Разводные процедуры - Лика Ланц
— Я тут чайник поставил. Ужинать будем? — суетился Олег. — Ты ж с работы, голодная.
Когда он в последний раз заботился обо мне? Не из чувства вины, а просто так? И не вспомнить. Обычно я вот так крутилась, пытаясь всем угодить, всех накормить и поддержать.
— Что с тобой случилось, Олег? Ты расскажи, я пойму, — спросила я тихо, разглядывая мужа во все глаза.
Он запнулся, мельтешить перестал. Я видела, как изменилось его лицо. Будто мукой его прошило на мгновение.
— Я и сам не знаю, — признался хрипло, — будто затмение нашло. Из-за вины, из-за досады. У меня, знаешь ли, от тебя комплекс развился.
— Из-за меня? — вот это новости, оказывается.
— Ты всегда идеальная, — дёрнулся Олег, — без изъянов. Вечная отличница. И сколько ни тянись — не дотянешься. И на работе ты лучшая и незаменимая, и дома всё успеваешь, ни о чём никогда не забываешь. Порой я думаю, что ты машина, робот, у которого никогда не иссякает батарейка.
— Разве это плохо? — что-то в его словах цепляло, задевало за живое.
— Это хорошо, конечно. Мне все друзья и даже не друзья говорят, что мне повезло. И я тоже так считаю. Но порой чувствую рядом с тобой двоечником и неудачником, провинившимся во всех бедах-несчастиях. Так и хочется сказать: будь попроще, Мила. Дай мне себя мужиком почувствовать!
— Именно поэтому ты ударил сына и расколотил посуду, — кивнула я, давая понять, что он молодец, нашёл идеальный способ показать собственную мужественность.
Глава 7
Я стояла перед ним измотанная, уставшая, с синяком на пол-лица, а он рассуждал о моей идеальности. И ведь понял там, в коридоре, что мне больно, когда щеки коснулся, но не озаботился, не растревожился — забыл тут же. Стыдно сказать, но чужой мужчина проявил больше заботы, чем родной муж.
— Не передёргивай, Мил, — поморщился Олег, — то, что случилось, меня не красит. Я попросил прощения. У сына, между прочим, тоже. Повинную голову, как говорится, меч не сечёт, так что… давайте обо всём забудем. Мне нелегко, правда. Не дуйся, котёнок, прошу тебя!
Ещё немного — и он полезет с поцелуями. А я пока не готова. К тому же, лицо дёргает, будто там десяток больных зубов поселился.
— Хорошо, — вздохнула я, — попробую побыть не такой идеальной, чтобы не ущемлять твоё мужское достоинство. Поэтому… сегодня ужин на тебе, а я в душ. Побуду слабой девочкой, о которой заботятся её мальчики.
— Какие ещё мальчики?! — встрепенулся Олег и сверкнул ревниво глазами.
— Мой муж и сын, Отелло, — устало махнула я рукой и поползла переодеваться.
Мне срочно нужно в душ. Смыть килограмм штукатурки с лица. Дать коже подышать. Да и себе тоже.
Откровения Олега — как кривой коготь, что слишком глубоко впился. Это даже хуже вчерашнего случайного удара в подворотне. Ну, как-то я не думала о том, что подавляю его. Что моё желание угодить, безупречно вести хозяйство, заботиться о близких воспринимается со стороны по-другому.
И раньше он никогда о таком не говорил. Вроде бы всё устраивало. Он гордился мною и хвалился перед друзьями. Гоголем ходил, задрав нос. Мол, как ему повезло с женой. И всё не так сейчас.
Может, это и правда кризис какой-то. Не хватает простора действий, собственной значимости. А ведь я никогда не подавляла. Никто б не назвал его подкаблучником, когда в семье жена — глава и крутит домашними, как хочет.
Всегда готова была его выслушать, прислушаться, и снова старалась сделать лучше, если видела, что где-то не дотягиваю.
Оказалось, перетягиваю.
Мысли невесёлые хороводом в голове бродили. Но самоедство, посыпание головы пеплом — ненадолго. Уж такой я уродилась, к счастью. Отходила быстро и пыталась справиться с любыми трудностями.
После душа стало намного легче. Но ненадолго. Едкий дым повис в квартире, я даже закашлялась и пулей полетела в кухню.
Дым стоял столбом. Я прорвалась к окну и распахнула его настежь. Ноябрь! А тут капец какой-то!
Сковородка чадила, и по всему было видно — ей полные кранты. И котлетам тоже. Замечательный ужин получился в исполнении мужа.
Его, кстати, на кухне не наблюдалось.
— Мам! — влетел сын.
Сзади слоном топтался Олег.
— Я только на минуточку вышел, — гудел он.
Дала ему мужиком себя почувствовать, блин. Побыла слабой девочкой.
Я задрала голову к потолку. Дым постепенно рассеивался, но… всё провонялось гарью. Судя по всему, мне завтра ещё и кухню драить. От и до. Хорошо хоть пожар не случился.
«Сосед!» — накрыло меня такой панической атакой, что хоть плачь. Как бы он ни ворчал, а получается, что мы изо дня в день подливаем масла в его неудовольствие.
Вчера тарелки били, сегодня — котлеты сожгли.
— Мы что, сегодня без ужина? — тоскливо спросил сын и покосился на отца.
— Я что-нибудь придумаю, — пробормотала и хлюпнула носом. Всё, плотину прорвало, слёзы катились градом. Отдохнула. Ощущение, что меня через мясорубку прокрутили и сожгли вместе с несчастными котлетами.
— Мил, Мила… — лез с объятиями Олег. — А с лицом у тебя что? — наконец-то разглядел он меня во всей красе.
— Оставь меня в покое! — выкрикнула истерично и ударила мужа по руке, что уже посягала на мой прекрасный синяк.
— Это кто тебя так приложил, Мила? — с пол-оборота завёлся Олег. У него и так проблемы с ревностью, а тут ещё такое. И я точно знаю, о чём он сейчас подумал. И да, лучшая защита — нападение. Прекрасный повод перевести стрелки. Всё, как и вчера. Про дату забыл — отыгрался. Котлеты сжёг — нашёл повод поскандалить.
Я набрала воздуху в грудь побольше, хотела накричать, завизжать, сделать что-то такое, чего никогда не позволяла себе. Но я ничего не успела: в дверь позвонили. Зло. Сердито. Длинно.
Естественно, все замерли, и некому, кроме меня, было пойти и открыть дверь. Но, может, это и к лучшему: моя несостоявшаяся истерика требовала выхода, а поэтому я отправилась встречать дорогих гостей. С синяком на щеке, пропахшая гарью сгоревших котлет. Ну, кто с мечом к нам придёт, тот и… сам виноват.
Естественно, на пороге нарисовался сосед. У него будто нюх на наши неприятности. Правда, ничего сложного унюхать такое, нет. А у соседа нюх, как у собаки, глаз, как у орла. Всё, как положено.
— Милана, у вас всё в порядке? — как ни странно, он не ругался. Не бурчал, не въедался в меня клещом.
— Котлеты
