Кофе по-ирландски - Алла Полански
Кого?.. Кого он вызвал? Водителя?
Мы болтали о том, как изменилась Москва, о том, чем он сейчас занимается, однако я же никак не могла сконцентрироваться на беседе. Женя… Он пьян в усмерть. Как заставить себя говорить о том, о сём, когда рядом сидит человек в таком состоянии?
– Лера знает?
– Лере пофиг. Лера любит деньги считать, а как и что с Женей – по барабану.
– Тём… Хм… Артём, давай уйдём отсюда? Я не могу на это смотреть.
– А это отличная идея! Чём займемся?
Я не поняла: или прозвучал адекватный вопрос или саркастическая шутка.
– Меня спрашиваешь?
Состояние такое, что я уже всерьёз начала жалеть о необдуманности своего поступка. Зачем так легко согласилась на встречу?.. И, видимо, это запросто можно было понять по моему лицу.
– А поедем к цыганам?! – внезапно предложил он, хлопнув ладонью по колену.
– К цыганам?
– Ну да, у меня тут чудные партнёры. Они сегодня отдыхают за городом, цыган туда нагнали… Будет весело!
Я теперь не узнаю Тёму… Это был очень приятный мне мужчина, но это не был не он… не мой Тёма. И даже не тот сумасбродный парень, похитивший меня с Жениной свадьбы. Передо мной сидел избалованный жизнью и, очевидно, вниманием женщин мужчина. Мужчина, вкусивший власть и силу денег, не представляющий, как это, вообще, возможно: ЕМУ в чём-то отказать.
– Думаю, это не самый лучший вариант на сегодня. Может быть, в следующий раз?
– Угу… – Дробь пальцами по столику. – Ещё лет через «цать», да?
Пауза. Не знаю, что можно в этот момент сказать.
Приехал водитель. Солидный мужчина в деловом костюме. Молча поднял Женю из-за стола. Аккуратно взял его под руку и вывел из зала. Потом быстро вернулся и взглянул на Тёму. Хм… наверное, тут правильнее сказать, не на Тёму, а на Артёма Андреевича.
Тот немного лениво махнул рукой, и «деловой костюм» покорно удалился.
– Так что же ты хочешь? – он с интересом взглянул на меня.
– Наверное… ничего не хочу.
– Ничего не хочешь?
– Да, Тём, ничего.
– Не понимаю… Столько лет пытаюсь понять – не могу. Ну ладно, я был пацаном, ничего не знал в этой жизни. Ну ладно, ребёнок у тебя родился – и это пережил. Бабы кругом вьются – только свистни, а ты… ты просто ничего не хочешь?
Молчу. Не знаю, что ему сейчас ответить.
Он опустил голову и обхватил её руками. Посидел так немного, а потом в него как будто бес вселился.
– Пойдём!
– Куда?
– Пойдём, я сказал!
Тянет больно за руку. Встала и пошла за ним на выход. Неудобно – люди смотрят.
Почти бегу вслед за этим мужчиной по Александровскому саду. Его шаг – моих три.
– Куда ты меня ведёшь?
– Молчи и иди!
– Пусти руку – больно! Пусти, сказала!
Останавливаемся. Смотрит на меня сверху вниз.
– Да что же ты за баба такая?!
И тут я увидела в его глазах что-то такое, что-то похожее на отчаяние. Не поняла…
– Тёма, что с тобой? Что-то случилось? Почему ты стал таким?
– Почему? И это ты меня спрашиваешь, почему? А ты не понимаешь реально или дурочкой прикидываешься?
– Реально не понимаю…
Тишина. Стоим посреди людей. Кто-кто из прохожих оглядывается.
Вдруг на Тёмином лице загорается какой-то дьявольский огонёк. Он выпрямляется, хватает меня на руки и бежит.
– Постой! Упадём!
– Не упадём! Устану – возьму тебя за руку, помнишь?
– Помню…
Я снова на земле. Ничего не понимаю уже.
– Поедем ко мне!
– В смысле – к тебе?
– В гостиницу.
– Нет, Тёма. В гостиницу не поеду… Я думаю, ты устал. Давай я отвезу тебя сейчас к себе и положу спать? Мне кажется, это тебе сейчас просто необходимо.
– С собой уложишь?
– Даже и не думай. Спать – и всё.
Едем ко мне. Разбираю кровать себе, ему стелю на диване. Спать. Спать.
Отбиваюсь от пошлой попытки увлечь меня к себе. Не хочу.
Отключаю телефон. И его смартфон тоже отключаю. Пусть выспится.
Засыпает мгновенно, а я ещё смотрю какое-то время на его расслабленное лицо, перебираю волнистые волосы, глажу щёки, целую глаза. Вот он. Теперь это точно он, нет никакого сомнения, это и есть мой Тёма…
Ложусь рядышком с ним и тоже проваливаюсь в глубокий сон.
***
20 ИЮНЯ
Странный запах… Что это? Неужели? Не может быть! Это что – блинчики со сгущёнкой? Но… как?
Открываю глаза. Вчера я так и не смыла макияж. Прячу веки рукой, но Тёма отодвигает мою ладонь, стоит на коленях перед диваном.
– Здравствуй, милая.
– Здравствуй… Мне надо в ванную… Я быстро…
– А я уже всё сделал! Пойдём, ты будешь валяться в ванной, а я тебя буду кормить.
Смущаюсь, но недолго. Скидываю халат, не без удовольствия наблюдая за появляющимся на щеках мужчины румянцем, и ложусь в ванну, полную пены.
– Подожди чуть-чуть. Я мигом.
Он хлопнул дверью. Что ещё придумал? Вот сумасшедший!
Вода становится всё прохладнее, а Тёмы нет. Волноваться? Хотя не стоит, я от этого так устала… Будь что будет.
И снова раздался хлопок.
Он как вихрь ворвался в ванную, а на меня что-то посыпалось. Что это? Жмурю глаза. Лепестки роз! Точно умом тронулся.
– Прекрати, прекрати! – Но лепестки не прекращают сыпаться. – Хватит, Тёма! Мне уже холодно!
Большое подогретое полотенце – он обёртывает меня, словно ребёнка, и несёт на кровать. Усаживает в подушки, накрывает одеялом и смотрит в глаза. Я смущаюсь. Он снова вскакивает, бежит на кухню, несёт остывшие блинчики и начинает кормить меня из своих рук. Потом откуда-то появляется клубничный торт.
– Таня. Я понимаю, что это сейчас будет выглядеть странно, но позволь…
– Ты о чём?
– Не перебивай, прошу тебя…
Вся во внимание.
– Я хочу сделать то, что должен был сделать ещё много лет назад, – он достал красную бархатную коробочку и открыл её. О, не-е-е-ет. – Ты была, есть, и, по-видимому, останешься моей единственной. Той, которая не может затмить ни одна самая красивая девушка…
– Прекрати немедленно! Я не хотела!
– Но так
