О чем он молчит - Диана Ставрогина
Все подруги Лены были в восторге от Дениса, кроме Лары. Всегда рассудительной и настороженной, не терявшей головы, во всем видящей угрозу. Ее смущала разница в возрасте, в статусе и в жизненном опыте.
Она не верила, что Лена в свои неполные двадцать четыре года может быть в полной эмоциональной безопасности с почти тридцатилетним мужчиной, и считала риск неоправданно высоким. Однако пока Лара искала и не находила знамения провала, Лена лишь качала головой. Она не знала, как объяснить, что любовь всегда требует риска, и она готова на этот риск пойти.
С Денисом они поженились спустя полгода после знакомства, и Лена, несмотря на просьбы Лары быть разумнее, ни разу не усомнилась в принятом решении. Она любила Дениса, он любил ее (или ей тогда так казалось, теперь сложно было сказать наверняка). Они были счастливы спокойным, практически безмятежным счастьем. До поры.
Действительно ли Лена была так слепа, что не заметила в Денисе того, что столь отчетливо видела теперь? Или дело было в том, что в лишенной серьезных проблем нирване, длившейся до рокового вечернего звонка, им обоим легко верилось в светлое будущее?
Она много времени провела, стараясь узнать его. Любовь, плескавшаяся во всем ее теле, словно научила ее чувствовать Дениса, минуя мысли и слова, научила понимать его на совершенно ином уровне существования. Невыразимом даже для нее самой.
Она знала, что он глубоко несчастлив. Ей не требовалось его словесного подтверждения, чтобы догадаться, что со своей болью, о чем или ком бы она ни была, он не справляется. С каждым днем Лена лишь сильнее сомневалась, что причина только в Катерине. Жизнь Дениса в целом была похожа на беспроглядную пустоту. Кроме Лены, рядом с ним по неведомой ей причине не осталось никого.
Сегодняшняя беседа с Ларой вновь пронеслась у нее в голове, вынуждая подвергнуть сомнению сделанный однажды выбор. Лена вздохнула. Раздражение, вызванное невозможностью высказать, выразить все свои переживания не то что в разговоре с подругой, но даже в мысленном диалоге с собой, было выматывающим и лишающим уверенности.
Разумеется, Лара, едва услышав про появление Катерины Морозовой в Сочи, пусть и единожды, но озвучила свое непонимание отказу Лены даже думать о разводе. В ее мировоззрении оставаться рядом с тем, кто не любит тебя, было неправильно и мучительно. Лена же не представляла, как объяснить свою мотивацию Ларе, что контролировала каждый мускул, нерв, мысль и эмоцию, до паники опасаясь любого намека на любовь.
Как Лена могла доказать, что развод с Денисом не сделает ее счастливее? Что проблема вовсе не в том, что она лишится шанса быть рядом с ним. И даже не в том, что ее любовь не взаимна. Она была способна принять и расставание, и безответность чувств. Она давно не ждала, что он полюбит ее в ответ, и никогда не тешила себя надеждой, что заработает дополнительные очки, если постарается быть идеальной женой.
С тех пор, как она узнала и примирилась с правдой, выбор перед ней был прост и не отличался разнообразием: принять чувства Дениса к другой и остаться с ним или не принять и уйти. Третий опции не существовало.
Откровенная беседа с уведомлением о ее осведомленности была исключена из возможных вариантов уже давно. Лена знала Дениса достаточно для одной простой догадки: едва он поймет, что его чувства перестали быть секретом, он уйдет сам. Брак, в котором обе стороны отлично осведомлены о не взаимности супружеской любви, не жизнеспособен, если только не был заключен по расчету.
Любовь Дениса к другой являлась фактом, с которым ни Лена, ни даже он ничего не в силах поделать. Нельзя просто сказать: «Не люби другую», — и подождать, пока он волевым усилием успешно переломает себе сердце.
Можно вынести на обсуждение многое, столь же многое можно решить, простить, запретить, заключить в соглашение, но чувства, над которыми ни у кого из людей не было контроля, не получится просто выключить в ходе компромисса.
Она все это прекрасно знала и сделала свой выбор с полным осознанием обстоятельств.
Лена была уверена, что способна полноценно жить без Дениса, но только при условии, что он счастлив, что он в порядке. Оставить же его в одиночестве, зная, что ему плохо, — это было невозможно. Неправильно, подло, не осуществимо. Так не поступают с теми, кого любят, даже если любовь не взаимна, иначе это не любовь, а нечто куда более приземленное и простое.
Любовь, подлинная любовь, была в первую очередь не о взаимности и не о необходимости быть рядом — и то и другое скорее принадлежало к эгоистичным устремлениям к счастью, в особенно же запущенных случаях было проявлением зависимости от другого, но не самой любовью. Любовь, как ни банально, была о другом, и заключалась в потребности знать, что у того, кого любишь, все по-настоящему хорошо.
Лена могла принять Дениса, что был бы счастлив без нее. Она была готова оставить его, если бы так было лучше. Она могла жить без него, пусть и вряд ли забыла бы: она сомневалась, что настоящая любовь проходит. Трансформируется, меняется в оттенках, может быть, но остается навсегда.
Жизнь, даже без Дениса рядом, была интересна сама по себе, разнообразная и непредсказуемая, и предлагала множество путей для тех, кому не повезло в любви. Но быть спокойной, радоваться и наслаждаться каждым днем Лена могла только будучи уверенной, что все, о ком у нее болит сердце, счастливы.
Она боялась, что Денис рухнет в бездну, едва останется наедине с собой.
Глава 6
Накопленная за день усталость тяжелела на плечах, придавливая его к земле. Потребность остаться в одиночестве, поработать в тишине опустевшего офиса, без необходимости отвечать на вопросы доверителей или запутавшихся в поручениях помощников, была сильна, но он не мог пустить ситуацию на самотек. Склонив голову, Денис с внушением посмотрел на сидевшую в кресле напротив женщину, не желавшую его слушать.
— Лара, — сказал он спокойно, надеясь пробудить хотя бы каплю инстинкта самосохранения в своей сотруднице. Он ее босс в конце концов, могла бы и внять. — Ты видела, кто там в истцах. Аккуратно надо.
Конечно, она и не думала
