Связанные любовью - Кора Рейли
— Нет! — прорычал я. — Ария моя. Я убью каждого ублюдка, который посмеет прикоснуться к ней. Не будет никакого гребаного развода. Когда-либо. И я не хочу никого…
— Но она, — закончил Маттео. Он пожал плечами. — Тогда твои яйца посинеют и отвалятся, потому что я не думаю, что Ария сделает первый шаг снова.
Глава 22
Ария
Было уже позднее утро. Я не спала большую часть ночи, потому что чувствовала себя больной, но и слишком измученной, чтобы встать с постели. Обернувшись, мои глаза нашли пустое место рядом со мной в постели. Мои пальцы пробежались по мягкой ткани. Я все еще спала на своей стороне кровати и всегда просыпалась наполовину пустой кровати Луки, как будто мое тело пыталось найти его ночью. Восемь недель одиноких ночей.
Я надела свободный шелковый халат, скрывавший мой живот, и босиком вышла из спальни. В доме было тихо, но где-то вдалеке я слышал глухие голоса.
К моему удивлению, Лука и Маттео все еще сидели за завтраком. Их тарелки были покрыты крошками, но они уже покончили с едой и, судя по всему, о чем-то спорили. Еще одна тарелка тоже была покрыта крошками, но Джианна уже ушла. Они с Лукой в одной комнате, это ненадолго. Наверное, она была в спортзале. Лили и Ромеро уехали в Нью-Йорк вчера утром.
Оба посмотрели на меня. Я ничего не сказала, не встретилась с ними взглядами. Я слишком устала, чтобы справляться со своими чувствами. Проглотив тошноту, я потянулась за термосом с фруктовым чаем, который Марианна всегда готовила для меня, и поставила его в чашку. Я сделала глоток горячего фруктового чая, не садясь. Утром я больше ничего не могла вынести и не хотела садиться, чтобы не бежать в ванную.
Лука наблюдал за мной, его взгляд задержался на моих скулах, затем на ключицах. Я знала, что он видит, как резко выступают мои кости. Халат не мог скрыть каждую часть меня. За последние две недели я похудела еще больше. Я начала беспокоиться о ребенке, но я просто не могла держать еду внутри. Я сделала еще один глоток чая, держась одной рукой за край стола, чтобы не упасть. Хуже всего было по утрам.
— Тебе лучше присесть, — предложил Маттео, и его голос заставил меня поднять глаза, потому что в нем звучало беспокойство.
Лука поднялся со стула, взял корзинку с пирожками и протянул мне. Он не был близок, никогда больше не был близок.
— Марианна купила твое любимое миндальное печенье. Тебе нужно поесть.
Его серые глаза были мягче, чем раньше.
Я уставилась на выпечку и почувствовала, как внутри все перевернулось. Я оглянулась. Его глаза были полны отчаяния.
— Ария, пожалуйста, — добавил он. Он почти никогда не говорил «Пожалуйста», особенно в присутствии других, даже Маттео. Меня охватила сильная волна тошноты. Я покачала головой, борясь с тошнотой.
— Не могу, — сказала я, повернулась и медленно пошла наверх. От бега меня бы стошнило. Я была рада, что Лука больше не следует за мной. Он сделал это легче.
Меня вырвало тем немногим, что еще оставалось в желудке, затем я в оцепенении почистил зубы и вымылась тряпкой. С таким головокружением я не могла рисковать и идти в душ.
Я вернулась в спальню, разделась и повернулся лицом к зеркалу.
— Что ты со мной делаешь? — с любовью прошептала я. Четырнадцать недель. Я приложила ладонь к животу. Голая, как сейчас, я не сомневалась, что беременна. Я повернулась к зеркалу. Младенец. Я легонько погладила свой живот, желая, чтобы это были руки Луки, нуждаясь в его прикосновениях и любви так сильно, что было больно.
Дверь в спальню открылась. — Ария. — это был Лука.
Я отвернулась от зеркала и бросилась к вешалке, где оставила халат. Я сорвал его и опрокинула на пол. Я вздрогнула, когда он ударился о землю перед моими ногами, затем быстро прижала халат к голой груди.
Лука застыл в комнате, переводя взгляд с вешалки на меня, вцепившуюся в халат, словно это было мое спасение.
На его лице промелькнуло сожаление, но я не смела надеяться.
— Ария, ты боишься меня? — тихо спросил он.
Я посмотрела на Луку. В те дни, когда он думал, что я изменяла, такое случалось, но не теперь. Он не причинил мне боли, когда думал, что я предала его самым худшим способом. Он никогда не причинит мне вреда.
— Нет, — сказала я убежденно.
Он двинулся ко мне, двигаясь медленно и осторожно, чтобы не напугать меня, когда он поднял стойку и выпрямил ее. Он посмотрел мне в глаза, и от его эмоций у меня защемило сердце.
— Меня не волнует боль. Я могу справиться с пытками. Но когда я увидел тебя с Данте и подумал, что ты… — он замолчал, лицо его исказилось от боли. — Я хотел убить тебя, и я хотел убить себя, потому что знал, что слишком слаб, чтобы сделать это.
Какая логика.
— Прости, что заставила тебя думать, будто ты мне не доверяешь. Но Лука, я люблю тебя. Я никогда не позволю другому мужчине прикоснуться ко мне, никогда не предам тебя. Никогда.
— Я знаю, — тихо сказал он. Он все еще не преодолел оставшееся расстояние между нами. Возможно, потому, что я все еще прикрывалась халатом, как будто боялась того, что он сделает с моей наготой.
— Ты все еще любишь меня? — спросил он с непроницаемым выражением лица. В тот момент он не был Капо, он был моим мужем, человеком, которого я любила и который, в свою очередь, любил меня.
— Конечно, — сказала я. Я не думала, что смогу разлюбить его. — А ты? Ты любишь меня?
Он рассмеялся темным, грубым смехом. Он сделал шаг вперед, но остановился.
— Я слишком сильно тебя люблю. Это чертовски больно. Это убивает меня каждую секунду, когда я не с тобой, каждую секунду притворяться, что я не люблю тебя. Я ненавижу видеть, как ты болеешь из-за меня.
— Я не больна, — запротестовала я.
Он указал на мои ключицы.
— Ты так похудела, Ария. Я не слепой.
Я пожала плечами.
— Ничего такого, с чем бы я
