же месте в той же позе.
— Я пойду, доктор, спасибо, что разрешили посещение. Я приду завтра.
Кристина подбежала к Слону и легонько потрясла его за плечи. Он поднял на нее стеклянный взгляд. Глаза у него были воспаленно-красные, а сам он походил на мертвеца. Кристина присела на корточки рядом с ним.
— Поедем, — сказала она. — Тебе нужно отдохнуть.
Дорога домой стоила Кристине немалых усилий. Впервые ей приходилось самой добираться до Подземелья, и она уже понимала, что пока Артем и Чеко не поправятся, ей многое придется делать самостоятельно.
Все вокруг почему-то ждали от нее указаний и задавали миллионы вопросов. Стас, как и обещал, позвонил и настоял на встрече. Кристине пришлось снова ехать через весь город в компании Шанти и Мейзы, и она валилась с ног от усталости после почти трехчасового разговора со Стасом, который многое для нее прояснил.
Оказалось, что Артем и Чеко выследили оставшихся на свободе приспешников Шейха и решили их добить. Повезло, что они оставили часть людей снаружи, которые подоспели вовремя и вытащили их из горящего здания. Слон единственный из четверых не пострадал, потому что успел забежать за стену, которая оказалась из бронеметалла. Конечно, не считая того, что его родной брат подорвался на мине у него на глазах.
Кристина не понимала, почему никто ничего ей не сказал. Она чувствовала ужасную досаду от того, что ездила заканчивать никому не нужное дело, пока Артем и Чеко рисковали жизнями. Голова кружилась от забот и переживаний, и у нее не хватало сил на то, чтобы злиться по-настоящему. Осталось лишь горькое разочарование.
Утешало то,
