Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник
— Лариса, я тебе как-нибудь потом о нем расскажу, но поверь твой дружок далеко не всегда спокойный.
— Чего это он мой дружок? — возмущаюсь я, складывая руки на груди.
— А разве нет? Кто у него дома жил?
— Все, закроем эту тему, — легонько пихаю Мишу в грудь и натягиваю до середины лица одеяло.
Горыныч тянет его обратно вниз и вдруг становится серьезным.
— Спрашивай, вижу ведь, хочешь.
— Мое похищение связано с тобой? — решаюсь, наконец, задать вопрос.
Гора отводит взгляд в сторону, замечаю, как дернулись его скулы, а мышцы шеи тут же напряглись.
— Да, — выдает хриплым голосом. — Прости, что из-за меня ты оказалась втянута во все это дерьмо. Я даже не знаю, что сказать и как просить прощения. Это полная задница. Мур…
— Миш.
— Я подверг тебя опасности и…
— Миш, Миша! Остановись, — вскакиваю на постели и обхватываю его лицо руками. — Хватит, — слеза стекает по моей щеке. — Не надо заниматься самобичеванием, просто расскажи мне, что случилось. Я должна знать, понимать, что произошло.
Он отстраняется от меня, встает с кровати и уходит в душевую. Вижу в приоткрытую дверь, что умывает лицо холодной водой. Вытирается полотенцем и возвращается обратно.
— Моя бывшая жена придумала схему, как избавиться от долгов перед ее бывшим мужчиной, которого она обманула. Ты была ее подстраховкой и гарантом того, что я выплачу за нее бабки.
Я просто поверить не могла, что в нашем современном мире может быть такое. Это ведь не боевик, когда человека могут украсть посреди дня, увезти куда-то и вымогать деньги.
— Завтра к тебе придет следователь и задаст вопросы по этому делу. Не переживай, я буду рядом, — заключает он.
— Угу. Не хочу быть одна. Я почему-то боюсь людей в форме.
Он бросает на меня взгляд, будто хочет задать еще вопрос, но так и не решается.
— А где Юля? — спрашиваю с беспокойством.
— У моих родителей, с ней все хорошо.
— Она не знает?
— Нет, для Юли Олеся абсолютно никто. По-другому не будет.
Эти слова не просто успокаивают, а греют душу. Не представляю, чтобы могло бы случиться с нежной психикой ребенка, узнай она о том, что Олеся ее мать. Как бы она приняла тот факт, что ее мама спокойно жила столько лет, абсолютно не интересуясь своей маленькой дочерью? Как вообще ребенок может это понять?
Я знаю по себе, детские травмы нередко взрослеют вместе с ребенком, переходят во взрослую жизнь. Оставаясь в кладовой памяти.
В дверь раздается стук, и она тут же медленно приоткрывается. Мы с Мишей поворачиваем головы.
— Надеюсь, не помешал? — в просвете появляется незнакомый мужчина лет пятидесяти с яркой улыбкой на лице.
Глава 68
Лара
Мужчина протискивается и входит в палату с большой корзиной фруктов, а на его указательном и среднем пальцах красуются детские пинетки голубого цвета.
— Ну что, молодые родители, уже можно вас поздравлять? — парадно выдает он.
Мишка в эту же секунду вскакивает и, кажется, гаркает на всю больницу:
— Твою мать, Илья! Я урою тебя!
В первое мгновение я вообще не понимаю, что происходит и кто этот мужчина. Может, адресочком ошибся и зашел не в ту дверь? Но тогда, откуда Миша знает его имя?
Гора уже стоит около мужчины и выпихивает его из палаты, одаривая самыми отборными русскими матами. Выглядит эта возня до смешного нелепо. Вот только мне сейчас не смешно.
— Миша? — зову спокойным, даже тихим голосом. — Что происходит? — в груди зарождается новый клубок тревоги. Крепко сжимаю руками краешек одеяла и стараюсь глубоко дышать, потому что вновь ловлю ощущение нехватки воздуха. Новая догадка отдается болью в висках.
— Ларис, ты чего? — в глазах Горы недоумение, смешанное с волнением. Он отпускает мужчину и быстрым шагом направляется ко мне. — Плохо? Врача позвать?
— Угу, — выдавливаю из себя. — Нет, стой! — Перевожу взгляд на замершего у двери незнакомца. Голубые пинетки буквально магнитят все внимание к себе. — Я жду малыша? — поворачиваюсь к Мише. Голос дрожит. Мне нужно четкое подтверждение этого факта.
Мишка дышит как паровоз, и на каждом его вдохе, ноздри широко раздуваются.
— Глушков, ты прожил хорошую жизнь, думаю, с тебя хватит. Это же надо быть таким идиотом, — цедит металлическим голосом и хватается за лоб.
— А я что… — растерянно отзывается мужчина. Улыбается, глядя на меня. — Меня Илья зовут. Собственно, я пришел познакомиться с той, ради кого этот парень готов был каждый сантиметр земли перерыть в этом городе.
Киваю ему. Правда, понимания для меня больше не стало, кем является этот человек.
— Илья, выйди, нам с Ларой надо поговорить.
Мужчина понимающе кивает, оставляет корзину и пинеточки на тумбе. Удаляется, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Все через жопу… Хоть бы раз что-то шло по плану, — бубнит Гора.
— Что именно?
— Мур, я хотел по-нормальному сообщить. Как минимум после твоей выписки через пару дней. Тебе нельзя нервничать…
— Значит, это правда, — вновь сжимаю в руках одеяло. — Я беременна?
— Да. У нас будет ребенок. В смысле он уже есть.
Миша осторожно протягивает руку и кладет ее на мой живот ниже пупка. Заметив усиливающуюся панику в моих глазах, он подгребает меня к своей груди и крепко обнимает. Жалеет, словно это я малышка, а не будущая мать. Я не была готова к этой новости, но, наверное, это было ожидаемо. Мы не особо заботились о контрацепции. И все же. Страшно. Впереди мелькнул обрыв, за которым — неизвестность. Как теперь быть с моей учебой в универе и работой в школе у Максима Валерьевича? Да и между нами с Мишей до сих пор нет четкой определенности.
— Я уже все расспросил твоего врача. Есть отклонения по анализам, но они не критичны. Вас с малышом будут наблюдать. Не переживай, все будет хорошо. Богатыря выносишь.
— А может, богатыриню, — отзываюсь глухим эхом, глядя в одну точку.
— Не, я думаю, там мужик растет, — опять прикладывает руку к животу.
— Миша, а где Потап?
— Ты про дуршлаг? Дома. Судя по всему, он тебе дорог и я его забрал, — задумчиво чешет затылок. — Зачем-то…
— М-м-м… жаль. Очень жаль.
— Привезти? — смотрит на меня с большим сомнением.
— Было бы неплохо. Потому что я так хочу тебя огреть им, ты просто не представляешь. Горыныч, ты всерьез хотел скрывать мою беременность от меня?
— Ну началось, — тянет он. — Вот такую Ларису я уже узнаю, — приподнимает брови.
— Какую, такую?
— Вредную ворчалку. Я уже бояться начал, что ты вдруг покладистой стала.
Затихаю. В голове начинают копошиться мысли словно мелкие тараканы. Я беременна. Я
