О чем он молчит - Диана Ставрогина
Денис подавил желание с раздражением громко выдохнуть и, может быть, даже наорать. Упрямство и гордость, такие узнаваемые и отсылающие в прошлое, не уместные, не нужные здесь совершенно, бесили.
Ларе дело дороже жизни, он другого и не ждал. Он сам таким был, но глупое безрассудство там, где можно продумать шаги наперед и избежать опасности, никому еще не приносило пользы.
Кто бы только его слушал. Он был прекрасно осведомлен, что геройствовать всегда интереснее. Таким, как Лара, точно.
— А я неаккуратно? — Она вздернула голову, всячески демонстрируя свое недовольство.
Ни истории о прошлых разбирательствах, где истец по их новоявленному процессу уже успел отличиться, угрожая своим оппонентам, ни факт тяжелых физических увечий, нанесенных неизвестными хулиганами (классика жанра) одному из адвокатов, представлявших неугодную их нынешнему истцу сторону, не оказали на нее должного влияния. Информация, призванная вразумить и даже немного напугать, лишь раззадорила ее и без того более чем обостренное чувство справедливости.
Предсказуемо и знакомо до неуютной тяжести в груди.
— А ты, — ответил Денис после недолго молчания, все еще смотря на Лару, но перед глазами у него стояло совсем другое, принадлежавшее кому-то из его давнего прошлого лицо, — бесстрашная. И это очень, очень плохо.
Беседа между ними продлилась еще несколько минут, но не принесла результата. Лара покинула кабинет в раздражении, ясно дав Денису понять, что доверитель пришел к ним не через фирму, а через правозащитную организацию, где они были равны по статусу, и командовать ей не получится.
Денис, нахмурившись, попытался не обращать внимания на закопошившееся внутри беспокойство. Ответственность, которую он чувствовал за своих сотрудников всегда, сейчас осложнялась тем, что Лара Белых — своенравная, не принимающая ничьей помощи, чересчур самостоятельная особа — была среди прочего лучшей подругой его жены.
В обстоятельствах, находившихся под его контролем, он обязан был не допустить никакого ущерба близким Лены. Особенно в этот раз. Без него Лара бы в такое крупное судилище (он заранее знал, что на суд — справедливый и достойный — этот процесс будет походить в последнюю очередь) в качестве адвоката могла и не попасть.
Ответчик выбрал Дениса своим представителем далеко не просто так. Благоразумный расчет, где полагались и на его имя, и на репутацию, и на связи. Ставка на адвоката попроще стала бы явным самоубийством.
Разбирательство было крупным, с уймой подводных камней и течений из интересов разных структур, положение ответчика было крайне невыгодным: сторона обвинения была на стороне истца настолько, насколько только возможно. Маловероятно, что все разборки пройдут в пределах зала заседаний. Очень маловероятно.
Денис был уверен, что к нему со стороны истца полезут в последнюю очередь: слишком уж велик риск. А к Ларе подступиться намного проще. Ему оставалось только надеяться, что к его словам она хотя бы отчасти прислушается. Тем более что он не преминет коварно пожаловаться Лене. Пусть его жена сама контролирует свою безбашенную подружку, раз уж его мнение той неинтересно.
Откинувшись на спинку кресла, Денис потер закрытые глаза в попытке унять давящую боль в центральной части лба и в надбровных дугах. Несмотря на близящуюся полночь, его внимания ожидала бездна работы. Мысленно он прикинул план на ближайшие несколько часов, затем поднялся и вышел из кабинета, собираясь сделать себе кофе. Не то чтобы ему на самом деле требовалось взбодриться — бессонница его давний друг, — просто ритуал, заставляющий мозг сосредоточиться.
Под оглушительное для опустевших коридоров и кабинетов гудение кофемашины Денис старался думать лишь о недописанном иске, но мысли сбивались, уводили его за собой с безопасных тропинок настоящего в темную чащу прошлого, противиться силе которого ему удавалось не так часто, как хотелось бы. Сегодняшний разговор был неизбежным триггером для его воспоминаний.
Иногда Лара так сильно напоминала Денису… кое-кого. Бесстрашием, упрямством, стремлением вопреки всем препятствиям добиться справедливости, готовностью пожертвовать собой. Воинственная защитница истинного правосудия, носительница самых важных для их профессии идеалов. Суть и ценность которых сам он когда-то понял только благодаря своему бывшему наставнику и…
Лара была очень похожа на… И в то же время совершенно не похожа. Слишком рациональная. Слишком холодная.
Катя… Катя была другой.
Солнечная девочка. Теплая, яркая, открытая. Для тех, кто был ей близок, для тех, кому повезло ее узнать.
Денис сжал переносицу и потряс головой, отказываясь погружаться дальше. Хватит. Он не может тонуть вечно. Не может.
Резко подхватив кружку с платформы, он направился обратно, не чувствуя, как нагревшаяся керамика обжигает пальцы. В кабинете он сразу же опустился за заваленный бумагами стол, попутно делая первый глоток кофе и отвлекаясь на опалившую язык горечь.
Вытащив из стопки рядом с собой нужный документ, Денис обернулся к монитору, отыскал в открытом на сайте законе нужную ему статью. За спиной отчетливо тикали часы. Он бросил взгляд на нижний правый угол рабочего стола и заторможенно проследил как с наступлением полуночи переменилась дата. Двадцать девятое марта.
Он вернулся к документу перед собой. Читая одно предложение за другим, Денис старательно отвлекал себя от ударившего под дых осознания, что ровно пять лет назад в этот день они с Катей должны были пожениться.
Глава 7
Отвлечься работой от мыслей о той, что во многом повлияла на его выбор профессии, оказалось трудновыполнимой задачей. Чем упорнее Денис пытался не вспоминать, тем чаще перед глазами вставали не строчки из документа, который он отчаянно продолжал читать, а прошлое. Такое… иное, лишенное сходства с его настоящей жизнью. Он и сам был другим человеком: у юного Дениса нашлось бы очень мало общего с Денисом нынешним.
Семнадцатилетний, только что окончивший школу, он представлял из себя типичного разгильдяя, беспечного и самоуверенного. Обаятельный, красивый, не знающий потребности в деньгах. Популярный и в школе, и во дворе, он вообще ни о чем в своей жизни не беспокоился.
Родители много времени проводили на работе, и контроль за его учебным и внеурочным существованием был минимальным; большую часть своего подросткового возраста Денис оставался предоставлен сам себе, что любого его сверстника привело бы в восторг. Денис исключением не являлся.
Его вполне устраивало, что к нему не лезут с нравоучениями и неуместным сюсюканьем. Все, что требовалось, дабы не вызывать у родителей излишнего интереса к своей веселой и беззаботной жизни: не попадать в переделки и обходиться без «троек» в
