Даже если ты уйдешь (СИ) - Лия Султан
— Так и есть, — согласилась Эсми. — Сама понимаю, как я так долго продержалась? Отношения сошли на нет, мы жили уже как соседи, нас связывали только дети. Одно знаю точно — я туда не вернусь. Даже под дулом пистолета. Приедут родители, попрошусь к ним на время. А там — может квартиру сниму, встану на ноги.
— С одной стороны хорошо, что они уехали, — заметила Софья. — Если бы тебя забирал твой папа, от того дома бы только щепки остались. Он бы стер его с лица земли.
— Папа может, — усмехнулась Эсми.
Дильшат оставил жену, дочь и племянницу поговорить, а сам пошел в зал, к младшему сыну. Оставшись втроем, они закрылись и проболтали до полуночи. Эсмигюль нужно было выговориться и поплакать рядом с близкими, а не копить все в себе. И она рассказывала то, о чем молчала, то, что не принято обсуждать, потому что с юности учили сор из избы не выносить.
— Это все установки, — сокрушалась Софья. — Сначала нас учат не выносить сор из избы, а потом удивляются, почему мы не рассказываем, что мужья нас бьют и изменяют. Мамуль, без обид.
— Папа меня не бьет и не изменяет, — хмыкнула она.
— Я знаю, — улыбнулась Соня. — Я образно. Я же тоже слышала, как наши женщины наставляют своих дочерей с детства, — сестра насупила брови и указательный палец вперед. — “Если не научишься нормально готовить и мыть окна, свекровь на второй день выгонит тебя из дома! Как мне потом людям в глаза смотреть?” Девочек учат подчиняться, а не отстаивать свои границы, когда кое-кто реально наглеет.
Милая Соня. Она всегда была максималисткой. Поэтому пошла на журфак, чтобы сделать этот мир лучше, и стала корреспондентом новостей. Но она другая, несмотря на то, что и выросла в традиционной, но прогрессивной уйгурской семье. И если раньше Эсми считала правильной модель семьи, где женщина — хранительница очага, а муж добытчик, то теперь стала думать, как сестра.
— Свекрови тоже разные бывают, — спокойно сказала тетя Наташа. — Когда я вошла в семью — женщина другой национальности, да еще и с ребенком от первого брака — многие смотрели на меня с опаской. Но мою свекровь все любили и уважали, и все зависело от её слова. Она приняла меня и тебя, Соня, сразу, несмотря на то, что была очень традиционной. Но “апа” меня терпеливо учила готовить то, что любит Дильшат и никому не давала меня в обиду. Поэтому у меня со всеми хорошие отношения.
— Вот и я хотела выстроить с ней хорошие отношения, — положа руку на сердце, призналась Эсми. — Но как я сегодня узнала, она отговаривала Имрана жениться на мне. Я ей видимо сразу не понравилась. И весь этот цирк с показом простыни она устроила чисто из вредности.
— А теперь ты враг номер один для нее и ее сыночки-корзиночки, — поморщилась Соня.
— Конечно, — горько усмехнулась Эсми. — У меня самой растет сын и я поняла, что не хочу, чтобы он был похож на отца. Ни за что на свете.
— А ты… — замялась Софья. — Еще любишь его?
— Уже нет. Моя любовь умерла. Не сегодня, не вчера. Она умирала постепенно. А сегодня я просто не выдержала, когда увидела его в этой примерочной. Если бы я не вошла, он бы ее прямо там…Хотя, наверное, они уже так делали. И не раз.
Столько горечи и боли было в ее словах, что Наталья с Софьей переглянулись и тяжело вздохнули.
Ночью Эсми спала плохо, ворочалась и не могла отделаться от дурных мыслей. Проснулась разбитая не выспавшаяся, но надо было вести детей в сад. Соня еще вчера пообещала, что подбросит их на машине, а оттуда Эсми поедет в суд и напишет заявление на развод. Выйдя утром из комнаты, она услышала шепот тети и сестры на кухне. Прислушалась. Говорили о ней.
— Как мы ей скажем? — взволнованно спросила дочь Наталья. — Эсми и так настрадалась. Это ее добьет.
— Я не знаю, мам. Но она точно узнает. Шила в мешке не утаишь.
— А что случилось? — спросила Эсмигюль, войдя в комнату.
— Эсми, — обреченно вздохнула Соня. — Ты видела видео с барахолки?
— Мельком. Свекровь вчера показала. Я если честно со всеми делами о нем забыла. А что?
Соня нервно пожевала губу и протянула смартфон сестре. Та опустила глаза, тут же ахнула и прикрыла ладонью рот. Сайт популярного информагентства выложил то самое видео с подписью “Жена избила любовницу мужа прямо на барахолке”. Далее шел небольшой текст о том, что женщина застукала неверного супруга
в примерочной магазина и протащила ее по рядам. Пролистав до комментариев, ей стало дурно, потому что как ее только там не называли.
-”Две хабалки на барахолки подрались из-за мужика”, - прочитала она слова одной подписчицы. — Какой-то мужчина пишет: “Неудивительно, что он от нее гулял — она же толстуха”. “Молодец баба. Вот так надо поступать с шалавами, которые лезут в трусы к женатым мужикам”. “А по мне она просто истеричка”.
— Эсми, это могут быть просто боты, — попыталась успокоить ее сестра.
— Я хабалка, толстуха и истеричка…Сонь, а что теперь делать? Меня же там видно, — дрожащим голосом спросила Эсми и положила телефон на стол.
— Солнышко, ты не переживай, — тетя приобняла ее за плечи. — Софья права, это все пишут какие-то боты. Это же ненастоящие люди, да Соня?
— Проплаченные, — ответила она.
— Там уже 5 000 просмотров, теть Наташ, — схватилась за голову она. — А если дети увидят? А если воспитательница или кто-то из родителей? — Эсмигюль побледнела. — Мама с папой! Они же тоже могут. Или кто-то им пришлет. О Аллах! Я опозорила их!
Она опустилась на стул и пальцами отвела волосы назад и зависла. Вчера она вообще не придала этому значения, так как была слишком измучена. Теперь же это стало для нее реальной проблемой.
— Я могу потребовать убрать видео? — она с надеждой посмотрела на Соню.
— Думаю, да. Но хорошо бы с юристом проконсультироваться, чтобы знать, что можно им предъявить.
Эсми стало нервно кусать ногти — привычка с детства, которую она думала, что поборола.
— У моей Кимской дядя — адвокат. У него своя фирма. Может, он мне поможет?
Кимская — лучшая подруга Эсми — кореянка Вика Ким. Они дружили со школы и Вика была свидетельницей на свадьбе Эсмигюль. Они
