Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

Хотя, вроде бы, мечты, надежды, которые я долгие годы лелеяла, именно сегодня воплотились в жизнь. Я рядом с Ромкой, как он говорит, в «нашем» с ним доме, отныне не надо прятаться, скрываться, мы официально пара. По крайней мере, для светской хроники и желтой прессы. А вот радости в моей душе совсем нет. Не зря же в народе говорят: не мечтай о многом, мечтам свойственно сбываться.

Но зато утром я проснулась в объятиях Федотова, и первые секунды, мгновения этого дня показались мне замечательными. Этого так давно не было, так давно он не обнимал меня по утрам, я не чувствовала тепла и комфорта от его тела, к которому прижималась. Было так приятно потянуться в его руках, почувствовать сонное прикосновение его губ к моему затылку, слышать его бормотание, чувствовать щекотание жёсткой щетины на своей щеке. Именно это я так любила, а не те блага, что Ромка мне обещал и готов был дать.

Помню, как однажды, в ответ на мои откровения на этот счет, Роман Юрьевич надо мной посмеялся.

– В смысле, с милым рай и в шалаше? – И тут же качнул головой и резко проговорил: – Не верю.

Я вздохнула, всё ещё в полусне, погладила его руку, которой он меня обнимал, и всё-таки открыла глаза. За окном светило солнце. Кажется, мы проспали довольно долго.

Ромка перевернулся на спину, закинул руку на подушку и зевнул. Но глаз ещё не открывал. А я решила с постели встать. Прямо в футболке спустилась на первый этаж, обнаружила свой чемодан у подножия лестницы. Мелькнула мысль, что, возможно, не стоит торопиться его разбирать. Ещё неизвестно, как всё повернется.

Пока я раздумывала об этом, из-за моей спины возникла рука Федотова, чемодан подняла. А я резко обернулась. Совсем не слышала, как он подошёл, была уверена, что ещё в постели. Мы встретились с Ромкой глазами, впервые в этот новый день, и, не знаю, как ему, а мне стало немного неловко.

– Привет, – вырвалось у меня.

Федотов окинул меня взглядом, стоящей перед ним в его футболке. Его губы тронула улыбка.

– Привет. Я отнесу твои вещи наверх.

Я настойчиво подавила вздох. Решила, что улыбка, пусть и слабая, будет куда предпочтительнее этим утром. Кивнула.

– Хорошо. – И чтобы чем-то себя занять, решила: – Я сварю кофе.

Странно было думать, что это мой дом. Я оглядывалась, изучала, мысленно осторожничала и говорила себе, не привыкать. Ромка же напротив повторял и повторял, что мы, наконец-то, дома, вдвоем. А я никак не могла для себя определить, что это означает.

Я помнила нашу с Ромкой совместную жизнь. Был такой период в наших отношениях, когда мы жили вместе, или практически жили, мне нравилось думать именно так. Мы вместе засыпали, вместе просыпались, завтракали, Ромка начинал работать еще за кухонным столом, с кем-то говорил по телефону, а я за ним наблюдала. Наслаждалась каждым мгновением, произносила мысленно с чувством и удовольствием: «люблю», щурилась, как кошка на теплом солнышке, и чувствовала себя счастливой женщиной. Это было так давно, я была ещё совсем девчонкой, верила каждому его слову, и была уверена, что Федотов не позволит мне в нём усомниться. В моих же чувствах усомниться. Но всё это случилось, и теперь, спустя годы, мне предстоит заново ко всему этому привыкать.

Наверное.

Стоило Федотову выйти с кухни, как всегда с телефоном у уха, я ещё взглядом его проводила, оставшись сидеть у окна с чашкой кофе, как телефон зазвонил у меня. Я увидела на экране имя сестры, и, если в первый момент, удивилась, то в следующий уже насторожилась, не зная, чего ожидать от разговора с Альбиной. Не думаю, что беседа у нас выйдет миролюбивой. Да и, вообще, звонить мне у неё повода как бы и не было. Наверняка, юристы и агенты общение со мной ей отсоветовали, а она вот звонит. Значит, хочет поговорить, возможно, что-то решить…

Моя рука сама потянулась за телефоном, хотя, разум, признаться, советовал быть осторожнее.

– Привет, – сказала Альбина, когда я ответила на звонок. Голос её звучал обычно, без всяких возмущённых ноток и без претензии.

– Привет, – отозвалась я.

– Не хочешь встретиться?

Я поневоле нахмурилась.

– Встретиться? Зачем?

Аля хмыкнула в трубку.

– Мы всё-таки сестры. По крайней мере, были ещё вчера.

– Я знаю, Аля. Но вчера я уехала, и ты со мной разговаривать не хотела. Что-то случилось?

– Кое-что обсудить надо. Не переживай, я не буду скандалить и сыпать проклятиями. Обещаю. Приедешь ко мне домой?

– К отцу? – переспросила я.

– Нет, Настя. Ко мне домой, – терпеливо и с некоторым пафосом проговорила Альбина. – У меня есть свой дом. Квартира, в которой я живу. В которой жила с мужем, ещё недавно. Пока он у меня был.

Я вздохнула. Аля всё же увлеклась пояснениями в язвительной форме.

– Зачем мне ехать туда? Можем встретиться ещё где-нибудь…

– Да, на нейтральной территории, – фыркнула Альбина. – Чтобы кто-нибудь увидел, заснял. Я на улицу практически не выхожу. Между прочим, благодаря тебе.

– Я с этим не согласна, – тут же поспорила я.

– Не сомневаюсь. Так что, приедешь?

– Когда?

– Я дома, жду тебя. – В её голосе снова промелькнули едкие нотки. – Поболтаем, как сестренки. – И тут же добавила: – Только Федотову не говори. – Я молчала, наверное, весьма красноречиво, потому что Аля презрительно фыркнула в трубку. – Или ты ему всё рассказываешь?

– Я приеду, – пообещала я, решив оставить её вопрос без ответа. – Через пару часов.

Всё то время, пока я собиралась и направлялась к ожидавшей меня машине, Ромка смотрел на меня неодобрительно. Он даже не спрашивал меня, куда я еду и зачем, точнее, к кому. Если честно, у меня возникло серьезное подозрение, что Федотов в курсе. И его маетный взгляд свидетельствует лишь о том, что он никак не может решить – отпустить меня или запретить ехать. Только попросил:

– Не делай глупостей.

Я молча кивнула и села в автомобиль.

Альбина встретила меня у дверей в квартиру, облаченная в темный шелковый пеньюар и с бокалом мартини в руке. Я окинула сестру выразительным взглядом, задержала взгляд на бокале, и негромко заметила:

– Ещё двенадцати нет.

– Кому это интересно? – фыркнула Аля. Я прошла в квартиру, а сестра захлопнула за мной входную дверь. – Ты долго добиралась, – укорила она. – Поневоле запьёшь.

– Меня не было в городе.

– Ах да, Федотов спрятал тебя в своей пещере. Я права? – Аля обернулась на меня в дверях гостиной, широко, не совсем трезво улыбнулась. – Где он дом-то построил?

Я вздохнула. Аля была настроена недружелюбно, конструктивного разговора о чем бы то ни было, у нас с ней, явно, не получится, и я уже успела пожалеть, что приехала.

– Какая разница? – неохотно отозвалась я в ответ на её риторический вопрос.

– А я, надо сказать, временами задумывалась, куда у меня муж исчезает. Он ведь про тот дом мне ни слова не говорил. Хороший дом? На кого записан?

– Аля, я понятия не имею, на кого записан дом. Точно не на меня.

– Что так? Знаешь, Насть, ты какая-то недальновидная, честное слово. Столько лет спать с Федотовым, чтобы потом сдавать свою наследственную квартиру, в попытке открыть малюсенький бизнес.

– Мне ничего от него не надо.

– Ну да, ну да. Любовь. – Аля покружила по комнате, подобно фее в развевающейся легкой тунике, и плавно опустилась на мягкий диван, откинулась на подушках. Я за ней наблюдала. А она наблюдала за мной.

– Зачем ты меня звала? – не выдержала я.

Альбина пожала плечами.

– Поговорить хотела. Федотов меня слушать не станет, мы отныне с ним, если не враги, то неприятели, поэтому я решила переговорить с тобой.

Я тоже села, закинула ногу на ногу. А сестре сказала:

– Бессмысленно. От меня ничего не зависит. Это ваши отношения.

– Нет у нас никаких отношений, – фыркнула Аля. – Я хочу поделить имущество. По-честному. А не так, как он решит.

Я глазами на сестру хлопнула.

– Я здесь при чем?

– При том. Ты мой парламентер, – старательно выговорила Альбина и тут же рассмеялась.