Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
– А-а-а… Ясно. Я перезвоню, точно. Ты мне, главное, роди.
Снова раздался смешок пополам со всхлипом. Он повернул ее снова – лицом к себе.
– Ты не рада, Варюша?
– Я… – Она вздохнула. – Наверное, просто охренела.
– Я тоже. – Он прижал ее голову к своему плечу. – Я тоже, малыш.
Они стояли так какое-то время. Дыхание успокоилось. Мысли улеглись. Кроме одной, и странной.
– Слушай, – поёрзала она в его руках. – А нам же теперь венчаться нельзя, да?
– Почему это?
– Ну как же… Какая я невеста, если я… в положении. Это же значит, что мы с тобой… до свадьбы… то есть до венчания… – замолчала она неловко.
– Надо полагать, тот факт, что ты бы венчалась, не будучи невинной девушкой, тебя не смущал? – весело хмыкнул Тин.
– Меня вообще всё смущает! Всё, что касается венчания…
– Не боись. Сейчас у эксперта уточним, – Тихон повернулся и сцапал со стола телефон. Одной рукой он по-прежнему обнимал ее, другую поднёс к уху. – Аристарх Петрович, приветствую. Как ваше здоровье, как давление? – рассмеялся он легко. – Ладно, я понял! Ты сидишь, стоишь? А-а, в трамвайчике. Слушай, я матери машину подарю, может, хоть она согласится? Всё-всё, не ворчи, уж и пошутить нельзя. Там места в трамвайчике есть свободные, чтобы ты сел? Не хочешь? Ладно, моё дело предупредить. Держись тогда крепче. Держишься? Ну, всё тогда, слушай. Варвара Глебовна в положении!
И Варе тут же прижали к уху телефон, и она смущённо слушала взволнованный бас Аристарха Петровича, его немного сбивчивые, но радостные слова. А потом Тин вернул телефон в исходное положение.
– Спасибо, папа, мы тоже очень рады. У Варюши тут технический вопрос возник. Будешь ли ты нас венчать, если мы уже согрешили? Нет, – Тин хохотнул, – я тоже считаю, что это не грех, а радость, но Варя… Погоди, вот для нее это еще раз повтори!
Снова Варе поднесли к уху трубку, и она с улыбкой выслушивала, как ей мягко пеняет на неразумность будущий свёкор.
– Вот такие дела, Аристарх Петрович, – Тин снова вернул себе телефон. – Матушке доверяю тебе новость сообщить. Нет, она еще не знает. Ты первый, кто узнал. Ну, в смысле, второй. То есть третий. После Вари и меня. Да? Ну, попробуй, удиви меня. Я-то? Сижу. Варя рядом. Вещай.
А потом была пауза. А потом Варя оглохла от его вопля практически в ухо.
– Да ты что?! Серьёзно?! А-а-а!!! – А потом, уже не трубку, а Варе: – Нинка беременна, представляешь?!
Ей показалось, что если бы Тихон не прижимал ее к себе одной рукой, то он бы сейчас запрыгал от радости. Он чуть ли не вибрировал от переполнявших его эмоций.
– Ну, Аристарх Петрович, попёрла вам пруха… Ладно, извини, – засмеялся он. – В общем, фортуна повернулась к вам лицом, Аристарх Петрович, с чем я вас и поздравляю. Сразу два внука. Ага, или внучки. Или внук и внучка. Да я понимаю, что ты всем рад будешь. Ага? Ну ладно, всё понял. До встречи, пап.
Варя чуть отодвинулась и посмотрела ему в лицо. Увидела его глаза. Сейчас они у него шальные и счастливые.
– Представляешь? – С его лица не сходила дурная блаженная улыбка. – Нинка тоже беременна! Я за них с Тохой даже больше рад, чем за нас. То есть нет, конечно, за себя больше, но… – махнул он рукой. – Они так долго хотели малыша, и именно сейчас, представляешь?
Наверное, по логике вещей, Варю должна была покоробить эта его реакция на новость о беременности сестры – реакция внешне гораздо более бурная, чем на известие Вари. Да и его реплика, что за сестру он чуть ли не больше рад, чем за себя, могла бы задеть. Но вышло наоборот. Всё казалось ужасно правильным. И громкие вопли радости по поводу Нины словно подтверждали, что и своего ребёнка Тихон ждёт и уже любит. Просто это переживание глубже и интимнее, чтобы его вот так же напоказ демонстрировать.
– Слушай… Я позвоню Нинке, ладно? Сейчас лопну от… не знаю от чего, но лопну, если ей не позвоню! Сразу и свой малыш, и племянник… Точно лопну!
– Звони, – Варя снова устроилась в родном и привычном кольце его рук. – И мне трубку дай, хочу поздравить.
А он уже набирал номер.
– Нинок? Угадай, что мне сказал отец? Д-а-а! Поздравляю! Но! Я к тебе по делу. Мы с Варварой Глебовной вызываем вас с Тохой на соревнование. Главный приз – матушкино одеяло. То самое, которое для первого внука. Кто первый успеет, тому и одеяло достанется. Да! Представь, мы тоже! Варя, – он отодвинул телефон от уха, – у нас какой срок?
Варя усмехнулась и потянулась к трубке.
– Ниночка, прими мои поздравления! Очень рада за тебя и Антона!
– Не переводи разговор, на кону одеяло! – перехватил управление телефоном Тин. – Какой у нас срок?
– Примерно пять недель.
– У нас пять недель, слышала? – Это уже было сказано в трубку. – А у вас? Тоже? Ага, а кто – мальчик, девочка? – Он прижал телефон к плечу и заговорщицким шёпотом спросил у Вари: – А у нас кто будет, Варежка?
– Балда ты, – усмехнулась она и легко щёлкнула его по носу. – На таком сроке этого никто не знает.
– Ага. Мне уже и Нинка слово в слово то же самое сказала, – а потом снова в трубку: – Ну и ладно! Всё равно, соревнование за одеяло объявляется открытым! Всё, целую будущую мать в щёки крепко-крепко. До встречи, Тохе привет.
А потом он и Варю обнял крепко-крепко и стал медленно раскачиваться – вдвоём. И шепнул ей на ухо:
– Ну, всё, родная, что хочешь, то и делай, но одеяло мы должны отхватить!
Валентина Васильевна Лушина, заслуженный работник культуры, обладательница двух почётных грамот Министерства юстиции и заведующая ЗАГСом на протяжении двадцати пяти лет своей жизни, с сильным неодобрением разглядывала явившуюся для сочетания браком пару и их гостей. За четверть века безупречной службы Валентина Васильевна повидала всяческие свадьбы, самых разнообразных новобрачных, самых причудливых гостей этой церемонии. Но нынешняя свадьба переплюнула все предыдущие.
Во-первых, невеста была в положении. В заметном таком положении. Дело житейское, в общем-то. Если бы невеста так не выпячивала это самое своё интересное положение. Во времена молодости Валентины Васильевны девушки этого стыдились и всячески пытались маскировать беременность. Эта же несла ее с гордостью, будто достижение какое. Аккуратный круглый животик плотно облегало платье. Красивое, кто бы спорил. Но не для невесты же – да притом беременной невесты – тёмно-вишнёвого цвета эластичное кружево на непрозрачном
