Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

– Хочешь передать мне список?

– Хорошая идея. Надо бы составить, чтобы ничего не забыть.

– Аля, ты ведь не за этим меня позвала.

Альбина чертила аккуратным ноготком непонятные узоры на шелковой обивке диванной подушки.

– Ты должна решить, Настя, – проговорила она в конце концов.

Я вздернула брови.

– Что именно?

– На чьей ты стороне.

Я обдумывала её слова. Обдумывала серьёзный тон сестры, практически трезвый.

– А чью сторону поддержать ты мне предлагаешь? – заинтересовалась я, уже окончательно поняв, что говорить мы будем не столько о том, что волнует саму Альбину. Кажется, это Аля была парламентером, а не я. Видимо, после моего отъезда вчера вместе с Федотовым, в стратегии семьи что-то поменялось.

– Отец очень много для тебя сделал, Настя. Неужели ты этого не ценишь?

Я осторожно кивнула.

– Допустим.

– Он поддержал тебя, когда ты появилась в нашем доме. Тебя приняли в семью.

– Ты говоришь так, Аля, будто я не семья. Я его дочь. Как и ты.

– Допустим, – повторила Альбина вслед за мной, причем, с той же снисходительной интонацией. – Но чего бы ты добилась в жизни, если бы не была дочерью Родиона Кауто?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Наверное, жила бы спокойно в провинции, и никто бы никогда не тыкал в меня пальцем.

Альбина недовольно втянула в себя воздух. И пожаловалась:

– Ты всегда была неблагодарной.

– Аля, давай не будем выяснять, насколько я кому благодарна. Скажи уже, чего ты хочешь.

– Ты делаешь неправильный выбор, Настя. Впрочем, как всегда. Ты выбираешь чужих людей, а не семью.

– Кого ты имеешь в виду?

– Того же Федотова.

– Надо же, – подивилась я. – Ещё вчера Рома был твоим мужем, и надеждой всей семьи на благосостояние и безопасное завтра. А теперь он чужой. Ты ещё не развелась с ним, Аля.

– Разведусь. Мне предатели не нужны.

– А-а, вот оно что.

– Перестань разыгрывать передо мной дурочку, – разозлилась Альбина. Поднялась с дивана и направилась с пустым бокалом к стойке, на которой стояла початая бутылка мартини. Плеснула себе в бокал. – По-твоему, мы плохие? Выкинули вас с Ромой за порог? А ты знаешь, что ещё вчерашним вечером Федотов свернул все программы поддержки отцовского фонда молодых талантов? – Альбина громко щелкнула пальцами. – Что для меня закрылись два проекта? От одного его звонка пострадали не только мы, не только семья, но и ещё другие люди. Я не удивлюсь, если сегодня об этом объявят во всеуслышание.

– Я не понимаю, что тебя беспокоит, – отказалась я проникнуться её переживаниями. – Вы с отцом построили отличные карьеры, я уверена, что поддержка Ромы, это лишь небольшая помощь. Вы отлично справитесь без него. Всё уляжется, скандал утихнет, и всё пойдет по-прежнему.

– Ты на самом деле ничего не понимаешь. Это не искусство, Настя. Это бизнес.

– А что ты хочешь от меня?

– Я хочу поделить имущество. Я хочу подписать с Федотовым обязательства, что он гарантирует финансирование намеченных ранее проектов. Я хочу, чтобы ты не совалась туда, куда тебе соваться не следует.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду ту женщину, Настя. У которой, якобы, ребенок. Ты ведь была у неё, ты с ней говорила.

– Говорила, – подтвердила я. – И не думаю, что она врет.

– Да Господи, кого это интересует!..

– Да, я помню. Возможный брат тебя не интересует.

– Да, меня куда больше заботит скандал, который она собирается разжечь.

– А её заботит её ребенок. Она имеет на это право. Пусть отец поступит правильно, и я больше, чем уверена, Анна не пойдет в суд.

– Правильно? – переспросила Альбина.

Я развела руками.

– Алименты, отцовство, если понадобится. Если он наотрез отказывается делать анализ ДНК, судя по всему, не сомневается в своей причастности появления этого мальчика на свет.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – удивилась Альбина.

– А что такого? – Я хмыкнула. – В конце концов, отец частенько говорит, что хотел бы сына. Так вот, он у него появился.

– Сына рожают от жены, а не от девки!..

Я вздохнула.

– Аля, ты бы сама с ней встретилась, – посоветовала я сестре. – Никакая она не девка. Просто… девочка, которая ошиблась. Ты знаешь, что она хватается за любую работу, чтобы содержать сына, мать и себя? По-моему, это достойно уважения. И много говорит о ней, как о человеке.

– Ты тоже девочка, которая ошиблась. Которая залезла не в ту койку, не к тому человеку. Предлагаешь и тебя пожалеть?

– Все мы не святые.

– На меня намекаешь? – Аля неприятно ухмыльнулась. – Ну да, ну да. Не святые. – Она отвернулась от меня, но совсем ненадолго. А когда снова на меня взглянула, решительно проговорила: – Я дам интервью Грушеву.

– Что? – удивилась я.

– Он звонил мне вчера. Лично. Предлагал эфирное время.

– И ты согласилась?

– Я обещала подумать.

– Аля, это глупо, – сказала я, пытаясь донести до сестры правду. – Во-первых, ты же не думаешь, что всё так просто? Что ты придёшь, расскажешь свою правду, и все тебе безоговорочно поверят? Аля, это же Стас Грушев. Он первый скандалист и негодяй на нашем телевидении! Этому человеку нельзя верить!

– Тебе предлагали прийти в студию? – тут же спросила Альбина, с жадностью глядя на меня.

– Предлагали, – призналась я. – На следующий день после выхода той передачи. Но я отказалась.

– Какая ты правильная!

– Дело не в правильности, а в том, что ничем хорошим это не закончится. И тебя, и меня всё равно поймают на лжи, на какой-нибудь мелочи, и скандал грянет с новой силой. А, во-вторых…

– Что во-вторых?

– Во-вторых, что ты будешь там говорить? Обвинять нас с Федотовым во лжи и предательстве, и оправдывать себя? Как оправдывать будешь? У них есть фото и видео, компрометирующие тебя. И я больше, чем уверена, найдется ещё не одно. Да и Рома… – У меня вырвался вздох. – Если ты открыто пойдёшь против Федотова, он тебя уничтожит.

– Пусть попробует, – разозлилась Альбина, и её глаза воинственно сверкнули.

– Аля, ты же знаешь, что он не станет пробовать. Он просто это сделает. И даже меня не послушает. Поэтому я тебя прошу: не делай этой глупости.

– А что тогда мне делать?

– Делить имущество. И договариваться с ним по-хорошему. Потому что единственный человек, который может не разрушить, а растоптать твою репутацию, это не Стас Грушев. Это твой муж.

Альбина слушала меня и расхаживала по комнате. Она была чуть пьяна, но совсем не весела, как в начале нашего с ней разговора. Она была раздосадована, почти зла и взбудоражена. Судя по всему, ей совсем не нравилось то, что она слышала. Но как иначе? Чего она ждала? Что Федотов испугается лишней огласки и согласится на все её немыслимые условия?

Альбина сделала ещё один большой глоток из бокала.

– Ты знаешь, что я его ненавижу? – сказала она неожиданно. Обернулась и взглянула на меня с вызовом. И повторила: – Я его ненавижу. Он выскочка, которого я – я! – решила осчастливить и вытащить на свет Божий. Где он был без меня? Кто его знал? Он всем обязан мне. А теперь получается, что я должна унижаясь, просить его не пускать меня по миру? – Я поморщилась от её слов, не хотелось выслушивать пьяные, злые излияния сестры, но Альбина продолжила, даже широким жестом руки окинула гостиную. – Должна просить не выгонять меня из этой квартиры только потому, что она куплена за неделю до нашей свадьбы! Должна жить в страхе, как бы он не решил отомстить моему отцу! Должна взять и отдать всё, что мы зарабатывали с ним вместе, тебе! А почему?

Я головой качнула.

– Мне ничего не надо.

– Конечно, тебе не надо! – воскликнула Альбина, ухмыльнувшись. – Ты же у нас святая Анастасия! Альтруистка, которой никогда ничего не надо, но при этом она всегда всё получает, забирает у меня! За просто так!

Я поднялась с кресла, кинула на сестру многозначительный взгляд.

– Думаю, тебе лучше лечь спать. Ты слишком возбуждена.