Людмила Волок - Не грусти
… Скоротав за этими сладкими фантазиями время в пути до работы, на ходу здороваюсь с сотрудниками, а в кабинете включаю компьютер и первым делом набираю в поисковой строке его имя и фамилию. Конечно, аж восемьсот ссылок неожиданны. Ну да, мальчик вырос: глава крупной компании. За столько лет и не такое могло случиться. Все-таки, он подавал большие надежды.
Теперь интернет на запрос «Артем Туровский» выдает столько страниц, сколько я не написала за всю свою сознательную жизнь.
Он делает ткани. Вернее, ткани делают рабочие на его фабриках. Но фабрикант – это так неромантично! Мне проще представлять Артема, вдохновенно разрабатывающего образцы свежего ситца, глянцевого шелка, фактурного габардина… Габардин же фактурный?
– Светка, ты габардин когда-то щупала? – спрашиваю я коллегу и по совместительству подругу, которая трудится со мной в отделе писем и сейчас сидит за соседним столом.
– Не знаю, – честно отвечает Светка, не отводя взгляда от монитора.
– А габардин – он какой? – не отстаю я.
– У гугла спроси, – флегматично советует Светка. Да она просто кладезь советов!
– Девочки, планерка! – мелодичным голоском напоминает нам секретарша Люся, заглядывая в кабинет. Что характерно – напоминает только нам со Светкой. Наверное, думает, что мы слишком неорганизованны. Правильно думает, потому что я, предавшись своим фантазиям о большой и светлой любви, о чертовой планерке совсем забыла. Судя по бессмысленному выражению Светкиных глаз – она тоже. Наверняка, ищет в интернете новые способы ублажить нестандартные кулинарные запросы своего обожаемого неприлично богатого мужа Ивана. Он позволяет ей все, даже работать (хотя большинству окружающих непонятно, зачем ей при таком муже ходить на службу, но я подругу понимаю), а за это Светка готовит ему еду разных кухонь мира. Каждый день – новое блюдо. Больше ничьей стряпни Иван не признает.
Постепенно взгляд подруги становится осмысленным, фокусируется на мне, и мы одновременно произносим:
– Счас придем!
Люся недоверчиво кивает головой и уходит, а мы прыскаем со смеху и отправляемся в переговорную.
… Наконец, скучное совещание позади. Мы со Светой сидим на открытой террасе чистенького, уютного и (что важно) недорогого кафе «Лакомка» с вкусной едой и приятными официантами. Думаю, расположение рядом с нашей редакцией этого заведения – один из немногочисленных бонусов Вселенной, которые она нехотя раздает. Несмотря на приторное название, мы «Лакомку» искренне любили. Сейчас я смотрю на пушистые кипарисы в кадках, которыми щедро, словно живая изгородь, уставлен периметр террасы; наслаждаюсь уютом плетеного кресла, любуюсь белоснежной скатертью и чистыми приборами, и понимаю, что жизнь прекрасна.
– Свет, я вчера с Максом рассталась, – улыбаюсь я, когда нам приносят вкуснейший комплексный обед.
– Что?! – аж поперхнулась обедом подруга. Точнее, не всем обедом, а только салатом.
– Да с мужем, говорю, рассталась, – буднично повторяю я и уточняю, с аппетитом поглощая салат. – Я его застукала с какой-то тощей лахудрой.
– Что!? – Светка как застыла с ножом и вилкой наперевес тридцать секунд назад, так и сидит.
– Ты повторяешься, – прыскаю я. – Застала. С лахудрой. Вчера. И выгнала обоих.
– Куда?! – внезапно в Светкином лексиконе появляется новое слово.
– Да на улицу, – взмахиваю неопределенно рукой.
Наконец, Света прожевывает злосчастный салат, нервно сглатывает, откладывает приборы и, наконец, начинает говорить осознанно:
– Рассказывай.
Я рассказываю, и Света начинает вместе со мной хохотать.
– Знаешь, Макс мне никогда не нравился, – признается она.
– Мне тоже, – вздыхаю я.
Мы затихаем, поглощенные обедом, и постепенно переходим к десерту. Только теперь я вспоминаю о двух неприятных вещах. Во-первых, о диете. А во-вторых, что сегодня нужно обязательно сдать от нашего отдела материал на полполосы (то есть на половину страницы) в ближайший номер. Это четыре тысячи знаков. То есть 3 страницы сплошного текста. Забываю о первой проблеме (все равно уже все съедено, завтра, как обычно, начну худеть заново) и сосредотачиваюсь на второй.
– Свет, нам же материал сдавать срочно. У тебя есть какие-то актуальные письма читателей? Чтобы быстренько чей-то комментарий получить и статью сварганить? На полполосы?
– Не-а, – виновато мотает головой подруга. Ну да, она ж все утро в интернете просидела, выискивая рецепты кулинарных шедевров для Ивана.
– Так о чем писать будем? – пытаюсь овладеть ролью строгой начальницы я. Хотя, по хорошему, вспомнить о руководстве нашим отделом из двух человек мне надо было еще в конце минувшей недели, чтобы сейчас не горели сроки.
– Не знаю… Письма все такие скучные. Тем более, лето. Все более-менее нормальные в этот время года письма в редакцию не пишут – они отдыхают и резвятся.
– Так, может, придумаем? Письмо? – загораюсь внезапно прекрасной идеей.
– Супер! Давай!
Вообще-то, мы и раньше самые интересные вопросы и письма сочиняли сами. Иначе у читателей нашего и без того не слишком интересного еженедельника от скуки бы сводило скулы. В основном мы получали письма с жалобами на начальников, чтобы наша газета выяснила, когда же на предприятии автора письма выплатят зарплату сотрудникам. Про снежные завалы и ремонт канализации я уже упоминала. Еще пишут граждане о плохих дорогах и прочих неотъемлемых от отечественной действительности явлениях. Вот почему никому не приходит в голову спросить у уважаемой редакции, например, когда изобретут наконец эффективные таблетки для похудения? Или есть ли шансы у телескопа Хаббл сфотографировать инопланетян? Или нормально ли радоваться расставанию с мужем, если ты застукала его в постели с дылдой-брюнеткой?
Не бывает, короче, интересных вопросов. Но сейчас нужен был не просто вопрос, а целая тема «из письма». На три страницы же про телескоп отвечать не будешь. А если начать, то «Мой город» из не слишком интересного вообще превратится в скучный и унылый.
– Нужно что-то задорное, – словно прочитав мои мысли, сказала Света.
– Давай отвлечемся, пока кофе пьем, – предложила я. – Играем? Третий – твой, четвертый – мой!
Мы часто так веселились: смотрели на прохожих, отсчитывая мужчин, словно играли в святочное гадание. Третий прохожий мужского пола считался суженым Светки (неважно, что у нее Ваня есть), а четвертый, соответственно, – моим (я уже как раз, можно сказать, снова в поиске).
