О чем он молчит - Диана Ставрогина
Они не отпускали взгляды друг друга, но у Лены не получалось разобрать, что она видит в любимых, чуть покрасневших от долгой работы за ноутбуком глазах. Ей казалось, что за явным на поверхности расширившихся зрачков желанием скрывается что-то еще: сложное и запутанное, — так странно, будто в поиске чего-то ею неведанного, Денис смотрел.
Едва он начал наклоняться к ее лицу, она сама потянулась вперед и прижилась губами к его, заглушая в себе и, быть может в нем тоже, тянущий, щемящий неуют в душе. Денис, прервавшийся только на несколько секунд, чтобы, обхватив ее руками за бедра, притянуть ближе к собственному телу, попутно полностью забрался на кровать. Синхронно они вернулись к поцелую, что длился и длился, превращаясь из ласкового, будто бы забирающего усталость, в горячий и жадный.
Дрожа, Лена уселась на колени к откинувшемуся спиной на изголовье кровати Денису, и медленно провела руками по его груди, пальцами пересчитывая пуговицы рубашки, останавливаясь в своем путешествии у пояса брюк. Вдвоем они тяжело и громко дышали, под ее скользящими вверх и вниз ладонями перекатывались мышцы и раздавалось частое биение сердца.
Выпрямившись, Денис вжался в нее сильнее, заставляя съехать по его бедрам впритык к его животу и паху, позволяя Лене не только видеть, но и чувствовать, насколько он ее хочет; хриплый, томный выдох они разделили на двоих.
Его поцелуи теперь спускались от ее губ ниже по щеке, следовали дальше по выступу подбородка и задерживались в самых нежных местах на шее. Кожу царапала его щетина, но в сочетание с жаром в теле и искрами удовольствия и радости оттого, что ее муж здесь и сейчас, наконец, с ней, чуть ощутимое покалывание лишь добавляло красок.
Забравшись руками под ее футболку, он рисовал круги у нее на спине, пока она пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке. Лене, конечно, справилась быстро, давно привыкнув к тому, что Дениса в любое время суток и года приходилось высвобождать из офисной одежды, а не мягкой, ничему не препятствующей пижамы. Избавившись от рубашки и с удовольствием проведя едва-едва прижимающимися к коже кончиками пальцев по его груди к пряжке ремня, она была вдруг остановлена. Был ее черед раздеваться.
Денис в один миг стянул с Лены футболку и быстро впечатал в себя, награждая коротким влажным поцелуем в губы. Тогда же на кровать слетели домашние шорты вместе с бельем. Полностью обнаженная, она наблюдала, как, поднявшись с кровати, Денис, не сводя с нее глаз, расстегивает ремень и ширинку и снимает брюки.
В том, как зачастую он, пусть ненадолго, но в отличие от нее еще оставался одетым — и одетым, согласно строгому классическому стилю, — было что-то неописуемо сексуальное. Возможно, причина заключалась в том, что уверенный и успешный, забаррикадировавшийся за деловым костюмом адвокат исчезал и превращался в обычного мужчину, но только наедине, рядом с ней, — и эксклюзивность этого знания будоражила.
Вернувшись в постель, Денис явно намеревался продолжить в том же, не слишком быстром темпе. Одна его рука легла ей на грудь, чуть сжав, пальцы другой, спустившись по ее груди и животу, нашли на клитор и, надавив, вынуждая ее вздрогнуть, скользнули ниже, по влажной от выделившейся смазки коже, но Лене хотелось другого.
Ей хотелось его. Полностью и без лишних минут ожидания.
Она ждала дольше, чем он скорее всего предполагал. Замирала от слабости в ногах при взгляде на него в каждый их этих четырех дней, проведенных рядом. Она просыпалась утром, обнимая его, и горела, не получив тех прикосновений, о которых мечтала, вместо того улавливая в нем отстраненность и замкнутость: смотреть было можно, трогать — нельзя. Он понятия не имел, какой недостаток его — присутствия, чувств, близости — в ней зиял.
Толкнув Дениса спиной на кровать, она забралась сверху, с упоением следя за тем, как на его лице восхищение и страсть смешиваются с легким удивлением — она редко проявляла такую властность, особенно в самом начале, предпочитая в сексе отдавать ему руководство и инициативу.
С его первым проникновением у нее вырвался тихий, протяжный стон. Она двигалась, поймав его ритм, уперевшись руками ему в грудь, чувствуя, как бедра сначала нежно и легко, а потом все крепче сжимают его руки, впечатывая ее тело в его.
Она ловила его хриплые вдохи, наклонялась и целовала, прикасалась губами к каждому кусочку кожи, который был ей доступен, проникалась каждым его движением, терялась вместе с ним в нарастающем возбуждении и затем — удовольствии, но никогда не закрывала глаза. Поймав его взгляд, она больше его не отпускала.
«Ты здесь, — шептала она про себя, как заколдованная, убедившись, что Денис и не думает отвести глаза в сторону, — и ты со мной».
Перевернувшись, подмяв ее под себя, он задвигался быстрее и сильнее, и она еще крепче прижималась к нему, гладила руками его плечи, шею, волосы. Целовала, задыхалась и выгибалась под ним, мечтая в эти мгновения полной потери себя передать ему хотя бы толику тех переполняющих, рвущихся из ее нутра чувств, посеять их в нем. Прорасти в нем.
__________________________
[1] Роман немецкого писателя Б. Шлинка.
Глава 5
Закрыв за собой дверь квартиры, Лена зажгла в прихожей свет и устало наклонилась, чтобы разуться, затем медленно стянула с плеч и убрала в шкаф пальто, подхватила с пуфика пакет с полученным сегодня от Лары подарком. Их разговор разворошил едва улегшиеся внутри нее тревоги.
В полутемной гостиной Лена, опустившись на диван, какое-то время сидела, прислушиваясь к тихой, одинокой тишине. Отсутствие Дениса в квартире всегда было физически ощутимым, пусть и изо дня в день он проводил в пределах дома намного меньше времени, чем в офисе или любом из московских — и не только — судов.
Вчерашним вечером они вернулись в Москву, и уже утром он улетел на какую-то важную встречу с коллегами из Красноярска и собирался вернуться через день, чтобы сразу из аэропорта поехать в офис. Обычное решение для темпа его рабочих будней, но тем не менее Лена чувствовала себя потерянной. Она не успела привыкнуть к смене атмосферы.
Удивительно, но всю неделю
