Разводные процедуры - Лика Ланц
— Мила! — заорала Катька на всю Ивановскую, но я уже неслась к выходу.
Что-то я слишком болезненно отреагировала на её разглагольствования. В принципе, они были не новыми и в её духе, но упали в благодатную почву на фоне моего внутреннего душевного раздрая. К чёрту. Надо добраться до машины, потом — домой. Успокоиться и подумать.
— Мила, — позвал меня глубокий мужской голос, и я подняла глаза.
Сосед загораживал мне выход. И, кажется, это он меня окликнул.
Глава 6
— Милана, — машинально поправила его я.
Милой меня зовут только самые близкие. А мы как бы даже наоборот. Почти враги. Хотя… Вряд ли можно назвать наши утренние разговоры за вражеские удары. Так… перебранка, не более.
— Марк, — протянул он мне руку и улыбнулся.
Я смотрела на его ладонь, как баран на новые ворота.
— Я… — попятилась от неожиданности. Уж очень у него улыбка, оказывается, хорошая. Мягкая такая, добрая. Сразу лицо другим становится, — мне пора, Марк. Вы извините меня за утро. Я наговорила лишнего. Простите.
— Всё хорошо, — кивнул он, — может, всё же в больницу? Давайте я вас отвезу.
— Молодой человек, что вы пристаёте к замужним женщинам в общественных местах? — это Катя нарисовалась. Спасительница мира.
Я на неё всё же ещё обижалась, поэтому не обернулась.
— У меня своя машина, и я всё же домой.
Я засмотрелась на его «пострадавшую» щеку. Изнутри подкатывало веселье: у меня пострадала правая сторона, у него — левая. Марк, наверное, уловил мой взгляд и весело хмыкнул.
— До свидания, — попрощалась я с соседом и прошмыгнула к двери. Пусть он тут сам как-нибудь. Там вон волшебница есть с воздушными поцелуями и желанием надеть фату, даже если у него десять жён в кармане.
Уже на выходе я услышала, как Катя что-то втирала моему соседу. Вот и славненько. Пусть попудрит ему мозги. Или он ей. Это уж как кому повезёт. Или наоборот. Но меня это волновать не должно. Но на самом деле, почему-то задевало и царапало, будто коготь под кожу попал.
Я даже удивилась этому, потому что как бы он мне никто, приятных чувств от одной улыбки я к нему питать не стала, но, однозначно, чувствовала себя легче, потому что мы нормально поговорили и я извинилась. А то на душе как-то нехорошо было.
Можно расслабиться и успокоиться. Впереди у меня минимум неделя дистанционки. Нет нужды выходить с утра пораньше и пересекаться с соседом.
Настроение резко подскочило со знаком плюс: долой ворчание, рассказы о том, какие мы плохие и нарушаем царственный соседский покой.
И тут же резко минусануло, потому что я вспомнила Катькины слова про то, что у мужа, может, любовница завелась.
Я не хотела об этом думать. Но если уж мысль какая в голову влезла, то от неё не отвертеться. Особенно от такой… паскудной.
Я не хотела в это верить, что уж. Всё крутила, вертела, прикидывала. Вроде бы муж вниманием не обделён, секс регулярный, я очень даже привлекательная, за собой слежу, не распускаюсь.
А ещё постоянно не давало покоя: я ведь всегда, всегда ставила семью на первое место. В ущерб карьере, к примеру. Я всегда хотела быть женой и мамой. Чтобы в доме у нас всегда тепло и уютно. Я готовила вкусно. И вообще…
Нет, если уж очень сильно копаться, то всегда можно найти изъяны, какие-то случаи из разряда «в семейной атмосфере — дождь с громом и молниями». Но какая семья без этого обходится?! Не знаю ни одной, где никогда бы не ссорились.
В общем, пока добиралась домой, составила простой план действий. Во-первых, поговорить с Олегом о вчерашней выходке. Во-вторых, понаблюдать за всем, что вокруг происходит.
Нет, я не собиралась шпионить за мужем. Это как-то… непорядочно, что ли. Но за его поведением в семье — вполне. А дальше уж будет видны и дальнейшие шаги. Может, все мои страхи и подозрения не имеют под собой никакой почвы. Пороть горячку не стоит никогда.
С таким настроем я и вернулась домой. А там… ждал меня сюрприз.
Я вначале даже испугалась, думала, что ошиблась квартирой. Цветочный дух валил с ног, горели чайные свечи, образовывая романтичный коридор. И розы, розы, розы… Задохнуться можно. И не от восторга. А в конце коридора стоял он, мой муж, с букетом ландышей в руках. И нашёл же в ноябре. Удивительно.
— Мила, — вздохнул он тяжело и покаянно, — ты прости меня, а? Не знаю, что на меня нашло. Наверное, это из-за вины, что я испытывал. Пожалуйста, я не хотел, но так получилось. Сорвался.
Он уже обнимал меня и попытался поцеловать. Я уклонилась, и он попал в пострадавшую часть лица. Я вскрикнула от боли.
— Что с тобой, дорогая моя? — неподдельно тревожился Олег.
— Да так, — не стала вдаваться в подробности.
— Это тебе, — пытался он всучить мне в руки букетик, — а ещё я новый сервиз купил. Вместо разбитого. Ну, прости меня, дорогая.
— Папка кается, — высунул нос из своей комнаты сын. В голосе его поддержки Олегу я не услышала. Скорее, сарказм.
У мужа дёрнулась щека, но смотрел он только на меня. С тоской во взгляде.
— Андрей, зайди, пожалуйста, в свою комнату, — попросила я сына. Тот недовольно фыркнул, посмотрел на меня с гневом, но в комнату вошёл и даже дверью не хлопнул. — Пойдём на кухню, — тяжело вздохнула я, снимая верхнюю одежду. Это я уже мужу. — И свечки потуши, ладно? А то наш сосед обрадуется пожару. Будет повод рассказать о том, какие мы ненадёжные.
— Я поговорю с ним, — покладисто склонил голову Олег.
Разговор о соседе у нас возникал не единожды, но он отмахивался, мол, всё это ерунда, не стоит и выеденного яйца. А сейчас он слишком подозрительно со всем соглашается, на всё готов.
Впрочем, чувство вины — оно такое… неоднозначное. То сыну подзатыльники раздаём и посуду колотим, то готовы на всё, лишь бы замять случившееся.
Злилась ли я на Олега? Уже нет. Но прощать и растекаться из-за широких жестов тоже не собиралась. Не в этом случае. Я всё же хотела поговорить и расставить все точки над «і».
«Главней всего погода в доме», — вспомнилась строчка из песни. Кажется, я придерживалась этого принципа всю жизнь. Что бы ни случилось, а в доме должно быть уютно, тихо, тепло. Но гром прогремел, молнии сверкнули, лужи образовались. Жаль только, что мне приходится их в одиночку подтирать. Именно поэтому я сейчас
