Музыка льда. Осколки - Анна Беляева
— Как тебя зовут? — огромные глаза смотрят снизу вверх, в улыбке не хватает одного зуба.
— Людмила Леонова, — шмыгнув носом, отвечает ребенок.
— Милочка, значит? — чудесное имя для будущей чемпионки.
за семь лет до олимпиады
— Милка, с почином! Это твой чемпионат России! Они все тут для тебя! Будь для них! Но забудь про них!
Виктория взглядом обводит трибуны, склоняясь к спортсменке, которая ниже бортика катка. Они берутся за руки и в этом единении слушают друг друга без слов.
за пять лет до олимпиады
Тренер ворчит на откатавшуюся, по ее мнению, на “отвались” Милочку на произвольной финала юниорского гран-при, а Милка с улыбкой рассказывает, что не получилось, совершенно не тушуясь и не очень-то обращая внимание на недовольство Домбровской. Пока они еще не знают, что выиграли этот финал.
за три года до олимпиады
Их медаль на России и общая юная “Джульетта”. Тренер поддерживает своего ребенка, своего спортсмена за плечи в ожидании оценок. И обе они не до конца понимают, что вот и кончилось детство. Дальше все серьезно.
****
Ты летишь, и тебе
Дарят звёзды
Свою нежность.
И с нежностью у них все получилось. Нежность с криками, слезами, толчками на лед, чтоб почувствовала всю ненависть к самому падению, обозлилась на себя и на тренера, и на этой злости удерживала себя даже в невозможной ситуации. Нежность, когда Милка подкатывалась сходу под бок и обхватывала в кольцо своих рук. И дальше уже ехали вместе, единым организмом. Нежность, когда поправляешь костюм, потому что все должно быть прекрасно и все должны этим восхищаться; массируешь ноги, чтобы не застаивались мышцы перед стартом. Когда привычно, не замечая жеста, подаешь руку, чтобы создать опору для надевающей чехлы фигуристки. Когда даже во время программ видишь, что она держится за твои глаза, пролетая мимо на бешеной скорости.
Вам и не снилось… столько нежности. Каждый день. Из года в год.
Так же пусто было на Земле,
И когда летал Экзюпери,
Так же падала листва в садах,
И придумать не могла Земля,
Как прожить ей без него, пока
Он летал, летал,
И все звёзды ему
Отдавали
Свою нежность.
за два года до олимпиады
— Виктория Робертовна, я вас люблю. Очень сильно
— Я тебя тоже.
А что бы вы ответили? В жаре побед? В холоде преодолений? Когда звезды совсем рядом! Как тут можно не любить? Тоже… Очень сильно. Больше самой себя. Мы чемпионы, my friend, не так ли? И дальше они непобедимы. И всесильны.
олимпиада
— А вы сделали все, чтобы победа была у Рады!
И тишина, и и холод звезд, и тишина. И что остается, кроме памяти?
Опустела без тебя Земля,
Если можешь, прилетай скорей.
“Леонова, жизнь без тебя — не жизнь, но и с тобой жизнь — не сахар!”
Вика вынимает салфетки, вытирает глаза, нос и даже радуется, что никто не увидит ее такой дома. Есть свои плюсы в том, чтобы жить одной. Можно позволить себе вернуться расхристанной и опухшей от слез и не объяснять причин.
В мессенджер улетает: “Берем!”
Блондинка заводит мотор и тихо выруливает из незнакомого двора.
Быть может, на пути к стезе прощенья тебе до слуха этот звук дойдет
Плотно прижавшись друг к другу у тренерской позиции Вика и Мила смотрят… кино, точнее нарезки кадров из разных фильмов. Этот ролик попался Домбровской, когда по приезде домой она углубилась в мелодию, рисуя внутри себя узор будущей программы. Требовалась зацепка. И интернет, где есть все, даже то, чего быть не должно, снова нашел невероятное. На большом экране ноутбука, который обычно показывает повтор прыжков и фрагменты композиций, снятые во время тренировок, сейчас идет нарезка старых фильмов, совсем другие, несовременные лица, другие, цельные взгляд. За каждым характер, в каждом цель и вокруг всегда какая-то война, битва, огонь, выплавляющий из людей цельности. Так сейчас бывает только в спорте или снова на войне. Именно этого цельного, рожденного из борьбы и преодоления Виктория Робертовна и хочет добиться от своей спортсменки. Зарядить лирику и нежность музыки силой спортивного духа.
После разбора компонентов программы и черновых набросков проката этого показательного номера Домбровская говорит: “Мила, я хочу тебе показать, про что ты катаешься”. И вот уже десять минут они смотрят “кино”. Последний фрагмент, особенно острый и болезненный.
Брюнетка-врач с ненавидящим взглядом говорит офицеру в немецкой форме: “Вас родила мать или волчица?!” и забирается в машину с пациентами психиатрической клиники.
Леонова, не отрываясь от экрана, вжимается плотнее в бок Виктории. Та запахивает на ней полу своего пуховика и продолжает держать в кольце собственных рук.
— Виктория Робертовна, зачем же она поехала? Ведь этим никого не спасешь? — задает вопрос Мила.
Как ответить ребенку, зачем мы идем в огонь, хотя этим никого не спасешь? Потому что это правильно. Делать неправильное, безрассудное, смертельно опасное — иногда единственное, что превращает нас в людей, даже если по всем канонам заслуживает лишь осуждения.
Тренер прижимается щекой к темноволосой гладкой макушке и, чуть улыбнувшись, отвечает:
— Потому что это ее работа. Ответственность за этих людей.
Девушка немного ерзает в объятиях, высвобождаясь настолько, чтобы заглянуть в лицо стоящей вплотную женщине и поймать взгляд, но Домбровская просто продолжает смотреть ролик, так что Людмила лишь удобнее перехватывает свои ладони на талии тренера и тоже углубляется в бегущие кадры.
Они синхронно чуть подкатываются и откатываются от экрана, стоя на коньках. И почему не пришла сразу в голову идея нормально сесть? Но теперь, когда видео затянуло в себя полностью, даже мысли не возникает поменять позицию. И вот эти двое, плотно обнявшись, вбирают в себя судьбу персонажей, силу лиц, мастерство актерской игры, делающей вымысел единственной правдой..
Виктории важно, чтобы Мила видела тех, про которых и поставила этот номер Домбровская. Женщин не предающих себя, свои убеждения, свою жизнь. Даже ради того, чтобы выжить. Даже ради того, чтоб продлилась любовь, потому что нет любви во лжи, и быть не может.
Вдруг под полой ее пуховика слышится вздох, а после тихие слова:
— Он ведь так ее любит, неужели мог бы убить, если бы узнал, что она предательница?
И они продолжают молчать, глядя на экран, где смешивается война, жизнь, любовь, долг. Следить за этими женщинами в бежевом, голубом, белом, ярком и темном. Гордыми и горячими — как огонь. Прямыми и натянутыми — как струна. В которых так много любви, что никакая смерть им не страшна.
Вот героиня
