Миранда Ли - Можно ли иметь все?
— Вы ожидали… — Джейсон осекся. Маленький городок — единый организм, чему он не переставал изумляться. — Откуда вы могли узнать?
Ему в самом деле было любопытно, ведь не может быть, чтобы Эмма кому-то рассказала.
— Мюриэл говорила, что вчера вы расспрашивали про Эмму. А вечером Шерил видела, как вы заходили в дом Айви с черного хода. И потом, в обед Эмма зашла в магазин к Шерил и купила красивое платье. Да и вы сегодня весь вечер глядели на часы и сидели как на иголках. Остается сложить два и два.
Джейсону оставалось только улыбнуться. Как на иголках? Да он всю ночь думал об Эмме, можно сказать, глаз не сомкнул.
— И что же об этом скажут благородные дамы Тиндли? — спросил он, все еще широко улыбаясь.
Нэнси рассмеялась.
— Доктор Стил, когда речь заходит об Эмме, судачить не о чем. Лишь бы ваш брючный ремень оставался застегнутым до тех пор, пока у Эммы не будет кольца на пальце. Вы же хотите сделать ей предложение?
Джейсону уже было нечего скрывать.
— Хочу… Но это не значит, что она ответит согласием.
— Она согласится, если у нее в голове есть мозги. Но вот… — Нэнси внезапно замолчала и помрачнела.
— Если вы подумали о Дине Рэтчитте, то я о нем знаю, — резко сказал Джейсон. — Мюриэл меня просветила.
Нэнси не расслабилась.
— Эмма была без ума от него. Причем давно, со школьных лет.
— Я слышал, он хорош собой.
Нэнси насупилась.
— Красивым я бы его не назвала, — сказала она. — Как, например, вас, доктор Стил. Вот вы для меня красивый. Но что-то у него, у Дина, есть. И к женщинам имеет подход, этого у него не отнять.
— Нэнси, все мне так говорят, — с горечью бросил Джейсон. — Но его в Тиндли нет, а я есть. Так что давайте оставим этот вопрос, хорошо? А сейчас мне нужно бежать, иначе я опоздаю.
— Во сколько вы заедете за Эммой?
— В семь тридцать.
— Она же живет недалеко. Идите, доктор. Я запру.
Джейсон бросился наверх, раздеваясь на ходу.
Как и кондитерская Айви, приемная Джейсона составляла часть старого здания на центральной улице. Но дом Айви — маленький, одноэтажный, а дом Брендуайлда, который он приобрел тридцать лет назад, — двухэтажный и довольно просторный. В нем док и его жена вырастили троих сыновей. И все-таки они подумывали о небольшом загородном жилище, и, когда Джейсон выразил желание приобрести часть практики, док купил дом своей мечты и переехал, оставив городской дом новому партнеру.
Джейсон был на седьмом небе от счастья. Он полюбил этот дом. У него был свой характер, как у тех американских домишек, которые показывают в кино. Деревянный, обнесенный верандой, увитой глицинией; массивная входная дверь снабжена латунным молотком, а по обе ее стороны закреплены панели матового стекла. В комнатах высокие потолки, футов десять, а паркетные полы начищены до блеска. В глубине дома находится туалетная комната и большая кухня, окна которой выходят на широкую заднюю веранду. Две комнаты слева когда-то служили гостиной и утренней столовой, а теперь превратились в медицинский кабинет и комнату ожидания. Главные комнаты справа по-прежнему остаются столовой и гостиной.
Наверху когда-то были четыре спальни и ванная — до тех пор, пока Марта, жена доктора, не привела строителей, которые превратили две крохотные спальни справа в одну просторную, из которой внутренняя дверь вела в смежную ванную.
В эту ванную и скользнул сейчас Джейсон, встал под душ и потянулся за мылом. Побриться уже нет времени. А жаль. Ему хотелось бы быть безукоризненным — ради Эммы. Впрочем, он не из тех брюнетов, у которых к пяти часам вечера едва ли не отрастает борода. Его отец был брюнетом, если судить по свадебным фотографиям. Но мать — блондинка. Он же унаследовал внешность от обоих: у него русые волосы, оливковая кожа отца и светло-голубые глаза матери.
И очень мало волос на теле, отметил он про себя, намыливая почти безволосую грудь.
Джейсон даже не воспользовался шампунем, настолько мало оставалось времени. Да и выходить с мокрыми волосами ни к чему. Он вылез из ванны, схватил полотенце и принялся усиленно вытираться. Через пять минут он уже стоял в трусах перед гардеробом.
Костюм ему не нужен, решил он. В этот вечер требуется нечто менее официальное. Остается только сделать выбор. В бытность свою блестящим сиднейским доктором он обзавелся одеждой на все случаи жизни.
Несколько раз он оглядел содержимое шкафа. Черт возьми, у него слишком много одежды! В конце концов он снял с ближайшей вешалки кремовые брюки, бледно-голубую шелковую рубашку и синий свитер; он не сразу вспомнил, что именно эту одежду выбрала для него Адель во время их последнего совместного похода по магазинам. Она сказала, что в этом облачении он будет похож на миллионера, только что вернувшегося с сиднейской Хобартовской регаты. Она говорила, что ее возбуждает этот образ. Джейсон с грустью подумал: ничто так не возбуждало Адель, как мысль о деньгах. Что ж, можно утешить себя тем, что эта женщина по крайней мере знала толк в мужской одежде.
Он вспомнил о ней снова, когда надевал золотые часы и перстень с ониксом. И то, и другое подарила ему Адель в первый год из трех, проведенных вместе. В ту пору она нередко делала ему подарки.
Джейсон задумался. По-видимому, неправильно надевать эти вещи на свидание с женщиной, на которой намереваешься жениться. Тогда он пошел на компромисс: снял перстень, но оставил часы, так как любил всегда знать точное время. При этом твердо решил уже утром купить себе новые часы. Не такие дорогие.
Он положил в карман бумажник и ключи от машины и вышел из дома навстречу своей судьбе.
Эмма уже ждала его. Она была очень хороша в платье, словно созданном для ее бледного лица и гибкой фигуры. Платье кремового цвета с высоким воротом и длинными рукавами подчеркивало форму ее небольшой груди и свободными складками спадало к щиколоткам. Ее светлые волнистые волосы были тщательно вымыты и уложены; ничто не напоминало о том, какими тусклыми они были накануне вечером. Ее лицо тоже не казалось бесцветным — должно быть, благодаря румянам и губной помаде? Глаза ее были словно огромные зеленые озера. Когда она вскинула голову, чтобы посмотреть на Джейсона, он ощутил легкий аромат лаванды.
Она казалась созданием из другого мира. Сокровищем, которое нужно беречь и лелеять.
А Рэтчитт, когда положил на нее глаз, относился к ней так же? Или она была для него очередной галочкой в победном списке? Джейсон не мог представить, чтобы негодяй, которого ему описали, обладал чувствительным сердцем. Возможно, он сделал Эмме предложение только потому, что вообразил, будто она прибежит к нему не раздумывая, когда на пальце у нее будет кольцо.
