Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes

— А ты?

— Не определился еще, — рывком откидывается назад, распластываясь звездой на кровати, и я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть его. — Сука, всегда думал, что фанаты куни двинутые. Кто ж знал, что это правда, и такая прелюдия реально и для мужика делает секс намного ярче и острее. Меня аж коротнуло, когда я языком почувствовал, как ты кончаешь. Чуть не отстегнулся вхолостую…

Ну… я жива. Не умираю от кусачего смущения после такого откровения, и на том спасибо, да? Взрослые люди и всё такое. Привыкаю, как и договаривались изначально.

— Бля-я-ядь… — тянет со смешком и растирает ладонями щеки, будто не может прийти в себя, а потом ловит мой слегка потрясенный взгляд, — голова пустая, Шипучка, веришь? В жизни не вкладывался в секс эмоционально до такой степени, чтобы потом хапнуть звенящую пустоту. Люди годами херачат медитации, крутятся, совершенствуются, постигают дзен, а мне… — смеется заразительно и перетаскивает меня на себя, приглаживая выбившиеся прядки за мое пылающее ухо. — А мне всего лишь надо было трахнуть собственную жену.

Да, сегодня он был другим. Или собой? Отпустил заслоны, взял, как хотел. Считаю, это здорово.

— Не пойму, мне начать оскорбляться или чувствовать себя всемогущей? — всё-таки возмущаюсь похабной формулировке и грозно хмурю брови в риторическом вопросе.

Щелкает меня по носу и коротко чмокает в губы. Я чувствую его, выраженный вкус своего секрета. Это странно. И ничего больше — ни отвращения, ни отторжения.

— Рада, что тебе весело, — фыркаю и ерзаю на нем в попытке встать. — А теперь отпусти, я хочу в душ.

Оставляю Таривердиева наедине со своими мыслями и открытиями. У человека когнитивный диссонанс во всей красе, и меня это немного смешит. Хотя у самой внутри пока клубок спутанных ощущений.

Пожалуй, единственный минус нашей близости — это необходимость смывать с себя биологические жидкости после нее. Я перешла на таблетки по просьбе Барса — практичнее, технически нам теперь ничего не мешает заняться сексом в любую минуту. Так это обосновал он. А я… вижу здесь нечто большее. Еще одну ступень доверия.

Когда возвращаюсь в комнату, застаю Таривердиева за столом у панорамного окна. Он разливает шампанское с довольно эпичным выражением лица — будто ну никак не может дать оценку произошедшему.

Подхожу бесшумно и обрамляю его щеки ладонями. Глубокий крепкий поцелуй действует безотказно, и вот уже мужские губы изгибаются в ленивой чувственной улыбке.

— У кого-то нехилый откат, — дразню, присаживаясь, и отправляю в рот одну из закусок.

Он только усмехается в ответ. Да и вообще какой-то удивительно расслабленный, я никак не нарадуюсь этому его состоянию. Хочется, чтобы отдыхал почаще, не загоняя себя.

— За твое здоровье, — чокаемся, переливчатый звон стекла раздается по помещению эхом.

Выпиваем до дна, подначивая друг друга озорно поблескивающими взглядами.

Под клошами оказываются отлично прожаренные стейки, которые мы с нескрываемым аппетитом уничтожаем за разговором.

— За твою карьеру, — предлагаю второй тост.

Господи, если бы эта пушистая сволочь только могла представить, как я счастлива за него… Меня просто распирает. Эта новость стала подарком наряду с сюрпризом, который устроил.

— За успешную потерю оральной девственности, — скалюсь провокационно, толкая третий тост. — Чин-чин!

После дозы игристого смущение окончательно испаряется. Мы много шутим, смеемся. Приговариваем вторую бутылку, припасенную в маленьком холодильнике. Я в какой-то момент перекочевываю к нему на колени, потому что мне становится жизненно необходимым распробовать пузырьки и на его языке, чтобы убедиться, что они такие же прикольные, как на моем.

Парадокс, но Барса развезло сильнее, чем меня.

Я вновь набираю ванну, он перемещает к ней ведерко со льдом и третьей бутылкой.

Выключаем свет и устраиваемся в горячей воде. Неспешно потягиваем алкоголь и любуемся огнями ночной столицы. Нападает вселенская безмятежность.

Чистый кайф — лежать спиной на мощной груди и нежиться в пахучей пене.

Я откладываю пустой бокал и отказываюсь от еще одной порции. Не желаю пьянеть, мне достаточно и легкого шума в голове.

Хочу сказать, как благодарна за вечер. Как важно его внимание. Как бесценен жест.

И не могу. Открываю рот — и захлебываюсь первым же звуком.

Какой-то мутационный вид беспомощности перед собственными чувствами.

Барс размеренно поглаживает мое плечо, ведет ниже, добирается до ладони и перебирает пальцы под водой.

Опускаю веки.

Он сейчас до одури нежный. Родной такой.

— А как ты провернула фокус с пальцем, когда порезалась? Он же не мог зажить за ночь… Я забываю спросить.

Хорошо, что он не видит моего лица со вспыхнувшей улыбкой Гринча.

— Пожалуй, это единственный раз, когда мне не пришлось ничего делать, — вспоминаю ту давнюю историю. — Я же говорила тебе, всё проще, чем кажется. Ты перепутал руку. На мою удачу. Разоблачение висело на волоске, я испугалась. Но обошлось… до твоего следующего приезда…

Хмыкает весело.

— Кстати, что там Вика… Кети? Викентия твоя. Ты ни разу не упомянула о рыжей.

Мгновенно холодею от вопроса, и больно-пребольно пульсирует рана в груди.

— Она… хорошо, — тяжело отвечать. — Наверное. Замуж вышла, с мужем на юге живут.

— Наверное?.. — выхватывает суть. — Не общаетесь, да?

— Угу… не общаемся…

Следует тактичная пауза.

Таривердиев не настаивает, но я осознаю, что хотя бы минимальное объяснение дать нужно, как бы неприятна ни была мне эта тема.

— Я ее подвела прямо перед свадьбой. Кети пришлось искать новую подружку невесты буквально за два дня до торжества. Мы тогда разругались, и я поклялась, что тоже не стану поддерживать ее в самый важный день, раз… раз сама она отказывается понимать важные для меня вещи. И, в общем-то, я не пошла. С тех пор ни слова друг другу не сказали.

— Не хотела понимать, почему ты балуешься запрещенкой? — он участливо сжимает мои пальцы, а я молчу, поскольку всё и так ясно. — Я тоже не вдупляю, Шипучка… На что ты надеялась, какие ответы искала в наркоте? Это охуеть какая дурость. Думала, попробуешь — и эврика, тебе откроются мотивы поступков отца? Как себе представляла этот блядский эксперимент? Что вот прямо сразу по итогу сможешь сказать: да, оно того стоило, он не зря проебал своего ребенка и свою жизнь. Или, наоборот, созреет неутешительный вывод, что оно того не стоило, ничего особенного в этом нет? И что дальше? За чем именно ты гналась, а?

— Я не знаю, — выдаю сдавленно. Сползаю по его телу вниз и ныряю под воду с головой, забыв о том, что не собиралась мочить волосы. Убегаю от себя с диким отчаянием, но вскоре кислород заканчивается, и